— Я понимаю, больше мы своих телефонов и этих записей не увидим, — поджала губы Евгения, заметив, как Колосов складывает все это в портфель. — И что теперь?

— Вы получите новые телефоны, и я прослежу, чтобы все личные данные на них были восстановлены. Что касается видео… Я надеюсь, вы понимаете, почему не стоит их выкладывать в открытый доступ. Да, а где то, что вы называли термосом?

— Там же, где и умывальник, — хмуро пояснила Евгения. — Когда мы оттуда выбегали, я его выронила.

Колосов покивал и развел руками: «Нет, так нет». На столе перед ним лежала та самая мохнатая штуковина-светильник в пластиковом пакете, а в портфеле все мобильные инструменты геологов. «Вот и все, — подумала Катерина, — все отобрали. Теперь только то, что успели запомнить».

— А где баба Нюра? Вы нашли ее? — поинтересовалась Евгения, когда Колосов, извинившись, начал делать пометки в блокноте. В настоящем блокноте настоящим карандашом.

— Тело обнаружили там, где вы и описали. Следов насильственной смерти нет — это все, что я пока могу сказать.

— А Семен? То, что в тракторе?

— Трактора нет. — Колосов откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Евгении. — Как вы описывали — серый порошок. И все. Фрагменты чего-то, напоминающего человеческие кости. Эксперты уже занимаются.

— Слушайте, вы что, так просто взяли и поверили всему, что мы рассказали? — не удержалась Евгения. — Мы сами-то не очень еще верим, если честно. А вы даже не усмехнулись ни разу.

— Я расследовал происшествие на перевале Дятлова. — Колосов потер лоб. — Вместе с коллегами изучал подземные проходы под Лысой горой, в Киеве. Побывал на морском полюсе недоступности. Если что-нибудь из этого вам что-нибудь говорит.

— Черт, круто! — воскликнул Сергей. — Что, правда? Вы тоже расследовали историю на перевале?

— Я там даже ночевал несколько раз. Да, все правда. Вам необходимо подписать эти бумаги. Это подписка о неразглашении. Читайте внимательно.

— То есть никому ни слова, не говоря уже о публикации в Интернете, или еще где… — Катерина внимательно вчитывалась в свой экземпляр.

— Совершенно верно. Только в рамках официальной версии произошедшего.

— И какая же она?

— Я сообщу вам, не беспокойтесь. И еще, возможно, мне придется вызвать вас вновь, если потребуются уточнения.

11

Они и раньше обычно собирались у Антона, так как-то повелось. Не то чтобы часто, но как минимум раз в месяц. А сейчас стали собираться раз в неделю, на выходных.

— Выброс болотных газов, — повторила Евгения официальную версию. Ей с Катериной ехать из одного района, поэтому частенько вместе и отправлялись. — Чушь полная. Но ведь все поверили!

— Ни деревни официально нет, ни бабы Нюры не было, ни Семена. — Катерина кивнула. — Никого не было. Ничего не было. Метана надышались, вот и примерещилось черт-те что. Что там Антон говорил? Прямо такой весь из себя таинственный.

— Говорит, у него сюрприз для нас. Для поднятия настроения. А ты что несешь? Вижу, что рюкзак тяжелый.

— Еда. Серега обещал фильмы принести. Ты же тоже согласилась на ночь там остаться, если затянется. А что есть будем?

— Основательно! — покивала Евгения. — Одобряю.

После того, как объятия и восторженные визги закончились, Евгения сняла шапку и приподнялась на цыпочки, чтобы забросить ее на полку, у нее никогда не получалось просто положить ее туда, ростом не вышла среди остальных.

Увидела, что прямо над ее головой — и села прямо на пол.

— Охренеть, — произнесла она, когда обрела дар речи. — Катя, ты это видишь?

— Что… — Катерина проследила за ее взглядом… и тоже уселась. Над головами, прикрепленный к потолку, мягко светился знакомый по воспоминаниям мохнатый шарик. — Обалдеть! Антон, откуда?!

— Из кармана. Идемте на кухню, кое-что еще покажу.

— Мама дорогая! — Евгения невольно попятилась. На столе стоял поднос, а на нем… еще шесть таких мохнатых шариков-светильников. — Откуда??

— Смотри. — Антон взял один из шариков, сплющил его край между пальцами… и надорвал. Евгения вздрогнула. Антон резким движением развел руки, протянул их — на ладонях было теперь два шарика поменьше.

— Вот так. Я еще там его случайно надорвал и заметил, что разрыв сразу зарастает. Им нужна вода, чтобы светить, — пояснил он. — Это я уже понял. Если в квартире слишком сухо, они перестают светить, и начинают съеживаться. Не знаю, как они это делают, но если положить их в воду, то через пару дней оба вырастают до одного и того же размера.

— Сдуреть! — Евгения боязливо потрогала один из шариков. — Прикольно! Как кошка на ощупь. А ты не боишься, что, не знаю, там микробов полно жутких, или что он людьми тоже питается?

— Если бы питался, у них были для этого все шансы. Он чистый. Я исследовал у Семеныча в лаборатории, на нем вся микрофлора только наша. А жидкость, которая внутри, так вообще стерильная.

— И что за жидкость? — Евгения осмелилась и подняла один из шариков. — Сухой! Ничего себе — вода вообще не пристала. Он теплый! Так что за жидкость?

— Вода. Да-да. Я попытался отщипнуть кусочек, он тоже стал самой обычной водой. Ну, не совсем обычной, там пять процентов тяжелого водорода, а остальное обычная вода. И ничего больше. То есть абсолютно ничего.

Катерина подняла взгляд.

— Не может быть, Антон. Шутка, да?

— Не последняя. Что у тебя в рюкзаке? Еда?

— Не только. Тоже хотела сюрприз сделать. — Она сходила за рюкзаком и, передав пакеты с провизией хозяину, поставила на стол… термос. Ну или что-то очень похожее. На вид тот самый.

— Сдуреть! — восхитилась Евгения. — Ну, мы заговорщики. Вот, держите. — Положила на стол карту памяти. — Я вынула из моего телефона. Заменила, когда предыдущая кончилась. То есть тут только одна запись, но я ее боюсь, если честно. И еще я взяла пробы всякой воды. И того порошка. С собой не принесла, дома пока спрятала.

— Так. — Антон почесал затылок. — Чую, разговор затянется. Сергей, неси его сюда, раз уж ты последний.