По вступлении на престол императрицы Елизаветы Петровны благодаря ходатайству своего друга, лейб-медика Лестока, Алексей Петрович Бестужев в короткий промежуток времени, в 1741–1744 годах, был пожалован в вице-канцлеры, графы Российской империи, сенаторы и главные директора над почтами, орденом Св. апостола Андрея Первозванного и, наконец, великим канцлером.

Кстати, личность канцлера Бестужева благодаря фильму Светланы Дружининой «Гардемарины, вперед!» и в исполнении замечательного русского актера Евгения Евстигнеева, можно сказать, засияла новыми красками! Яркая индивидуальность этого далеко не однозначного политического деятеля вообще привлекательна для писателей и создателей фильмов. Валентин Пикуль в своей трилогии «Слово и дело», «Пером и шпагой», «Фаворит» во второй книге вывел канцлера Бестужева одним из главных героев.

С 7 апреля 1751 года Никита Юрьевич занимал пост генерал-губернатора Москвы, но уже в марте 1753 года его оставил. 5 сентября 1756 года Трубецкой был пожалован чином генерал-фельдмаршала. В 1760 году ушел в отставку с поста генерал-прокурора, сохранив за собой должности президента Военной коллегии и сенатора, а с 1760 года получил почетное звание президента Военной коллегии.

После смерти Елизаветы Петровны князь был главным распорядителем погребальной церемонии. В царствование Петра III он опять попал в число «возлюбленных придворных персон» и удостоился исключительной чести стать полковником лейб-гвардии Преображенского полка. «Ничто меня так не поразило, как идущий пред первым взводом низенький и толстенький старичок с своим эспантоном и в мундире, унизанном золотыми нашивками, со звездою на груди и голубою лентою под кафтаном», – вспоминал то время А. Болотов, русский писатель, мемуарист, философ-моралист, ученый, ботаник и лесовод.

Эспонтон – колющее древковое холодное оружие, состоящее из фигурного пера, тульи, крестовины, находящейся между ними, помочей и длинного древка.

«Трудно было не улыбнуться, когда я увидела князя Трубецкого, старика, по крайней мере семидесяти лет, вдруг принявшего воинственный вид и в первый раз в жизни затянутого в полный мундир, перевязанного галунами подобно барабану, обутого в ботфорты со шпорами, как будто он готовился сейчас вступить в отчаянный бой. Этот несчастный придворный адепт, подобно уличным бродягам, притворялся хилым, убогим, теперь же ради какого-то личного расчета прикинулся страдающим подагрой, с толстыми, заплывшими ногами. Но едва объявили, что идет император, он шариком вскочил с кушетки, вооруженный с ног до головы, и немедленно встал в ряд измайловцев, к которым он был назначен лейтенант-полковником и наскучил всем своими приказаниями. Это страшное привидение было некогда храбрым воином – обломком петровской эпохи!» А вот так безжалостно описала князя Трубецкого Екатерина Дашкова, близкая подруга и наперсница Екатерины II, единственная, кроме самой Екатерины, разумеется, в истории России женщина, стоявшая у истоков создания Российской Академии наук.

Князь Трубецкой был свидетелем восьми царствований. По мнению современников, он «видел падение многих своих милостивцев и благоприятелей, сам нередко участвовал в гибели их и, ловко соображаясь с переменой обстановки, всегда умел своевременно оставить ослабевшую и перейти на сторону усилившейся партии». Эти качества, считали они, помогали ему удерживать за собой посты в ряду «наиболее значительных государственных лиц». «Возлюбленная придворная персона» Петра III, несмотря на болезни, «хорошохонько поднимал ножки и месил грязь на плацу» – так едко пишет о Трубецком тот же Болотов.

Трубецкой запомнился многим современникам как человек «умный, честолюбивый, пронырливый, злой и мстительный», так писал о нем М. Щербатов – русский историк, публицист, философ.

Для того чтобы «пережить» эпоху восьми царствований, провозглашая сегодня кого-то фаворитом и регентом, а назавтра уезжать описывать «жалованные» имения того же фаворита (как было с Бироном), при этом удержаться самому при власти, чинах и благорасположении своих господ… Пожалуй, только приспособленческой хватки недостаточно. Несмотря на хлесткие замечания современников, напомним, что князь Трубецкой был европейски образованным человеком, состоял членом «ученой дружины» Феофана Прокоповича. Никита Юрьевич водил дружбу с Антиохом Кантемиром, сыном Дмитрия Кантемира, о котором мы говорили ранее, посвятившим ему одну из сатир, да и сам князь Никита Юрьевич писал недурные стихи.

«Записки» Никиты Юрьевича Трубецкого, опубликованные в 1870 году, представляют историческую ценность.

В июне 1762 года Трубецкой стал полковником Преображенского полка – факт его биографии беспрецедентный, если знать, что этого звания удостаивались только императоры! Екатерина II понизит Трубецкого до чина подполковника гвардии, поскольку сама хотела быть полковником гвардейских полков. На коронации Екатерины II князь будет верховным маршалом, но вскоре подаст прошение об отставке, которая будет благосклонно принята.

Женат Никита Юрьевич был дважды. Детей в этих двух браках он прижил 14 человек. Его потомство через сына Сергея продолжается и XXI веке.

Первой его женой с 1722 года была графиня Анастасия Гавриловна Головкина, дочь петровского канцлера. Княгиня была весьма «приятна и недурна собою», любила румяниться до того, что «лицо ее блестело, как ни у одной из петербургских дам». В правление Петра II, рассказывает в своем памфлете князь Щербатов, положил на нее взоры временщик Иван Долгорукий и муж «с терпением стыд свой сносил». При этом Долгорукий в доме Трубецкого имел «частые съезды с другими своими младыми сообщниками», во время которых «пивал до крайности, бивал и ругивал» князя Никиту, а как-то раз «по исполнении над ним многих ругательств хотел наконец выкинуть его в окошко». В браке родилось пятеро сыновей, из которых зрелого возраста достигли трое: Петр (1724–1791), Иван (1725–1803), Сергей (1731–1812).

Спустя семь месяцев после кончины первой жены в 1735 году князь Никита женился на матери стихотворца М. М. Хераскова – майорше Анне Даниловне Херасковой, урожденной княжне Друцкой-Соколинской. Расчет князя Трубецкого оправдался: в эту женщину был влюблен фельдмаршал Миних, который стал тянуть вверх и ее мужа, закрывая глаза на его упущения по службе. Может, потому была дана благосклонная аттестация Трубецкому Минихом? Эта интересная и бойкая дама всюду ездила за армией Миниха; «в деликатном положении она отправилась под Очаков и разрешилась от бремени» в лагерной обстановке «на Коломенском острове, близ днепровских порогов». После смерти мужа владела селом Гребнево, которое в 1772 году унаследовал ее сын-поэт. Стихи на смерть княгини Трубецкой сочинил А. П. Сумароков. Супруги имели четверых сыновей и пять дочерей, из которых зрелого возраста достигли следующие: Юрий (1736–1811), у него дочь Прасковья, жена князя Ф. С. Гагарина; Анна (1737–1760), жена камергера А. И. Нарышкина, у них родился сын Иван; Николай (1744–1821), один из виднейших московских мартинистов, приятель Новикова; Елена (1745–1832), жена генерал-прокурора князя А. А. Вяземского, наследница Александровской мызы; Александр (1751–1778), полковник, был женат на Дарье Матвеевне Ржевской (сестра С. М. Ржевского), у них дочь Елена, жена князя И. С. Мещерского; Екатерина (1747–1791), инокиня Смольного монастыря.