Потом он отрастил бороду, растолстел, запил и опустился.

Так что мое мнение таково. Подайте мне другого. Принесите мне голову этого на тарелке. И подайте следующего.

Рон Эштон: Мой младший брат Скотти и сосед Дэйв Александер были настоящими панками. Я был просто странный парень. В школе я был или чудак, тупица, или уродец. И меня называли «жирный битл», потому что на маскарад я всегда наряжался в битловскую одежду.

У меня было мало друзей. По большей части меня интересовали всякие нацистские штучки. Я пошел в немецкий класс и учил наизусть речи Гитлера. Носил в школе эсэсовский значок, малевал в тетрадях свастики, пририсовывал всем портретам гитлеровские усики и нарисовал маленькие эсэсовские молнии на руке. Так что я не был истинным панком хулиганского толка, как Скотти и Дэйв.

Мы просто были неприспособленные. Помню, однажды в начале года мы попытались снова вернуться в школу. Я поспорил с Дэйвом и Скотти, на сколько нас хватит. Я сказал: «Дэйв, ты не выдержишь и трех часов, Скотти хватит на полдня, а я, наверно, смогу отсидеть там целый день».

Дэйв повернулся ко мне, у него в руках была большая банка «Кольта 45». Хотя было около девяти утра, он уже оприходовал две такие. Он сказал: «Ты проиграл. Я уже отваливаю».

Скотти хотел, чтобы его выгнали, так что он подошел в раздевалке к какому-то парню, схватил за руки и начал щипать его кусачками и выкручивать. Паренек побежал к директору, а потом мы услышали из громкоговорителя: «Скотт Эштон, зайдите к директору!» Он сходил, и его выгнали из школы.

Игги Поп: Это были самые ленивые раздолбаи, самые грязные свиньи в мире. Их сгноили и разбаловали их собственные мамочки. Скотти Эштон был совершенно бестолковым ребенком. Их отец умер, его и Рона, так что дома у них с дисциплиной было туго… Знаешь, Дэйв Александер и Рон Эштон смылись из школы и отправились в Ливерпуль, чтобы быть поближе к Beatles.

Рон Эштон: Мы с Дэйвом Александером съехали крышей на музыке. Постоянно тусовались, слушали записи и рассуждали о «Битлах» и «Роллингах».

У нас даже была своя группа. Ну, как бы группа. Мы назывались Dirty Shames. Мы писались и говорили: «Мы гении!» А потом слушали запись и говорили: «Чёоо? Ну, может, пока звучит не очень…»

У нас была репутация великой команды, потому что мы никогда не играли. Однажды нас даже пригласили на «Дискаунт Рекордз» встретиться с парнем, который устраивал первое шоу Rolling Stones на Олимпийском стадионе в Детройте. У нас внутри все пело от возбуждения, а потом нас словно обухом по голове стукнули: черт, ведь мы же не умеем играть! Так что мы сказали этому парню, что уезжаем на прослушивание в Лос-Анджелес.

Через какое-то время Дэйв сказал мне: «Слушай, я тут собрался в Англию, не хочешь присоединиться?» Тогда я продал свой мотоцикл. У меня была «Хонда 305», которую я взял вместо машины, когда сдал на права. И вот мы продали мой байк и улетели в Англию.

Мы сходили на The Who в «Каверну». Народу набилось как в ебаной консервной банке.

Мы проломились почти к самой сцене, и тут Тауншенд расхерачил свой двенадцатиструнный «рикенбакер».

Первый раз я очутился в настоящем аду. Люди, как свора собак, бились за кусочки Тауншендовской гитары, другие врубались в толпу в попытке вырваться на сцену, а он долбил их гитарой по черепам. Какие там аплодисменты, какие крики — это больше походило на звериный вой! Весь зал опустился до уровня животных, которых не кормили неделю, и вот кто-то бросил им кусок мяса. Я здорово струхнул. По мне, там было совсем не прикольно. Но это действо оказывало гипнотический эффект. Это было словно «Самолет горит, корабль тонет, так давайте передавим друг друга!». Сроду не видел людей, которым настолько посрывало башни — эта музыка выводила людей на самую обочину сознания, превращала их в стремных психов. Именно тогда я понял, что «вот этим я и буду заниматься».

Когда мы с Дэйвом вернулись домой, нас вышибли из школы за наши длинные волосы. Я заодно отрастил огромные баки. У меня были битловские сапоги до колен — большые кожаные твари с кубинскими каблуками — кожаная жилетка и узкий воротник на всю шею. Директор глянул на меня, пошел пятнами и заявил: «Так не пойдет!» Я сказал: «В пизду» — и начал тусоваться перед «Дискаунт Рекордз», где работал Игги.

В 1966 году Игги еще звали Джим Остерберг. Когда я познакомился с ним в старшей школе, он был правильным мальчиком. Тусовался с примерными детьми, которые носили хлопковые рубашки, кашемировые свитера и кожаные мокасины. Игги не курил, не пил и не употреблял наркотики. По вечерам после школы он работал в магазине «Дискаунт Рекордз», и вот тут-то я и решил познакомиться с ним поближе.

Именно там и тусовались мой брат Скотт и Дэйв Александер — перед «Дискаунт Рекордз», ходили плевали по машинам.

Уэйн Крамер: О Скотти Эштоне надо сказать, что он был отличным бойцом. Однажды он спас мою задницу, и заодно задницу Фреда Смита.

Как-то вечером мы пошли в Анн-Арбор посмотреть, как Игги Поп играет на барабанах в Prime Movers — это такая блюз-группа, которая активно использовала электрический звук. Игги определенно был лучшим ударником в Анн-Арбор. Он был на порядок круче всех.

Тогда я еще зачесывал волосы назад, еще не переключился на другую фишку. Фред зачесывал волосы вниз, и они почти закрывали уши, что по тем временам считалось очень длинно. Мы чувствовали себя крутыми, смотрели на группу, и тут подвалила какая-то компания и стала приебываться к Фреду, давать ему подзатыльники и спрашивать: «Так ты мальчик или девочка?»

Их было много, и я подумал, что, мол, нас с Фредом всего двое и через пару минут нас вынесут отсюда вперед ногами. Это было бы совсем не здорово.

Когда напряжение достигло апогея, появился Скотти Эштон. Он отбросил этого парня, и пинал его по всему танцполу, объясняя, что, мол, «отъебись от ребят, они мои друзья».

Больше всего меня впечатлило то, что я его толком и не знал. Скотти был просто братом девушки, с которой встречался Фред.

Кэти Эштон: Впервые я увидела группу Игги, Prime Movers, в одном клубе в Анн-Арбор, он назывался «У Мамочки». Мне было четырнадцать, мои невинные девичьи деньки. Следующим вечером играли МС5. Они были из Детройта, и никто о них ничего не знал.

МС5 были редкостные отморозки. Уэйн Крамер был такой зализанный, но Фред носил длинные волосы, что в те времена встречалось редко. Так что я сразу запала на Фреда. А он сошел со сцены и спросил, не соглашусь ли я потанцевать с ним медленный танец, пока остальная группа будет играть? Я ответила: «НЕТ!»

Фред был поражен, похоже, он свято верил, что я сразу повисну у него на шее. В любом случае, он пригласил меня на танец — на медленный танец.

Уэйн Крамер: Мы сменили немало обликов, прежде чем появился МС5. Сначала моя команда и команда Фреда Смита были соседями-конкурентами в Линкольн-парке, пригороде Детройта. Фредову группу называли Vibratones, а мою — Bounty Hunters, мы назвались так, когда Конрад Коб отдал нам одноименную тачку — страшную на вид и фиг догонишь на дороге.