Да вас-то и не велено пускать». Голос Чичикова: «Вот тебе на. Отчего? Почему?» Голос Андрюшки: «Такой приказ». Голос Чичикова: «Непонятно». Слышно, как грохнула дверь. Пауза.

Полицеймейстер (шепотом). Ушел!

Занавес

Акт четвертый

Картина десятая

Вечер. Кабинет Полицеймейстера. В стороне приготовлена закуска. На стене портрет шефа особого корпуса жандармов графа А. Х. Бенкендорфа.

Полицеймейстер (Квартальному). Придет?

Квартальный. Был очень рассержен, отправил меня к черту. Но, когда прочитал в записке, что будут карты, смягчился. Придет.

Стук. Входят Председатель, Прокурор и Почтмейстер. Жандармский полковник сидит в отдалении.

Полицеймейстер. Ну, господа, в собственных бумагах его порыться не мог. Из комнаты не выходит, чем-то заболел. Полощет горло молоком с фигой. Придется расспросить людей. (В дверь.) Эй!

Входит Селифан, с кнутом, снимает шапку.

Ну, любезный, рассказывай про барина.

Селифан. Барин как барин.

Полицеймейстер. С кем водился?

Селифан. Водился с людьми хорошими, с господином Перекроевым...

Полицеймейстер. Где служил?

Селифан. Он сполнял службу государскую, сколесский советник. Был в таможне, при казенных постройках...

Полицеймейстер. Каких именно?

Пауза.

Ну ладно.

Селифан. Лошади три. Одна куплена три года назад тому. Серая выменяна на серую. Третья — Чубарый — тоже куплена.

Полицеймейстер. Сам-то Чичиков действительно называется Павел Иванович?

Селифан. Павел Иванович. Гнедой — почтенный конь, он сполняет свой долг. Я ему с охотой дам лишнюю меру, потому что он почтенный конь. И Заседатель — тож хороший конь. Тпрр!.. Эй вы, други почтенные!..

Полицеймейстер. Ты пьян как сапожник.

Селифан. С приятелем поговорил, потому что с хорошим человеком можно поговорить, в том нет худого... и закусили вместе...

Полицеймейстер. Вот я тебя как высеку, так ты у меня будешь знать, как говорить с хорошим человеком.

Селифан (расстегивая армяк). Как милости вашей будет завгодно, коли высечь — то и высечь. Я ничуть не прочь от того. Оно и нужно посечь, потому что мужик балуется. (Взмахивает кнутом.)

Полицеймейстер (хмуро). Пошел вон.

Селифан (уходя). Тпрр... Балуй...

Полицеймейстер (выглянувшему в дверь Квартальному). Петрушку.

Петрушка входит мертво пьяный.

Прокурор. В нетрезвом состоянии.

Полицеймейстер (с досадой). А, всегда таков. (Петрушке.) Кроме сивухи, ничего в рот не брал? Хорош, очень хорош. Уж вот, можно сказать, удивил красотой Европу. Рассказывай про барина.

Молчание.

Председатель (Петрушке). С Перекроевым водился?

Молчание.

Почтмейстер. Лошадей три?

Молчание.

Пошел вон, сукин сын.

Петрушку уводят.

Жандармский полковник (из угла). Нужно сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены души.

Полицеймейстер (Квартальному). Коробочку привезли? Попроси ее сюда.

Коробочка входит.

Председатель. Скажите, пожалуйста, точно ли к вам в ночное время приезжал один человек, покушавшийся вас убить, если вы не отдадите каких-то душ?

Коробочка. Возьмите мое положение... Пятнадцать рублей ассигнациями!.. Я вдова, я человек неопытный... Меня нетрудно обмануть в деле, в котором я, признаться, батюшка, ничего не знаю.

Председатель. Да расскажите прежде пообстоятельнее, как это... Пистолеты при нем были?

Коробочка. Нет, батюшка, пистолетов я, оборони бог, не видала. Уж, батюшка, не оставьте. Поясните по крайней мере, чтобы я знала цену-то настоящую.

Председатель. Какую цену, что за цена, матушка, какая цена?

Коробочка. Да мертвая-то душа почем теперь ходит?

Прокурор. О господи!..

Полицеймейстер. Да она дура от роду или рехнулась!

Коробочка. Что же пятнадцать рублей. Ведь я не знаю, может, они пятьдесят или больше...

Жандармский полковник. А покажите бумажку. (Грозно.) По-ка-жи-те бумажку! (Осматривает бумажку.) Бумажка как бумажка.

Коробочка. Да вы-то, батюшка, что ж вы-то не хотите мне сказать, почем ходит мертвая душа?

Председатель. Да помилуйте, что вы говорите! Где же видано, чтобы мертвых продавали?!

Коробочка. Нет, батюшка, да вы, право... Теперь я вижу, что вы сами покупщик.

Председатель. Я председатель, матушка, здешней палаты!

Коробочка. Нет, батюшка, вы это, уж того... Сами хотите меня обмануть... Да ведь вам же хуже, я б вам продала и птичьих перьев.

Председатель. Матушка, говорю вам, что я председатель. Что ваши птичьи перья, не покупаю ничего!

Коробочка. Да бог знает, может, вы и председатель, я не знаю... Нет, батюшка, я вижу, что вы и сами хотите купить.

Председатель. Матушка, я вам советую полечиться. У вас тут недостает.

Коробочку удаляют.

Полицеймейстер. Фу, дубиноголовая старуха!

Ноздрев (входит). Ба... ба... ба... прокурор. Ну а где губернские власти, там и закуска. (Выпивает.) А где же карты?

Полицеймейстер. Скажи, пожалуйста, что за притча, в самом деле, эти мертвые души? Верно ли, что Чичиков скупал мертвых?

Ноздрев (выпив). Верно.

Прокурор. Логики нет никакой.

Председатель. К какому делу можно приткнуть мертвых?

Ноздрев. Накупил на несколько тысяч. Да я и сам ему продал, потому что не вижу причины, почему бы не продать. Ну вас, ей-богу! Где карты?

Полицеймейстер. Позволь, потом. А зачем сюда вмешалась губернаторская дочка?

Ноздрев. А он подарить ей хотел их. (Выпивает.)

Прокурор. Мертвых?!

Полицеймейстер. Андроны едут, сапоги всмятку...

Прокурор. Не шпион ли Чичиков? Не старается ли он что-нибудь разведать?

Ноздрев. Старается. Шпион.

Прокурор. Шпион?

Ноздрев. Еще в школе — ведь я с ним вместе учился — его называли фискалом. Мы его за это поизмяли так, что нужно было потом приставить к одним вискам двести сорок пиявок.

Прокурор. Двести сорок?

Ноздрев. Сорок.

Полицеймейстер. А не делатель ли он фальшивых бумажек?

Ноздрев. Делатель. (Выпивает.) Да, с этими бумажками вот уж где смех был! Узнали однажды, что в его доме на два миллиона фальшивых ассигнаций. Ну натурально, опечатали дом его. Приставили караул. На каждую дверь по два солдата. И Чичиков переменил их в одну ночь. На другой день снимают печати... все ассигнации настоящие.

Полицеймейстер. Вот что, ты лучше скажи, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку?

Ноздрев (выпив). Да я сам помогал в этом деле. Да если бы не я, так и не вышло бы ничего.

Жандармский полковник. Где было положено венчаться?

Ноздрев. В деревне Трухмачевке... поп отец Сидор... за венчанье семьдесят пять рублей.

Почтмейстер. Дорого.

Ноздрев. И то бы не согласился! Да я его припугнул. Перевенчал лабазника Михайлу на куме... Я ему и коляску свою даже уступил... И переменные лошади мои...

Полицеймейстер. Кому? Лабазнику? Попу?

Ноздрев. Да ну тебя! Ей-богу... Где карты? Зачем потревожили мое уединение? Чичикову.

Прокурор. Страшно даже сказать... Но по городу распространился слух, что будто Чичиков... Наполеон.

Ноздрев. Без сомнения.

Чиновники застывают.

Прокурор. Но как же?

Ноздрев. Переодетый. (Выпивает.)