пример и о чем будет сказано ниже, — но и потому, что, зная его характер, никто бы никогда не осмелился что-либо от него скрывать или что-либо ему «маскировать». Помимо этого, генерал-квартирмейстер Данилов столь глубоко почитал великого князя и между ними были столь доверительные отношения, что благородному Данилову никогда ничего подобного не могло прийти в голову.

Лишним доказательством того, что великий князь знал о назначении войск, сосредоточивавшихся в районе Варшавы, является приведенный самим же генералом Головиным факт повеления государя великому князю ускорить начало наступления в операционном направлении на Берлин, каковое явилось следствием данного русским императором обещания французскому послу Палеологу в ответ на настоятельные просьбы французского правительства оказать более энергичное давление на Германию.

Весьма вероятно, что великий князь отрицательно относился к возможности успешного развития наступательных действий в этом операционном направлении, но, не наступи критический момент на нашем галицийском фронте, потребовавший его решительного вмешательства, вряд ли бы он уклонился от более энергичного давления на Германию в согласии с данным Россией и подтвержденным государем обещанием.

По получении в Ставке известия о катастрофе армии генерала Самсонова великий князь, сознавая опасность создавшегося положения (тем более что на правом фланге Галицийской битвы мы к тому времени не могли еще добиться решительного успеха), отдает приказ перебросить к этому фронту два корпуса из состава войск, группировавшихся в районе Варшавы.

Этим актом Верховного командования, предпринятым великим князем по личному почину, невзирая на повеление Николая II и давление на него представителей Франции, был в двухдневный срок достигнут решительный успех в ходе Галицийской битвы и миновала опасность, созданная поражением армии генерала Самсонова.

Это ясно показывает, что великий князь решительно руководил военными действиями, не поддаваясь никакому влиянию и давлению и принимая в критические минуты по собственному почину меры, вызываемые требованиями обстановки и имеющие целью обеспечить, невзирая ни на что, успех нашему оружию.

Впрочем, к этому моменту наступление наше на Восточную Пруссию и жертва армии Самсонова оказали уже желанное влияние на французский фронт, ибо Мольтке-младший, не добившись на этом фронте успеха, не выдержал и перебросил в Восточную Пруссию два корпуса, сняв их к тому же с самого опасного для французов правого, обходящего фланга.

Таким образом, отказ от развития наступательных действий в определенном направлении на Берлин после переброски части войск из района Варшавы в Галицию не мог иметь отрицательного влияния на обещание оказать поддержку Франции давлением на Германию, ибо это обещание было в достаточной мере выполнено наступлением русских войск на Восточную Пруссию, стоившим столь тяжелых жертв.

КАТАСТРОФА АРМИИ ГЕНЕРАЛА САМСОНОВА

Вскоре после первоначальных успехов армии генерала Ренненкампфа в Восточной Пруссии разразилась страшная катастрофа армии генерала Самсонова, которая чрезвычайно тяжко отразилась на настроении великого князя и его штаба. И никакие последующие успехи в Галиции не могли сгладить наложенный ею тяжелый отпечаток на ожидания и предположения Верховного командования.

Дабы ослабить губительное влияние этой катастрофы на дух армии и народа, Ставкой были приняты меры, чтобы скрыть ее размеры и условия, при которых она произошла. Но само Верховное командование ясно отдавало себе отчет в грандиозности этой катастрофы, яркой молнией осветившей крупные недостатки в подготовке русской армии к войне.

Изучение причин разгрома армии Самсонова привело штаб Верховного главнокомандующего к ряду печальных заключений.

Прежде всего выяснилась полная несостоятельность и неподготовленность большинства военных начальников к оперативному руководству крупными войсковыми соединениями.

Главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Жилинский плохо разбирался в стратегической обстановке в Восточной Пруссии и не принял соответствующих мер для объединения действий армий генерала Самсонова и Ренненкампфа. Этим генерал Ренненкампф объяснял свое бездействие во время наступления армии генерала Самсонова. Бездействие, которое общественное мнение назвало преступным и усмотрело в нем даже признаки измены, ибо главным образом из-за него немцам удалось нанести столь тяжелое поражение армии Самсонова.

Известная доля вины, падавшая на генерала Жилинского, не освобождала, однако, генерала Ренненкампфа от ответственности за непроявление инициативы, пассивность, неумение оценить обстановку и недостаточное стремление к установлению оперативной связи с армией генерала Самсонова, в результате чего Гинденбург[35], оставив перед целой его армией одну лишь кавалерийскую завесу, беспрепятственно сосредоточил все свои силы против армии генерала Самсонова.

Бездействию армии генерала Ренненкампфа много способствовали и невероятная его метода командования армией, и хаос, царивший в его штабе. Однако он не был тогда же сменен отчасти вследствие его настойчивых ссылок на вину генерала Жилинского, отчасти вследствие симпатий, которыми пользовался в придворных кругах, и отчасти вследствие опасения, как бы его немедленная смена не послужила подтверждением слухов о его измене, тем более что он носил немецкую фамилию.

При дальнейшем изучении причин катастрофы самсоновской армии выяснилось, что генерал в самый критический момент выпустил из рук оперативное руководство армией.

Не имея почти никаких сведений о противнике вследствие плохо организованной армейской разведки и расходясь во мнениях о ведении операций не только с главнокомандующим фронтом, но и с собственным своим начальником штаба, он, когда его присутствие в штабе армии было особенно необходимо, отправился на фронт, предоставив начальнику штаба оперативное руководство армией. Вследствие этого начальник штаба, не пользовавшийся достаточным авторитетом у командиров корпусов, лишился возможности прибегать для принятия быстрых оперативных решений к авторитету уехавшего на фронт командующего армией, сношения с коим часто прерывались по причине плохо налаженной связи и постоянных его перемещений с места на место.

Между тем в той обстановке, в которой происходило наступление армии генерала Самсонова, от быстроты оперативных решений командования армией зависел не только успех наступления, но и безопасность самой армии: корпуса, расходясь веером и постепенно ослабляя между собой оперативную связь, быстро двигались вперед навстречу неизвестно где находящемуся и что-то предпринимающему противнику. В таких условиях в любой момент могло внезапно создаться критическое положение, из коего армию возможно было вывести без катастрофы лишь быстрым и твердым оперативным руководством. Для этого прежде всего было необходимо постоянное, ежеминутное присутствие командующего армией в штабе.

Оторвавшись же от своего штаба и переместившись на один из участков фронта, генерал Самсонов утратил возможность лично влиять на общий ход операций и оказался беспомощным зрителем разгрома вверенной ему армии, что и привело его к трагическому решению свести счеты с жизнью.

Между тем корпуса, полагаясь на оперативное руководство командования армии и на армейскую разведку, быстро двигались вперед, часто утрачивая связь со штабом армии и с соседями не столько из-за недостатка средств связи, сколько вследствие неумения эту связь организовать. Не ведя впереди себя дальней разведки, они шли вслепую, как обреченные, прямо в пасть неприятелю.

Трагизм