litbaza книги онлайнИсторическая прозаМузей Виктории и Альберта Лондон - Т. Акимова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Перейти на страницу:

Ко времени создания картины Россетти отошел от принципов «Братства прерафаэлитов» и довел до совершенства свой стиль, где чувственное начало переплетается с многозначным смысловым подтекстом, а утонченность линейного ритма соседствует с насыщенностью изысканного колорита. Итальянская страстность мастера порой навлекала на себя гнев критики. В 1871 один из журналов написал о творчестве Россетти как о «плотской разновидности поэзии, которая никогда не бывает духовной, никогда нежной, но всегда самодовольной и эстетской… где ошеломляюще преобладает чувственность, доходящая до болезненной животности». Этот резкий отзыв, сильно поразивший художника, серьезно отразился на его психическом состоянии.

Музей Виктории и Альберта Лондон

Уильям Мо Эгли (1826–1916) Флоренс Домби в комнате капитана Катла 1888. Холст, масло. 61x45,7

Британский художник Викторианской эпохи Уильям Мо Эгли, получивший первые навыки живописного мастерства у своего отца — миниатюриста Уильяма Эгли, известен картинами на литературные и бытовые сюжеты, во множестве подробно выписанных деталей которых как в зеркале отражались мода и нравы современного ему общества.

Небольшое полотно «Флоренс Домби в комнате капитана Катла», весьма характерное произведение этого мастера, является иллюстрацией к роману Чарльза Диккенса «Домби и сын». На нем — дочь главного героя, Флоренс, на следующий день после побега от жестокого отца, относившегося к ней как к «фальшивой монете, которую нельзя вложить в дело», нашедшая приют в доме мастера корабельных инструментов Соломона Джилса. Художник изображает девушку, которая, занимаясь рукоделием в комнате друга хозяина капитана Катла, ненадолго отвлеклась от работы и задумалась, глядя в окно. Флоренс, любимой героине Диккенса, воплощающей женскую кротость и достоинство, согласно тексту романа не больше 20 лет. Живописец представляет ее трогательной юной барышней, серьезной, печальной и, подобно всем девушкам ее возраста, немного мечтательной. Она одета в белое платье, его цвет символичен — знак чистоты и невинности, а покрой точно соответствует моде 1848 (год первого издания романа). С миниатюрной тонкостью на картине изображены все элементы обстановки небольшой комнаты: модель парусника, марина на стене и морские раковины на полках (напоминающие о занятии ее жильца), оставленный на табурете сундучок для шитья, чайный прибор на конторке, персидский ковер под ногами героини и лежащий на подоконнике толстый фолиант в кожаном переплете. Вместе с миром книги Диккенса перед зрителем «оживают» нравы и быт британского общества этого времени.

Музей Виктории и Альберта Лондон

Обри Винсент Бёрдслей (1872–1898) Награда танцовщицы 1907. Бумага, тушь. 22,5x16,2

Данный лист представляет собой один из шестнадцати рисунков тушью, выполненных выдающимся английским графиком Обри Винсентом Бёрдслеем в качестве иллюстраций к одноактной пьесе Оскара Уальда «Саломея». Публикация этой серии Джоном Лейном в 1894–1896 в Лондоне принесла невиданный успех уже смертельно больному художнику (двадцатичетырехлетний Бёрдслей тяжело страдал от открытой формы туберкулеза).

«Награда танцовщицы» изображает кульминационный момент трагедии, написанной Уальдом на известный библейский сюжет, который приобрел в его сочинении более чувственный и жестокий оттенок. Согласно этому произведению, юная Саломея, пленившая своей красотой Ирода, настойчиво требует от венценосного отчима за великолепно исполненный «Танец семи покрывал» голову не ответившего на ее страсть пророка Иоканаана (в Новом Завете — Иоанна Крестителя), а получив, целует его в мертвые уста и сама гибнет по приказу пораженного мстительностью падчерицы тетрарха.

Бёрдслей представляет облаченную в траурный хитон деву, которая с восторгом и ужасом рассматривает преподнесенную ей на серебряном блюде отрубленную голову аскета. Из рассеченных артерий темными потоками струится кровь, стекая к ногам искусной танцовщицы, продолжающей держать свою страшную «награду» за прядь разметавшихся волос. Художник совершенно свободен от времени и сюжета, он сам придумывает необычные костюмы и прически своих героев. Виртуозный рисунок с множеством тончайших линий производит впечатление гравюры. Лаконичное и изысканное изображение, безупречное по силуэту и пропорциям, прекрасное и пугающее одновременно, великолепно передает дух и атмосферу трагедии О. Уальда.

Европейское искусство XVII–XX веков
Музей Виктории и Альберта Лондон

Жак-Франсуа Сали. Геба

Музей Виктории и Альберта Лондон

Николас ван дер Кемп Декоративная чаша 1613–1614. Золото, серебро, раковина наутилуса. Высота 30,2

В XVII столетии, когда в Западной Европе был велик интерес ко всему редкому и необычному, большим спросом пользовались изделия из морских раковин. Особенно ценились замысловатые «домики» наутилуса — головоногого моллюска, обитающего в теплых водах Индийского и Тихого океанов. Сложная динамика форм этих причудливых созданий природы, отвечая вкусам эпохи барокко, ассоциировалась в сознании обуреваемого страстью к путешествиям европейца с чудесами и богатством недавно открытых земель. Специально для нидерландских мастерских красивые раковины, уже вычищенные и обработанные, доставлялись из далеких Китая и Индонезии. Для проделавших долгий путь экзотических предметов ювелиры создавали поистине драгоценное обрамление.

Голландец Николас ван дер Кемп, превратив перламутровую ракушку в чашу, поставил ее на изящную золотую ножку, украшенную стилизованными изображениями рыб, растений и «плодов земли», увенчал фигуркой морского бога Нептуна и плоским рельефом с ликом его сына Тритона, не забыв при этом прикрепить в центре крошечное изваяние самого наутилуса. Этот изысканный кубок, в котором неожиданно сочетаются разные материалы и сюжеты декора, никогда не использовался в быту. Подобные раритеты, свидетельствующие одновременно о величии Творца и искусстве человека, размещались в отдельных комнатах или больших шкафах, служивших исключительно для демонстрации богатства, тонкого вкуса и знаний их владельца.

Музей Виктории и Альберта Лондон

Поль де Ламери (1688–1751) Чайница 1735–1736. Серебро. Высота 11,7

После того как британская Ост-Индская компания в конце XVII столетия стала крупнейшим поставщиком колониальных товаров, ей, по словам одного знатока, «удалось за несколько лет превратить английский народ из любителей кофе в нацию, пьющую чай». Благодаря большой поклоннице этого заморского напитка Катарине Португальской (супруге Карла II) чаепитие сделалось неотъемлемой частью придворной и салонной культуры. По повелению королевы чай начали подавать в фарфоровых чашках, а обязанность его разливать и заваривать постепенно перешла от служанок к благородным хозяйкам дома. В XVIII веке приготовление модного напитка, как правило, происходило не на кухне, а в роскошно обставленной гостиной, там же, на самом видном месте, в красивом зеркальном шкафу, находилась и емкость, где держали измельченные чайные листочки. Чайницы становились престижным предметом роскоши, их изготавливали из драгоценных материалов и искусно декорировали.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?