– Никогда не думала, что есть дубы с такими разными желудями, – светски поддержала беседу Дафна.

– Это не обязательно дубы. Те, что похожи на стеклянные безделушки, растут на ползучих побегах вроде плюща, а черные -на деревьях в три-четыре обхвата, с листьями жесткими, как свиная кожа.

Улица в двойном ожерелье фонарей, в конце виднеется городская площадь с ратушей, охваченной розово-золотым магическим заревом. Приличная публика чинно прогуливается, не совсем приличная -слоняется зигзагами, обнимается с фонарями, потягивает пиво из бутылок или поедает сладости, расположившись прямо на тротуарах под стенами домов. Один гоблин пытается вскарабкаться на фонарный столб, горланя, что хочет на луну.

– Сколько же он чашек кофе в себя влил? – заинтересованно хмыкнула Шельн.

В витрине лавки, освещенной несколькими тусклыми лампочками, из кусков мыла выстроен замок, а коробки порошка «Волшебная стирка» изображают крепостную стену. Даже здесь его продают, с легким удивлением отметил Марек.

– И каких только диковинных тварей не встретишь в Кайне праздничной ночью!

Знакомый – теперь уже знакомый – голос заставил его резко повернуться. Те же трое эльфов, которые привязывались к нему около Драконьего Каскада. -Это вы, случайно, не нас имеете в виду?

– Не тебя. – Гилаэртис одарил его почти ласковой, но в то же время пренебрежительной усмешкой. -Шельн, ты, говорят, повадилась ужинать на скотобойне и теперь питаешься падалью? Ну и как оно, понравилось?

– Настоящей падали, Гил, я еще не пробовала, – губы Лунной Мглы растянулись в ненавидящей улыбке, в глубине светлых глаз вспыхнули огоньки. – Настоящая падаль – это ты!

– Последняя кровопийца из клана Тхаориэнго стала стервятницей, занятная развязка…

– Не смейте ее оскорблять!

– А тебя не учили, что вмешиваться в разговор старших невежливо?

Гилаэртис был выше и смотрел на Марека сверху вниз. Казалось, даже в синем камне его головного обруча пляшут насмешливые искорки, хотя на самом деле в сапфире просто отражался свет ближайшего фонаря.

– Вы должны извиниться.

– Марек, не надо, – раздался сбоку голос Шельн. – Это личные счеты, которые тебя не касаются.

– Пусть извинится, иначе ему придется со мной драться!

Не сводя глаз с противника, Марек вытянул из ножен кинжал. Не то чтобы он совсем не боялся, но поднявшаяся злость пересиливала страх.

– Напрасно, – улыбнулся эльф. – Такие штуки иногда ведут себя непредсказуемо. Не знаешь об этом? Рукоять из драконьего дерева шевельнулась. Как будто поймал змею, и та пытается высвободиться -

осторожно, но настойчиво. Содрогнувшись, Марек отбросил извивающееся оружие.

Одновременно, боковым зрением: Дафна отступила к дому, лицо одного цвета с беленой кирпичной стеной, Шельн схлестнулась с другим эльфом, словно их закружил посреди улицы ураганный ветер, а Фрешты след простыл. Смуглый золотоволосый эльф в одеянии леопардовой расцветки наблюдает, не вмешиваясь, за поединком своего товарища и Лунной Мглы.

Марек остался один на один с Гилаэртисом.

– Еще и оружие выбросил, куда это годится… И что дальше, кинешься на меня с голыми руками? Марек и кинулся со всей дури, чего, наверное, не следовало делать. Отклонившись ленивым

грациозным движением, эльф поймал его запястье, резкая боль, а потом долговязые фонари, старинные провинциальные дома, ночное небо – все это крутанулось, после чего Марек обнаружил, что стоит на коленях на мостовой.

– Ты слишком легко поддаешься на провокации, – что самое обидное, противник разговаривал с ним без злости, доброжелательным тоном. – Благородная ярость и никакой выдержки, выпороть тебя мало за такой героизм.

Марек чувствовал себя оглушенным. Стиснув зубы, попытался подняться. Вроде бы рука в порядке… Эльф продемонстрировал, что запросто мог бы ее сломать, и этим ограничился. Якобы пожалел.

Встать он не успел, Гилаэртис сгреб его за шиворот и легко поставил на ноги. Все с той же улыбкой, мягкой и чуть-чуть сожалеющей. Марек готов был зубами ему в глотку вцепиться, лишь бы стереть эту проклятую улыбку.

– Да ты настоящий звереныш! Торговый дом «Волшебная стирка», а гонора, как у высокородного. Смелость без самообладания немногого стоит, прими к сведению.

– Хватит паясничать, и сражайтесь, как мужчина!-сжав кулаки, выпалил Марек застрявшую в памяти чужую фразу то ли из какого-то спектакля, то ли из книжки.

– Рискованное предложение. Как мужчина я бы с удовольствием сразился с тобой в другой обстановке. Если ты понимаешь, о чем я…

Марек понял, о чем он. Не маленький. Если до сих пор его распирала обыкновенная злость, то теперь вскипело бешенство, какое ему всего-то несколько раз в жизни доводилось испытывать.

– А в рыло, харя эльфийская?

Наверное, это было не самое остроумное оскорбление и вдобавок не шибко грамотное – первое, что пришло в голову, зато Гилаэртис наконец-то перестал улыбаться.

– Разве можно отказать в такой просьбе?

Удар по лицу. Марек пошатнулся, но устоял на ногах.

Всего лишь пощечина, хлесткая, с оттяжкой. Опомнившись, он бросился на эльфа с кулаками. Отлетел, растянулся на булыжнике. Оттолкнувшись саднящими ладонями, вскочил, снова бросился на врага, тот опять его отшвырнул.

– Хочешь, чтобы тебя проучили по-настоящему? – поинтересовался Гилаэртис после четвертого или пятого раза. – Если не уймешься, заберем с собой.

Эта угроза подействовала, как ушат холодной воды.

– Мы… с вами… еще встретимся… – сидя на мостовой, прохрипел Марек.

Дыхание сбилось, по горлу как будто прошлись изнутри наждаком. И куда делась Дафна? Неужели златокудрый эльф в пятнистой тунике уволок ее в подворотню – полную чернильной темноты арку в белой как мел кирпичной стене с кирпичными же полуколоннами по бокам?… Да нет, вот он стоит, и Шельн с ее противником здесь – замерли и скалятся друг на друга, как две дикие кошки.

– Ничего не имею против, – усмехнулся Гилаэртис.

К нему вернулось хорошее расположение духа, чего нельзя было сказать о Мареке.

– Где моя девушка?

– Сбежала, – на этот раз отозвался златокудрый. – Она оказалась умнее, чем ты. Не ушибся?

– Разве что несколько синяков, – возразил Гилаэртис. – Я же его бережно, как хрустальную вазу… А теперь играем в молчанку: если он скажет еще хоть полслова – пойдет с нами.

– Смотри, он все-таки перетрусил, хотя отчаянно делает вид, что это не так, – золотоволосый шагнул ближе, разглядывая Марека с обидным любопытством.

Стиснуть зубы и молчать. Опасность достаточно серьезная. Они же сейчас начнут нарочно провоцировать…

– Ты кое-чего не заметил: пока он на меня кидался, его девушку увели какие-то фавны. Кажется, она сопротивлялась.