и минный заградитель «Бештау», разрушив несколько причалов. Этот набег унес жизни 25 русских моряков. В то же время турецкий крейсер «Гамидие» обстрелял Феодосию и потопил торговое судно.

16 октября Севастополь объявили на осадном положении. Власть в городе сосредоточилась в руках командующего Черноморским флотом адмирала А.А. Эбергарда и коменданта крепости генерал-лейтенанта А.А. Ананьина.

Для нейтральной Турции это было верхом подлости! Попирая принципы невмешательства, «нейтральная» Турция, приняв «в дар» два германских крейсера «Гебен» и «Бреслау», после того как они укрылись от английского флота в турецких водах, «прикрыла их турецким флагом» и оставила в турецких водах в качестве боевых единиц Германии в Черном море для действий против России.

Чтобы скрыть факт вероломного нападения, турецкое правительство опубликовало в Константинополе официальное сообщение, в котором сообщалось, что во время, когда турецкая эскадра проводила маневры в Черном море, она была внезапно атакована русским флотом, поэтому турецкое правительство возлагает ответственность за начало военных действий на Россию. Это была наглая ложь!

Российское правительство заявило: «…до начала враждебных действий Турцией русский флот таковых действий со своей стороны не предпринимал, и что если бы инициатива нападения исходила от русского флота, то внезапного нападения турецкого флота воспоследовать не могло бы».

Газеты «Русская Ривьера», «Крымский вестник», «Южные ведомости» и другие издания поместили на своих полосах специальные рубрики крупным шрифтом «Война» и первым сообщением опубликовали текст, полученный от Генерального штаба армии:

«Августейший верховный главнокомандующий велит поставить в известность всех чинов действующей армии и население, что Россия воюет с Германией. Воюет по вызову общего врага всего славянства. Стоило надменному тевтону обнажить свой меч против нас, как восстала вся страна, в едином порыве. Этот день будет вписан крупнейшими буквами в историю Отечества».

16 октября 1914 года последовал приказ по Кавказской армии:

Приказ по Кавказской армии от 16 октября 1914 года

Турки вероломно напали на наши прибрежные города и суда Черноморского флота. Высочайше повелено считать, что Россия в войне с Турцией, войскам вверенной мне Кавказской армии перейти границу и атаковать турок.

Генерал-адъютант Граф Воронцов-Дашков

На следующий день последовал Высочайший Манифест с объявлением Россией войны Турции.

МАНИФЕСТ

Божиею милостию МЫ НИКОЛАЙ ВТОРОЙ Император и Самодержец Всероссийский, царь Польский, Великий князь Финляндский, и Прочая, и Прочая, и Прочая.

Объявляем всем верным НАШИМ подданным: В безуспешной доселе борьбе с Россией, стремясь всеми способами умножить свои силы, Германия Австро-Венгрия прибегли к помощи Оттоманского Правительства и вовлекли в войну с НАМИ ослепленную ими Турцию. Предводимый Германцами Турецкий флот осмелился вероломно напасть на НАШЕ Черноморское побережье. Немедленно после сего повелели МЫ Российскому Послу в Царьграде, со всеми чинами посольскими и консульскими, оставить пределы Турции. С полным спокойствием и упованием на помощь Божию примет Россия это новое против нее выступление старого утеснителя христианской веры и всех славянских народов. Не впервые доблестному Русскому оружию одолевать турецкие полчища, – покарает оно и на сей раз дерзкого врага НАШЕЙ Родины. Вместе со всеми народами Русскими МЫ непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря.

Дан в Царском Селе, в двадцатый день октября, в лето от Рождества Христова тысяч девятьсот четырнадцатое, Царствования же НАШЕГО во двадцатое.

«Николай»

Парадоксально, но именно выступление против Российской империи Оттоманской империи меняло для России все:

– давало войне новый, истинный, ясный и исторически оправданный смысл;

– давало соображения духовного порядка – Крест на Святой Софии;

– давало соображения политические – упразднение извечного врага – Турции;

– давало экономический фактор – Черноморские проливы, без которых Россия задыхалась.

Это придало войне новый великодержавный характер, которого не имела война с Германией и Австро-Венгрией. С этого момента во всех операционных планах Черноморского флота красной нитью проходило слово «Босфор». Стремление Российской империи к проливам являлось основной частью всей ближневосточной политики.

Каждое утро на флагштоках российских боевых кораблей взвивались Андреевские флаги. Блестящая столица Черноморского флота – Севастополь начинала свой день с подъема корабельных флагов.

Перед подъемом флага команда эскадренного миноносца «Лейтенант Пущин» выстраивалась на палубе повахтенно во фронт. Раздавалась команда «Смирно!». Командир эскадренного миноносца капитан 2 ранга Головизнин появлялся на палубе.

Ровно в 8 часов вахтенный офицер обращался к командиру: «Ваше благородие, время вышло!» На что командир отвечал: «Поднимайте!» После этого вахтенный офицер командовал: «Флаг поднять!», – и под звуки боцманских дудок поднималось по флагштоку бело-синее полотнище Андреевского флага, при этом офицеры снимали фуражки, а нижние чины бескозырки. Когда флаг доходил «до места», вахтенный офицер командовал: «Накройсь!»

После этого командир эскадренного миноносца спускался вниз, а ротный командир разводил матросов по работам. Начинался новый корабельный день.

Традиция торжественного подъема военно-морского флага сохранилась на кораблях и в советском военно-морском флоте и в современном российском ВМФ. Время оказалось бессильным перед этой флотской традицией. И подъем флага с широкой синей полосой внизу и красными серпом и молотом на белом фоне в советское время так же вызывал чувство гордости и сопричастности к истории российского флота, как и подъем славного Андреевского флага.

У каждого корабля своя линия жизни. Есть корабли больше, стоящие у причалов, а есть корабли труженики. Угольные миноносцы – из последних, из кораблей тружеников. Частые выходы в море эсминцев IV дивизиона для несения дозорной службы, в том числе и эскадренного миноносца «Лейтенант Пущин», чередовались погрузками угля, приемом боезапаса, масла и воды и снова в море. Через каждые 450–500 миль хода требовалась бункеровка. Погрузка «чернослива», как называли матросы уголь, на угольных миноносцах была по настоящему «адской» работой. Уголь матросы переносили в мешках на спине и ссыпали в горловины угольных ям. Переносили тонну и более на человека. Опытные матросы заталкивали в рот паклю от проникновения в легкие тонкой угольной пыли. Матросские спины заливал пот, смешанный с угольной пылью, и эта «абразивная» смесь раздирала кожу шеи, плеч, подмышек, проникала в глаза и уши. Уголь, уголь, уголь…

А на Крымском полуострове бушевала золотая осень. Бархатный сезон был в разгаре. Как никогда долго в ту осень 1914 года цвели магнолии. Каждый день с полуострова в столицу уходил паровоз с одним вагоном, в котором везли цветы ко двору императрицы. Словно и не было войны, словно и не остались лежать навечно в Восточной Пруссии тысячи погибших русских солдат!..

Настоящая война пришла в город вместе с «Севастопольской побудкой» в 6 часов 33 минуты 16 октября 1914 года, когда германский крейсер «Гебен» открыл огонь по главной базе Черноморского