Каждый вечер по окончании занятий мы получаем задание на следующий день: придумать меню и расписание подачи блюд, а по утрам приступем к исполнению задуманного, реализуя на практике наши смелые mise en place, то есть собственные кулинарные замыслы. Но первым делом проверяем наличие всех ингредиентов, подбираем соответствующую посуду, рачительно готовим и приводим в порядок свое рабочее место. А по окончании занятий так же тщательно убираем его, протираем до блеска каждую рабочую поверхность. Чтобы все вокруг сверкало и радовало глаз. В такие минуты я, как ни странно, чувствовала некое особое удовлетворение от того, что уж в эту кухню Сиси точно не проникнет и не устроит в ней свой обычный бедлам.

Состав слушателей на наших курсах довольно пестрый: мужчины и женщины всех возрастов, начиная от привилегированной восемнадцатилетней молодежи и заканчивая пожилыми домохозяйками, уже успевшими изрядно утомиться и от плиты, и от прочих домашних забот. Но в какой-то момент дамы возжелали придать изюминку своим обедам, устраиваемым где-нибудь среди пасторальных пейзажей в романтическом графстве Суррей.

– Я двадцать лет отработал водителем грузовика, – делится со мной Пол, сорокалетний здоровяк, к тому же разведенный, выкладывая на противень аккуратные трубочки для эклера, из которых он потом примется готовить нежнейшие гужеры с сыром, особое лакомство из заварного теста. – А всю жизнь мечтал быть поваром, и вот наконец-то смог осуществить свою мечту. – Он весело подмигивает мне. – Жизнь ведь так коротка, не правда ли?

– Да, – соглашаюсь я с ним понимающим тоном.

К счастью, невеселые размышления о своей собственной безысходной ситуации отходят на занятиях на второй план. Помогает еще и то, что Сиси загружена не меньше, чем я сама. Если она не занимается подбором мебели для нашей новой квартиры, то целыми днями колесит по Лондону из конца в конец на броских автобусах красного цвета в поисках вдохновения для своей очередной инсталляции. Что это такое, понять трудно, но постепенно наша крохотная гостиная заполняется всяким хламом, подобранным Сиси в ходе ее блужданий по городу. Здесь и искореженные и помятые жестянки, явно с какой-нибудь свалки, и куски красной черепицы, и пустые канистры из-под бензина, источающие смрадный запах, и, что особенно напугало меня, когда я увидела «это» впервые, какое-то наполовину обгоревшее чучело в человеческий рост с ошметками одежды и соломы, которой чучело, судя по всему, было набито изначально. Но Сиси все объяснила.

– Каждый год в ночь на 5 ноября англичане сжигают на кострах чучело человека по имени Гай Фокс. Удивляюсь, как вот это чучело уцелело и дожило аж до июля месяца следующего года, – промолвила Сиси, загружая степлер новой порцией скрепок. – Вроде как этот парень когда-то вместе с другими заговорщиками пытался взорвать здание парламента. Но вся эта история случилась давным-давно, много лет тому назад, точнее, много столетий тому назад. Словом, чокнутые они все, эти англичане, – рассмеялась сестра в завершение своего рассказа.

Но вот началась последняя неделя занятий на кулинарных курсах. Нас всех разбили на пары и попросили приготовить ланч, состоящий из трех блюд.

– Все вы прекрасно понимаете, как важна слаженная работа на кухне, что включает в том числе и умение трудиться в команде, – обратился ко всем участникам Маркус, руководитель наших курсов, молодой человек с очень яркой и запоминающейся внешностью. – Вы должны научиться работать и под давлением извне, то есть не только уметь отдавать своим помощникам приказы, но и самим исполнять чужие приказы. Итак, работаем парами.

У меня упало сердце, когда я увидела, что мне в пару дали Пьера, совсем еще желторотого юнца. Как правило, на занятиях парень предпочитал отмалчиваться, почти никогда не участвовал в наших общих обсуждениях, если не считать веселых шуточек, которые он с чисто юношеской непосредственностью время от времени отпускал.

Положительным моментом в нашем временном союзе было лишь то, что Пьер обладал врожденным кулинарным талантом. И к превеликому раздражению многих других учащихся, именно его чаще всего ставил нам в пример Маркус, не жалея похвал, которыми он буквально осыпал Пьера.

– Да он просто запал на него, – услышала я пару дней тому назад в туалете, как Тиффани, юная английская мисс в полном боевом прикиде, жаловалась своим подружкам, таким же шикарным девицам, как и сама, на предвзятость нашего наставника.

Я лишь молча улыбнулась про себя, ополаскивая руки под краном. А еще подумала, когда же все эти люди в конце концов повзрослеют? Или так и будут всю жизнь выяснять отношения между собой, словно ребятня на детской площадке?

* * *

– Итак, Сия, сегодня у тебя последний день занятий, – улыбнулась мне Сиси на следующее утро, пока я второпях допивала свою чашку кофе. – Желаю выйти победительницей в ваших кулинарных поединках.

– Спасибо. До встречи, – попрощалась я уже на выходе из квартиры и заторопилась на автобусную остановку на Тутинг-Хай-стрит, чтобы успеть на свой автобус. Конечно, на метро было бы гораздо быстрее, но мне нравится разъезжать по Лондону именно на автобусе, попутно знакомясь с самим городом. На остановке меня поджидало сообщение, согласно которому маршрут моего автобуса поменялся в связи с тем, что на Парк-Лейн ведутся ремонтные работы газопровода. А потому автобус, проехав по мосту через Темзу, держа курс на север, покатил совсем иным путем. Мы проехали через Найтбридж, забитый в это время транспортом до отказа, и с трудом выбрались на более или менее свободное пространство без всех этих раздражающих пробок, попутно миновав величественное куполообразное здание Ройял-Алберт-Холла, одного из крупнейших концертных залов Лон- дона.

Издав вздох облегчения при мысли о том, что мы наконец вырулили на привычный маршрут, я включила музыку и стала слушать в наушниках свое любимое «Утреннее настроение» Эдварда Грига, музыку, которая сразу же напоминала мне об Атлантисе. Потом переключилась на «Ромео и Джульетту» Сергея Прокофьева. Эту музыку я тоже часто слышала дома в исполнении Па Солта. Как хорошо, подумала я, что люди придумали эти умные айподы. У нас ведь с Сиси совершенно разные музыкальные вкусы. Моя сестра предпочитает тяжелый рок, а потому вечерами старенький CD-плейер в нашей спальне буквально разрывается на части, вибрируя как ненормальный и попутно наполняя все помещение пронзительными звуками гитар и голосами, то и дело срывающимися на крик. Но вот автобус замедлил ход, подъехав к очередной остановке, я невольно глянула в окно, чтобы прочитать название улицы, но не обнаружила никаких вывесок. Разве что успела разглядеть уже тогда, когда автобус стал отъезжать от остановки, как слева по ходу движения мелькнула вывеска над одним из магазинчиков. Артур Морстон…

Я, вытянув шею, повернулась назад, чтобы убедиться в том, что прочитала все правильно. Но было поздно, автобус уже успел отъехать слишком далеко. Зато когда водитель свернул направо, я увидела на дорожном знаке название улицы: Кенсингтон-Черч-стрит. Получается, что я только что проехала по улице, которая фигурировала в качестве одной из папиных подсказок. От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.