litbaza книги онлайнИсторическая прозаРузвельт, Кеннеди, советская агентура - Александр Феклисов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 78
Перейти на страницу:

Закончив пение, Рахманинов и хористы оделись, выпили в баре по чарочке водки и вышли в темноту промозглого зимнего нью-йоркского вечера.

Рахманинов умер в конце марта 1943 года в Калифорнии. Перед смертью он завещал похоронить себя в родных местах под Новгородом. Как мне рассказывал генконсул Киселев, вначале предполагалось, что гроб с прахом композитора будет отправлен на одном из советских торговых судов из СанФранциско во Владивосток и далее до предполагаемого места захоронения. Однако антисоветские русские эмигранты были против и уговорили жену композитора Наталью Александровну не делать этого. Затем некоторое время в кругах русской эмиграции говорили о намерении семьи похоронить Рахманинова на русском кладбище в Сан-Франциско. Однако жена и дочери в конце концов приняли решение предать тело земле на кладбище Консико в маленьком городке Вальхалле недалеко от Нью-Йорка.

Не могу не рассказать еще об одном случае, имеющем некоторое отношение к русской эмиграции в Нью-Йорке.

На самой фешенебельной улице Нью-Йорка – Пятой авеню, между Пятьдесят девятой и Шестидесятой улицами, находился небольшой ювелирный магазин «Старая Русь». В нем продавались изделия из золота, драгоценных камней и фарфора. Это были большей частью предметы, ранее принадлежавшие царскому двору, богатым князьям, фабрикантам. Магазин держал некий А. Золотницкий. Один квартал отделял магазин от советского генконсульства, и мы каждый день проходили мимо него. У его витрины всегда стояло несколько человек.

Через три-четыре месяца после нападения фашистской Германии на Советский Союз хозяин магазина неожиданно выставил на витрину небольшую картину «Русские казаки в Берлине, 1814 год», под которой на ватмане черной тушью по-английски было написано: «Повторится ли история?».

Интересно было наблюдать, как реагировали американцы, рассмотрев картину и прочитав надпись. В 1941-м и в начале 1942 года большинство прохожих скептически улыбались, не веря, что такое может произойти. Постепенно витрина стала привлекать все большее внимание, вызывать горячие дискуссии, особенно в дни окружения и уничтожения армии Паулюса под Сталинградом. Некоторые открыто утверждали, что история повторится, только вместо казаков первыми в Берлин придут советские танкисты.

О картине «Русские казаки в Берлине» газета «Нью-Йорк таймс» поместила короткую заметку, что привлекало еще больше людей к витрине магазина Золотницкого.

После победы советских вооруженных сил на Курской дуге летом 1943 года американцы, останавливавшиеся перед картиной, комментировали: «Теперь все ясно. История повторяется». Но однажды один прохожий возразил, подчеркнув, что произойти это сможет лишь в том случае, если союзники откроют второй фронт в Европе: Советский Союз в одиночку с Гитлером не справится. Раздался дружный смех. И я помню такую реплику: «Союзникам нужно торопиться, а то русские не только в Берлин, но и в Париж опять придут».

В последние дни войны, когда каждому стало ясно, что первыми в Берлин войдут советские войска, прохожие останавливались возле витрины все реже, некоторые с явным недовольством смотрели на картину, и на их лицах можно было прочесть сожаление и немой вопрос: «Почему же не американцы первыми войдут в Берлин?»

9 мая 1945 г. Золотницкий убрал картину.

В годы Второй мировой войны в США проводилось множество различных митингов, устраиваемых политическими, профсоюзными, женскими, молодежными и различными эмигрантскими организациями. Главной целью была моральная и материальная поддержка военных усилий советского народа. Американцы, не одурманенные антисоветской пропагандой и сознававшие, что фашизм является врагом всего человечества, требовали, чтобы США и Англия вели более активные военные действия против Германии.

Во время митингов обычно происходил сбор пожертвований в фонд помощи Красной Армии. На важных митингах выступали посол Советского Союза, генеральный консул или специально приезжавшие из СССР видные общественные деятели. Любили слушать писателей Илью Эренбурга и Константина Симонова, народного артиста СССР Соломона Михоэлса, Героев Советского Союза снайперов Людмилу Павлюченко и Владимира Пчелинцева, секретаря Московского комитета комсомола Николая Красавченко. Их яркие, страстные речи оказывали влияние на американское общественное мнение. На таких крупных митингах иногда присутствовали представители правительства США, а также финансовых магнатов – Рокфеллера, Дюпонов, Мелонов. Они тоже выступали за необходимость координации действий союзников, подтверждали готовность помогать СССР. Иногда прямо там, на трибуне, передавали от имени своих корпораций чеки на суммы пятьдесят – сто тысяч долларов в фонд помощи Советскому Союзу. Для них это были, в общем-то, мизерные суммы, ибо война приносила им миллиардные прибыли.

Как правило, все мероприятия, на которых мне пришлось присутствовать, представляя советское генконсульство, проходили без каких-либо эксцессов. Запомнились лишь две встречи при не совсем обычных обстоятельствах.

Радиовещательная компания Си-би-эс прислала письмо генконсулу с просьбой направить советского представителя для программы «Воюющие союзники», в которой должны были принять участие также представители США, Великобритании и Франции. Тот поручил это мне.

Через несколько дней состоялась репетиция, на которую я пришел, выучив наизусть пятиминутную речь. Ведущий программы и четыре представителя союзнических стран сели за стол. В зале, рассчитанном на тысячу двести человек, находилось около тридцати мужчин и женщин, которые должны были вечером стать заводилами оваций.

Ведущий произнес вступление и дал первое слово представителю Франции, потом – Англии. Перед началом их выступлений исполнялись национальные гимны, «Марсельеза» и «Боже, храни короля». Когда ведущий назвал мою фамилию, я подошел к трибуне. В этот момент из динамика вместо ожидаемого гимна Советского Союза «Интернационал» полилась мелодия «Дубинушки». Меня всего передернуло. Повернувшись к ведущему, я спросил, почему не исполняют советский гимн. Он ответил, что у них нет пластинки и что они решили пустить популярную русскую народную песню. Я отошел от трибуны и заявил, что без исполнения гимна моей страны выступать не могу, и покинул студию.

Шел пешком, чтобы успокоиться. По дороге все думал о том, как же не любят нашу страну американские реакционеры. Через двадцать минут я был в генконсульстве. Дежурный передал мне, чтобы срочно зашел к шефу. Когда я вошел в кабинет Киселева, там находилась женщина – представитель компании Си-би-эс. Она приехала на автомашине и уже сообщила генконсулу в дипломатичной форме, что я отказался от выступления и тем самым поставил под угрозу срыва важную политическую программу радиостанции. Не скрывая досады, я рассказал Киселеву, как все было, и предложил не участвовать в передаче. Генконсул заметил, что Си-би-эс уже принесла извинения по поводу происшедшего, что в студии нашли нужную пластинку и просят, чтобы советский представитель пришел на репетицию сейчас, так как о предстоящей передаче уже объявлено во всех газетах. Евгений Дмитриевич сказал американке, что он полностью одобряет мои действия, потому что мы не можем допустить даже малейшей дискриминации советского народа, несущего основную тяжесть борьбы с фашизмом.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?