— Меня подлатали, видишь? — сказал Орфей и ударил мечом по своей деревянной ноге.

Лисандр обнял друга.

— Мне даже не верится, что ты уже вышел из больницы.

— У нас столько потерь, — сказал Орфей. Его лицо побледнело и осунулось. — В больнице остались лишь тяжелораненые.

— Как же они… — Лисандр посмотрел на место, где у Орфея когда-то была настоящая нога.

Орфей вздрогнул и отвел взгляд.

— Тебе не надо этого знать, — наконец сказал он. — Я потерял сознание от боли. В больнице сказали, что мне повезло, раз я остался жив. Я вернулся, чтобы продолжить тренировки.

Лисандр натянуто улыбнулся. Позволит ли новый наставник Орфею продолжить тренировки вместе с ними?

— Я рад снова видеть тебя, — сказал Лисандр, похлопывая друга по спине.

Орфей заглянул в колодец.

— Лисандр, у тебя взволнованный вид. Что ты искал в колодце? Оракула?[7]

Лисандр рассмеялся.

— Вроде этого, — ответил он. — Наверно, я ждал, пока мне ответят.

— Знаешь, философ Фалес считал, что все происходит от воды. Но когда спартанцы хотят получить ответы, они отправляются в Дельфы.

— Как же я забыл об этом! — воскликнул Лисандр. Он посмотрел на горы. Вот, что ему нужно! Дельфийский Оракул поможет избавиться от демонов, терзавших его душу.

— С тобой все в порядке?

— Теперь все в порядке, — ответил Лисандр, отталкиваясь от колодца. — Идем ужинать. А то там ничего не останется, кроме объедков.

Орфей покачал головой и широко улыбнулся.

Лисандр напряженно думал.

«Это как раз то, что надо. Дельфы!»

— Пусть кто-нибудь скажет этим илотам, чтобы они добавляли меньше уксуса, — заявил Прокл, делая кислую мину.

Лисандр макал хлеб в густой темный суп. Его приготовили из крови поросенка, и в нем плавали драгоценные кусочки мяса. Правда, больше всего в супе было набухшего ячменя, а также несколько кусков инжира. После сражения с персами запасы еды в Спарте иссякали.

— Утверждают, — заговорил парень по имени Пелиас, — что однажды здесь побывал гость из Афин. Отведав это блюдо, он заметил: — «Теперь я знаю, почему спартанцы столь охотно и легко отдают свои жизни на поле боя — кто же еще раз захочет попробовать такое».

За столом раздался смех. Лисандр улыбнулся, он ничего не имел против вкуса супа. Он все время думал об Оракуле.

— Ты действительно собираешься просить его? — поинтересовался Орфей, когда Лисандр шепотом рассказал другу о своих планах. Из-за громких криков и разговоров в столовой их все равно никто не мог подслушать.

— Мне придется, — ответил Лисандр. Он взглянул на Аристодерма. В помещении он еще больше напоминал призрака, его кожа казалась совсем белой — как алебастр.

«Позволит ли он мне покинуть казарму? — гадал Лисандр. — Диокл отказал бы, не задумываясь».

— Удачи, — пожелал ему Орфей.

Леонид наклонился через стол.

— О чем вы там оба шепчетесь?

— Я хочу посетить Дельфийского Оракула, — ответил Лисандр.

Леонид изумленно поднял брови.

— Тебе понадобятся деньги, — заметил он.

— Разве там не богам поклоняются? — спросил Лисандр.

Леонид улыбнулся.

— Руки богов тоже приходится золотить.

Когда убрали миски и ученики удалились в спальное помещение драить свои щиты, Лисандр направился к комнате Аристодерма. При Диокле входить сюда категорически запрещалось, но Лисандр чувствовал решимость. Если он не попросит наставника с глазу на глаз, остальные непременно узнают обо всем.

Подойдя к комнате, он услышал, как внутри кто-то говорит. У Аристодерма гость?

Голос Аристодерма становился громче, и Лисандр догадался, что наставник читает стихи. Дверь была чуть приоткрыта, и юноша заглянул в щель.

Наставник сидел за столом, на котором горела свеча. Его круглый щит лежал внешней стороной вверх, и Аристодерм тер его поверхность пемзой, пытаясь удалить царапины. Эту работу надлежало делать рабу. Почему наставник взялся за столь недостойный труд? Аристодерм продолжал:

Лисандр толкнул дверь и вошел, с удивлением заметив, что эта комната очень напоминает помещение, где спал он сам. Здесь почти не было мебели, если не считать дубового сундука и покрытую одеялами кровать из высушенного речного камыша. Вокруг бокала для вина стояла коллекция маленьких статуэток и разные глиняные безделушки, резные символы на которых изображали богов.

— Почему ты вместе с остальными не приводишь в порядок свое оружие?

— Я прошу разрешения поговорить с вами, — ответил Лисандр. — Про… — Он пытался найти подходящие слова и ругал себя: «Глупец, надо было отрепетировать то, что собирался сказать!»

— Закрой дверь,

Лисандр закрыл дверь и нерешительно переминался на месте. Как объяснить ход своих мыслей? Не упадет ли он в глазах Аристодерма?

— Должно быть, ты слышал, как я читал строки Гомера.

Эти слова не были вопросом.

— Я кое-что слышал.

— Эти строки посвящены великому воину Ахиллесу, сыну богини Фетиды.[9] Тебе известно, что первые девять лет войны он не сражался? Он отказался идти в бой и оставался в своей палатке.

— Он трусил? — спросил Лисандр. — «Почему наставник мне рассказывает об этом?»

Аристодерм рассмеялся.

— Нет, он поссорился с греческим командиром из-за девушки. Ты можешь этому поверить? Гордость не позволяла ему вступить в бой. Но не навсегда.

— А что было дальше? — спросил Лисандр.

— Погиб Патрокл, его друг. Тогда Ахиллес понял, что настало время перестать упрямиться и отправиться на поле боя. Что привело тебя ко мне?