Таниэль как будто прирос к земле. Он ничего не слышал, но видел, как люди открывают рты в крике. Он чувствовал тиканье зажатых в кулаке часов, теперь сильно замедлившееся. Молодой полицейский схватил его за руки и заглянул ему в глаза. По его шевелящимся губам Таниэль догадался, что тот спрашивает, не ранен ли он. Он покачал головой. Полицейский жестом указал ему на проход между обломками – назад, в сторону Хоум-офиса. Обломки разрушенного здания были повсюду, груда кирпича полностью засыпала дорогу, ведущую к Трафальгарской площади.

Из разбитых окон «Восходящего Солнца» валил густой дым. Паб горел, взрывались бочонки с пивом. Несколько мужчин, шатаясь, выбирались из помещения, сбивая рукавами горячий пепел с одежды. Долли среди них не было. Не обращая внимания на констебля, Таниэль, согнувшись, протиснулся в отверстие, образовавшееся на месте входа.

– Долли! – он не слышал собственного голоса и не знал, достаточно ли громко он кричит, чтобы его услышали.

В небольшом помещении паба он вскоре обнаружил Уильямсона, придавленного большим столом. Столы в скандинавском стиле были рассчитаны на двенадцать человек каждый, и взрыв расшвырял их по всему залу. Угол одного из столов врезался в пол в том месте, где стоял Таниэль перед тем, как выбежать из паба. Обломки половых досок валялись вокруг дыры, сквозь которую был виден подвал. Пламя от горящего пролитого бренди окрашивало доски в кроваво-красные тона. Он не стал останавливаться, чтобы посмотреть внимательнее, но мимолетно увиденная картина отпечаталась в его мозгу, и он, казалось, почувствовал сокрушительную боль в ребрах в том месте, куда пришелся бы удар, останься он в пабе.

Таниэль вытащил Уильямсона из-под стола. Того шатало, его зрачки были разного размера, но после того, как Таниэль, обхватив его, постоял с ним несколько секунд, он, похоже, обрел равновесие. Вдвоем они вытащили из-за барной стойки девушку. В дыму они не смогли найти выход, и им пришлось выбираться через разрушенные взрывом оконные проемы.

– Я должен идти, – сказал Уильямсон, схватив Таниэля за руку. – Мне надо разобраться со всем этим, вы меня слышите? Отправляйтесь…

Его слова прервал отдаленный взрыв.

– Господи, еще один! – воскликнул Уильямсон, всматриваясь в ту сторону, откуда раздался грохот. – Отправляйтесь домой. И, ради бога, держитесь подальше от центра города. Идите вдоль реки, но не слишком близко к Парламенту. И вы тоже, мисс Коллинз, уходите отсюда.

Едва кончив говорить, он устремился вслед за полицейскими, уже бегущими к разрушенному зданию Скотланд-Ярда.

Девушка, окинув Таниэля безучастным взглядом, пошла прочь, лавируя между обломками кирпичей и осколками стекла. Таниэль, постояв несколько секунд, повернул в ту сторону, откуда пришел. Уильямсон прав: ему нечего здесь делать, надо идти домой и надеяться, что ирландцев не интересует район Пимлико.

Дым от взрыва преследовал его на всем пути вдоль Уайтхолл-стрит. Он шел в толпе призраков, выглядевших столь же странно, как и он сам. Таниэль ощущал мерное тиканье зажатых в его руке часов. Он должен был отдать их Уильямсону! Только изготовитель бомбы мог знать в точности, когда она взорвется. Этот звук был сигналом тревоги, предупреждением об опасности. Огни станции метро «Вестминстер» выхватывали из дымной тьмы ведущие вниз ступени. Неожиданно для себя он обнаружил, что идет посередине мостовой.

– С дороги, освободите проход!

Он отступил влево, пропуская двоих мужчин с носилками. Они бежали в сторону больницы, доктора с закатанными рукавами уже стояли у входа в ожидании раненых, складки их белых халатов стали серыми от носившейся в воздухе пыли. Человек на носилках был мертв. Таниэль посмотрел на него. Глаза мертвеца были все еще открыты, на лице застыло отрешенное выражение. Из нагрудного кармана торчат очки, следы чернил на пальцах. Какой-то клерк… Вид у него был такой, как будто он увидел пламя и смирился со своей участью.

На его месте мог оказаться Таниэль. Перед глазами опять беззвучно замелькали яркие вспышки. Он ясно видел их своим мысленным взором, как будто перенесся назад во времени и все еще только должно произойти. Он услышал бы хлопок и обернулся, окна распахнулись бы внутрь помещения, а затем взрывная волна отбросила бы его к барной стойке вместе с опрокидывающимися столами. Угол ближайшего стола врезался бы ему в грудную клетку, и спустя несколько минут он был бы мертв из-за пробитых легких, а на его пальцах остались бы серебристые следы от графитного карандаша, которым он шифровал телеграммы. Он откинул крышку часов, покрытую налетом сажи там, где ее не защищали его пальцы. Кружок бумаги был на месте. К. Мори, Филигранная улица, 27, Найтсбридж. Всего четверть часа отсюда на метро. Часовщик наверняка знает того, кто купил у него часы. Таниэль боролся с желанием последовать совету Уильямсона и отправиться домой, но он понимал, что, в таком случае, Уильямсон сможет послать кого-нибудь к часовщику только завтра, а к этому времени Мори уже будет достаточно осведомлен о произошедшем и, возможно, не захочет откровенничать с полицией.

Он спустился по ступеням в метро. Билетеры по-прежнему стояли на своих местах в вестибюле, напуганные шумом взрывов. Некоторые из них были покрыты пылью – по-видимому, они выходили на улицу, чтобы посмотреть, что происходит. Таниэль купил билет до Южного Кенсингтона; нашаривая в кармане четыре пенса, он чувствовал на себе взгляд билетера.

– Мы слышали грохот, – робко произнес тот. – Тут говорили, что половина Уайтхолла взлетела на воздух.

– Только Скотланд-Ярд, – ответил Таниэль. – Мне надо на эту платформу или на противоположную?..

– На эту сторону. А… с вами все в порядке?

– Да. Спасибо, – добавил он и с билетом в руках отошел от билетера.

Над западной платформой висел зернистый пар. У него был привкус сажи, и стены были черны от нее. Он прислонился к колонне. У Таниэля слегка кружилась голова, он не знал, от спертого ли воздуха или из-за вызванного взрывом шума. Он почти не ездил на метро. Пимлико находится достаточно близко к Уайтхоллу, и ходить на службу пешком было приятнее, к тому же ему совсем не хотелось приобрести болезнь легких из-за частых поездок на метро. И это был не просто глупый психоз. На противоположной стене, над рельсами, были наклеены плакаты. Два, расположенных ближе всего к Таниэлю, рекламировали новейший чудодейственный эликсир для лечения бронхиальных болезней. Он обратил внимание на дребезжащий звук и вдруг осознал, что до сих пор держит часы в засунутой в карман руке. Рука дрожала, и цепочка звякала о корпус часов.

Две женщины искоса разглядывали его. Он посмотрел назад, потом на них, и они отвели глаза. В кучке ожидающих поезда людей началось движение. Увидев Таниэля, мужчины, оставив своих спутниц на платформе, пошли к выходу, чтобы выяснить, что происходит на поверхности. Они, видимо, слышали звук взрыва, но это могло быть и что-нибудь под землей: поезд, слишком резко ударивший бамперами, или строительные работы в одном из новых туннелей. Но Таниэль с ног до головы был покрыт пылью, а теперь пыль следовала за ним, как шлейф. Он услышал голоса людей, кричавших стоявшим внизу, что снаружи все затянуто дымом и виден огонь от пожаров. На платформе появился полицейский и подошел к стоявшему рядом с Таниэлем кондуктору.