Всю дорогу бравый сыщик, как утопающий за соломинку, держался за одну мысль: «Если эти сумасшедшие не разбились до сих пор, почему это должно случиться, когда я в их машине?!»

Но в какой-то момент объект исчез. Зашел в кафе на Маросейке и не вышел. А его машина вместе с машиной охраны чинно, не спеша поехала кружить по городу. Поиски оказались безрезультатными, Ара-Морячок от наружного наблюдения оторвался, правда, предварительно познакомив милицию с полутора десятком своих связей.

А Щербатов поехал городским транспортом на работу – докладывать о случившемся и получать заслуженный разнос.

Однако неожиданно начальник отнесся к проколу наружки философски, мол, главное, что не засветились, а объект, ну что, вернется, куда денется. Лучше вон показания убийцы прочитай – интересно-о-о…

– Как? Я не понимаю, как? Он же офицер, воевал, был ранен, черт возьми, и вот такое? – Щербатов швырнул на стол документ.

– Это ты еще его сослуживцев не видел, вот уж кто реально охренел от этих бумаг, – лениво потягиваясь, ответил Кузьмин. – Он же на следующий день после того расстрела, в Малаховке, с ними какой-то их то ли праздник, то ли юбилей отмечал. Так песни пел про батальонную разведку и каскадеров, рассказывал все о скучной и бедной жизни пенсионера. Они ж ему реально работу искать начали. При его-то деньгах, ага. Знаешь, сколько он от Морячка получил? Впрочем, лучше тебе не знать, еще решишь профессию сменить… Ладно, ладно, не злись, шучу я так.

– Вот еще, злиться… Точнее, да, злюсь, только не на тебя, – Щербатов впервые перешел в разговоре с начальником на «ты». – Сам посуди, расклад у нас полный, а кроме этого Гаруна никого пристегнуть к делу не можем. Все разговоры были тет-а-тет, деньги ему платили только налом. Так что ни хрена нам не светит. Кроме, разумеется, чувства глубокого морального удовлетворения.

В это время в кабинете зазвонил внутренний телефон.

– Кузьмин, слушаю. Так, так, понял. Большое человеческое спасибо за ценные сведения, – он аккуратно положил трубку и выругался. Длинно и матерно, как никогда раньше не позволял себе ругаться в присутствии Щербатова.

– Стало быть, Морячка потеряли капитально. Наружка звонила, извинялись. Все, нет его, облажались мы по полной. Машины вернулись в коттедж, водитель и охрана разъехались по домам. Да и нам пора – время позднее, ничего нового мы сегодня все равно не высидим. Огребать «благодарности» будем завтра, а пока думай, как Григоряна найти – не настолько все с ним безнадежно. Душегуб-то наш все разговоры записал. Хранил те записи, как Кощей иглу, но, сам понимаешь, следствию передал в лучшем виде. Так что подработать немного, и будет на Ару железная доказуха, ни один суд не усомнится.

– Серьезно?! Ну, это же другое дело! Тогда банкуем, тогда у клиента главная проблема – до суда дожить. За убийство вора блатные спросят конкретно.

Щербатов вошел в квартиру. Все красиво, пристойно и чисто. Пусто и зябко, несмотря на теплый июньский вечер. Жена еще на работе, раньше десяти она последнее время домой не приезжает. Ревновать? Такая мысль даже не приходила в голову. Только не Аля, не тот человек. Возможно, и развалится их семья, это да, но пока она есть, никаких любовников у его жены быть не может.

Он достал из холодильника бутылку «Столичной» и кусок любительской колбасы, отрезал ломоть, налил рюмку. Сел за красивый, Алкой купленный деревянный стол, и не спеша, с наслаждением выпил, закусил.

Интересно, а она его когда-нибудь ревновала? Все-таки розыск – дело такое, баб вокруг всегда полно, на любой вкус. И напрягаться особо не надо, так, протяни руку только. Несколько раз бывало, особенно по пьянке, чего уж там. Опер, тем более на земле, у него романтики мало. Награды редко, зато возможностей сгореть – да на каждом шагу. То проверку заявления просрочил, то глухаря возбудил – сразу жди привета от начальства. Или отказной материал завернули – прокуратура тут как тут, руки радостно потирает. По слухам, у них план – сколько ментов посадить, сколько уволить. Важнейшая, говорят, строка отчетности.

Так что выпивают сыщики частенько, вроде как стресс снимают. Только, скорее, это отговорка – ни хрена водка не снимает, уж сколько раз проверено. Зато, выпив, можно и еще чего себе позволить – к разведенке какой, например, заскочить. Здесь главное, чтобы жена не узнала. Ага, оттянуться от души, а потом гадать, подцепил какую гадость или пронесло на этот раз. Тьфу, дьявол, какая чушь в голову лезет.

Щелкнул замок.

– Здравствуй, кушать будешь? – Хотелось обнять, поцеловать, но… но, но, но. Вечное но.

– Спасибо, я сама себе приготовлю. – Сухо, вежливо. То самое «но».

– Как хочешь. Тогда я – спать.

Поговорили, называется. Сейчас в своей комнате опять плакать будет. Уже, считай, неделю – уходит в свою комнату и плачет. Пару раз входил, пытался обнять, сказать что-то, но натыкался на такой взгляд, что сразу же и уходил. Молча. А что тут скажешь? Он, во всяком случае, слов не нашел.

Через день, вечером, когда нормальные люди уже сидели дома у телевизоров, а нормальные опера решали, разойтись ли по домам или все-таки опрокинуть по паре рюмок на ход ноги, Щербатов и Кузьмин обсуждали перспективы разработки «Гиен». Туманные, надо сказать, перспективы.

Днем Щербатов встретился с «Комаровым», тот сообщил, что Морячок рванул в родную Армянскую ССР, откуда намерен перебраться за границу. Перед отъездом объявил, что весь бизнес передает Кремню, чему тот бесконечно рад. Как же, все магазины, кафе, вообще весь нехилый такой район Подмосковья, плюс в самой столице куча прибыльных точек, с которых навар сам в бандитские карманы льется. Удача! Воровской фарт, в натуре!

Только это все для тупых быков. Главное – то, что Морячок передал в управление узкому кругу своих людей, куда, к счастью, вошел и «Комаров».

Банки. Два банка в Москве, один в Ереване и один в Риге. Учредители – все люди публичные, законопослушные, самостоятельные. И лишь немногие знают, что слово Морячка для них даже не закон, а истина, данная свыше, непреложная к исполнению.

Так вот, до особого распоряжения единственная задача банков – богатеть и развиваться. И боже упаси связаться хоть с каким криминалом. Именно за этим доверенные лица и должны следить неустанно, безжалостно отшибать руки любым браткам, которые пожелают протянуть их к этим заповедникам финансовой чистоты.

А также следует готовиться к поездкам в буржуазное забугорье. Какое, когда и насколько – об этом сообщат своевременно, а пока всем получить загранпаспорта, чтобы как только, так сразу.

Одним из этих банков был «Банк московского акцепта». Хрен его знает, что такое этот акцепт, но вот зампред правления в нем – Алка. И, кстати, последнее время она и в Ереван, и в Ригу мотается постоянно. Это не считая всяческих заграниц. Не дай бог, по делам как раз Ары, но ведь не спросишь у нее. Сейчас уже не спросишь, раньше-то… М-да… Одно радует – среди доверенных лиц Морячка «Комаров» ее не назвал, так что, бог даст, не при делах она.