— Оставляю вас, — сказал министр.

— Наби, — сказал Эзмалла, — для меня большая честь познакомиться с тобой. Огромная честь.

Наби покачал головой, еле скрывая удивление, которое вызвал у него этот визит.

— Я бы хотел задать тебе несколько вопросов о положении дел в Пакистане и о перспективах, которые открываются для этой страны под защитой божественного всемогущества.

— Слушаю тебя, — сказал наби.

— Я был бы счастлив, если бы беседа, которой ты меня удостоишь, прошла в присутствии моих сотрудников, чтобы ты просветил их своей мудростью так же, как и меня.

— Где же ты хочешь беседовать?

— В моем учреждении, если ты не против. Машина ждет у дверей.

Эманалла внимательно смотрел на него какое-то время, оценивая ситуацию.

— Хорошо, — сказал он. — Едем.

На самом деле не одна, а целых две машины ждали у ворот: военные джипы, во втором из которых сидели четыре офицера. Эманалла бросил на них взгляд и занял указанное подполковником место.

Они проехали около часа, не обмолвившись ни словом. Потом невдалеке показалась тяжеловесная громада казармы. Через несколько минут они миновали укрепленный контрольно-пропускной пункт, въехали во двор и остановились. Водитель открыл дверцу. Подполковник вышел первым, следом за ним — Эманалла. Он огляделся. Дюжина бронемашин стояла в глубине. На вышке, видневшейся из-за построек, крутилась вогнутая тарелка радара. На крышах тут и там торчали антенны. Над всем этим невысоко кружил вертолет, потом повернул к востоку и исчез в туманном небе.

Странное место, чтобы говорить о путях Всевышнего.

— Следуй за мной, — сказал подполковник Эзмалла своему гостю.

Его тон утратил недавнюю любезность; приглашение походило скорее на приказ. Наверняка под влиянием самого этого места.

Они подошли к какой-то двери, которую тоже охранял военный при оружии. Унтер-офицер показал на узкую рамку металлоискателя.

— Сюда, пожалуйста.

Наби направился в указанном направлении. Часовой на посту напрягся. Другой военный, сидящий в глубине помещения, проследил каждую секунду его прохода. Потом подполковник и трое его людей, окружив своего гостя, пересекли небольшой двор, вошли в здание, проследовали по коридору и оказались у бронированной двери. Подполковник отпер ее и сделал знак Эманалле войти. Наби повернулся к нему, спросив сперва взглядом, потом вслух:

— Ты уверен, что мы будем говорить о путях Всевышнего?

Тот не ответил. Войдя вслед за Эманаллой вместе со всеми своими людьми, он запер дверь.

Это была маленькая комната с узким зарешеченным окном; там была и другая дверь. Письменный стол с тремя телефонами и компьютером, три стула. Подполковник Эзмалла сел за стол и приказал одному из своих людей:

— Сделайте с него фото.

— Что это значит? — спросил Эманалла.

Подполковник не ответил и даже не посмотрел на него. Эманалла последовал за одним из военных в какой-то закуток.

— Стой тут. Смотри прямо перед собой.

Прислонившись к стене, Эманалла поднял голову.

Череда ярких вспышек и щелчков. Военный показал ему пальцем на дверь. Больше никаких сомнений: гость стал узником.

Когда они вернулись в кабинет Эзмаллы, тот бросил пленнику, указав на стул перед собой:

— Сядь.

Эманалла сел. Трое военных вышли. Подполковник Эзмалла был ознакомлен с донесением своего коллеги из Карачи, Абу-Бакра; что ж, байками про ракеты, превратившиеся в крыс, его не пронять. Правда, он своими глазами видел, как волна мистического безумия захлестнула ISI, правительство, страну; но сам-то он не слабодушен, нет. И он уже мечтал о возможности заработать повышение благодаря разброду, царившему среди сослуживцев.

— Как твое имя? — спросил он грубо.

Эманалла спокойно провел рукой по лицу.

— Оно тебе известно. Я полагал, ты хочешь поговорить о путях Всевышнего.

— Хватит болтовни. Как твое настоящее имя?

— Это то, которое ты знаешь.

— Имя твоего отца?

— Юсуф.

— Ты христианин? Еврей?

— Не в том смысле, какой ты придаешь этим словам.

— Что это значит?

— Тебе не понять.

Подполковник встал, обогнул стол и отвесил Эманалле увесистую оплеуху.

— Нечего тут валять дурака. Понял? Ты не выйдешь отсюда, пока не выложишь мне все, что я хочу знать. Ты шпион и смутьян. Я хочу знать, на кого ты работаешь, мразь еврейско-американская.

Эманалла провел рукой по щеке и бесстрастно посмотрел на подполковника.

— Кто тебя послал?

— Всевышний.

Эзмалла влепил пленнику еще одну оплеуху. Тот из военных, что водил Эманаллу в антропометрический отсек, вернулся в комнату с озабоченным лицом, держа в руке чистый лист фотобумаги.

— Господин подполковник…

— В чем дело, Фахд?

Лейтенант предъявил фотобумагу.

— Фотографии засвечены.

— Что? — проворчал Эзмалла, беря еще влажный лист белой бумаги из рук подчиненного. — Переделать немедленно.

— Слушаюсь, господин подполковник.

Фахд вышел. Эзмалла повернулся к пленнику.

— Так кто тебя послал?

— Я уже сказал тебе — Всевышний.

Подполковник крикнул:

— Фахд!

В коридоре послышались шаги.

— Со мной такое уже было, — тихо сказал Эманалла. — Но на сей раз речь уже не обо мне… И моя миссия еще не закончена.

— Что? — рявкнул Эзмалла. — Ты еще ничего не видел!

Эманалла вытянул палец в сторону подполковника Фаруха Эзмаллы. И за долю секунды до того, как командир отделения Фахд вошел в комнату, его начальник исчез. Точнее, превратился в крысу, копошившуюся теперь в груде его одежды.

— Господин подполковник? — сказал Фахд, войдя в комнату и бросив на Эманаллу недоброжелательный взгляд.

Потом поискал своего начальника взглядом и заметил на полу кучку одежды. Наклонившись над ней, узнал гражданский костюм, что был сегодня на подполковнике. Оторопело спросил Эманаллу:

— Откуда это здесь? И где подполковник?

— Там, — сказал Эманалла, показав на брюки, пиджак, рубашку, нижнее белье, ботинки.

— Клянусь пророком! Что же это…

Крыса высунула голову из рубашки и посмотрела на лейтенанта Фахда. Тот завопил от ужаса и выхватил пистолет. Потом склонился над крысой, тяжело дыша. По подбородку текла слюна. Он закричал. Прибежал другой офицер.