Подумала так ― и тут же упрекнула себя: неблагодарная! Муж уже через пять хвалей отправится в Гнездовье, защищать Шарсол и ее, Анналейсу, от страшного драконьего нашествия! А она тут размышляет, как бы стала жить, если бы он вдруг оттуда вернулся… Пусть бы вернулся ― живой, невредимый! Чтобы провести с ним еще одну такую ночь, как эта. Чтобы видеть, как загорается страстью бледное лицо, как сияют серебром влюбленные глаза!

Анналейса сама не заметила, как тоже задремала, так и не поняв до конца ― чувствует ли она себя уже не девицей, а замужней женщиной? Изменилось ли что-нибудь в ней? Видно, не так много изменилась, если сразу и не почувствовала. 

Ближе к утру, едва начало светать, Лейсу разбудил муж. Несколько хвалей сна освежили его, придали новых сил. Он встал, стараясь не шуметь и не тревожить ее, начал быстро одеваться. 

― Ты куда так рано? ― потянулась она томно, изгибаясь грудью вперед и прикрывая зевок ладошкой. 

Светлые глаза посмотрели на нее строго, почти холодно:

― Нам с рассветом выступать, а мне еще в крепость надо успеть, в казарму. 

С Лейсы сонливость тут же слетела, как и не было. Она соскользнула с ложа, подобрала платье, которое удачно повисло, зацепившись за край подоконника, и полностью просохло за ночь. Натянула его поспешно, подошла к мужу, прижалась со спины, чтобы еще раз почувствовать его живое тепло.

Эйлерт замер, не отталкивая, но и не отвечая на ласку. Ей показалась, что она слышит, как скрипят его зубы. 

― Не надо, синеглазка, ― попросил муж тихо. ― Мне и без того непросто уходить. Если и ты еще начнешь… 

Лейса отступила. 

― Завтраком-то накормить тебя позволишь? И с собой в дорогу еды собрать.

― Хорошо, ― он с трудом разжал кулаки, вернулся к сборам. ― Ты спускайся, я догоню. Схожу еще на задний двор, умоюсь под бочкой. 

И снова она послушалась без возражений. Было что-то такое в голосе мужа, в его резких движениях и нахмуренных бровях, что спорить не хотелось. Похоже, время нежностей и признаний миновало. Быстро, мимолетно, как небесная зарница. И теперь перед ней был другой мужчина: аристократ, истинный сын Дома Ночи: холодный, непоколебимый. 

Подавив рвущийся из груди всхлип, она сбежала по лестнице, метнулась в кухню, завозилась, начала собирать на стол, на ходу смаргивая слезы. 

Вместо мужа первой в кухню пришла няня. 

― Всполошились уже? ― проворчала, вытирая слезы со щек воспитанницы. ― И глаза уж на мокром месте, а это он еще не ушел!

― А тебе чего не спится? ― в голосе Лейсы смешались раздражение и забота. 

― Старческий сон ― чуткий. Как лестница под вашими шагами заскрипела, так и проснулась. Не смотри на меня косо! Не надо вам больше наедине оставаться, только порвете друг другу души еще больше!

Анналейса опустила голову: права няня! Долгие проводы ― лишние слезы. Но как отпустить, как не цепляться за того, кто спас, кто подарил вместо боли ― волшебство единения, кто спал на твоих коленях ― расслабленный, обнаженный, трогательно-беззащитный, будто и не маг вовсе… 

― Нянь, что с собой Дьярви положить, чтобы сытно и хранилось подольше? 

― Хлеба дадим полбуханки. Колбаски вяленые, яйца сваренные да подкопченные. Много класть не надо: в крепости пайку для отряда уже дня три, как приготовили. У Марты чуть не половину продуктов в лавке скупили!

Марту Анналейса знала: супруга мясника, невысокая и широкая, как бочонок, умела вялить, коптить, тушить и сушить мясо любого вида и сорта лучше всех в Шарсоле. 

― Ну, если у Марты… ― протянула задумчиво. 

Рейва Калвина махнула на нее рукой:

― Чувствую, не будет от тебя сегодня толку. Лавку даже открывать не станем. Отдохнешь денек, придешь в себя. 

Лейса согласилась с облегчением: видеть никого не хотелось. Не было сил поддерживать досужие разговоры, отвечать на расспросы любопытных кумушек, да так, чтобы не сболтнуть лишнего. А еще ― хотелось проводить отряд, постоять у ратуши, взглянуть на мужа еще разок, напоследок, и ему показать: ей, жене, небезразлично, что с ним будет. 

Только накрыла на стол и залила кипятком медвяные бодрящие травы, как явился сам предмет ее раздумий. Полностью одетый, только плащ через руку перекинул. Волосы в свободную косу собрал. 

― Садись за стол, Дьярви, ― позвала его тут же. 

Он покосился на рейву Калвину и требовать, чтобы жена его Эйлертом называла, не стал. Поздоровался со старухой кивком, сел на предложенное место, поднял взгляд на жену:

― А ты что же, синеглазка? Не разделишь со мной завтрак? ― голос его звучал ровно, размеренно, но чуткое ухо Лейсы уловило в нем тоскливые нотки.

Анналейсе снова кусок в горло не лез, как и накануне утром, но она послала мужу тень улыбки, присела на краешек табурета, положила на тарелку ломоть хлеба с маслом и половинку яблока.

― Разделю. Доброго аппетита, муж. 

Няню за стол звать не стали: старуха возилась у печи, складывала в простую холщовую сумку пакеты и свертки, флягу глиняную, салфетки… 

― Это тебе в дорогу, ― пояснила Лейса на вопросительный взгляд мужа. ― Сам перекусишь на привале, товарищей угостишь. 

― Такки. Еще одно напоминание об оставшемся за спиной доме... ― Эйлерт вздохнул. 

Взялся за ложку, зачерпнул каши, проглотил, почти не жуя и явно не чувствуя вкуса. Потянулся за кружкой с травяным напитком, и Лейса поняла: ему тоже сейчас любая еда ― поперек горла. 

― А ну собрались и съели все! Как дети, право слово! ― няня подошла, встала у стола, уперев кулаки в бока. ― Сидят, смотрят друг на друга щенячьими глазами! А силы где брать будете?! Особливо ты, маг?

Старуха невежливо ткнула Эйлерта пальцем в спину. Он даже сел прямее, приподнял брови, будто не веря, что бесцеремонная простолюдинка такие вольности себе позволяет. Но ложкой заработал быстрее. Наконец, отодвинул в сторону пустую миску. 

― Другое дело! ― прогудела рейва Калвина. ― Лейса, сумка на лавке. Прощайтесь, что ли. Я пойду к Мауре, подниму ее. Она тоже с Дьярви проститься захочет. 

Няня ушла. Эйлерт снова отпил настоя из трав. Вздохнул мучительно, пересел на лавку позади Анналейсы, схватил ее за пояс:

― Иди сюда!

Она тут же перебралась к нему на колени, приникла к широкой груди, царапаясь щекой о заклепки на плече дублета. 

― Значит, не хочешь меня отпускать? ― с непонятным выражением спросил маг.

― Не хочу, ― Лейса заглянула в его глаза. ― Но ты ведь не можешь остаться?..