— Чо, дурень, — говорю, — ни хрена не понимаешь в нефти?

— А ты больно много понимаешь! — А сам аж затрясся. Он, когда гору железяк старых видит, завсегда трясется, будто его крысы бешеные покусали.

— Ясное дело, — говорю, — чо тут не понимать. Вон там — ка… этот, ка-тилизатер. А вон там этот, как его… крекинг был. Вишь, длинные башни ломаные валяются. Они и есть — крекинги.

Голова уставился на меня с большим уважением. Ясное дело, откуда дурню с Автобазы такие умные слова знать? Я-то по таким словам грамоте учился.

— Славка, а для чего это — ка-ка-ли… как дальше-то?

Я не стал повторять слово, уж больно длинное.

— Это, — говорю, — тайный секрет Факела. Извиняй, Голова, но, если я секрет выдам, нас с тобой застрелят.

А сам думаю — пусть лучше боится. Не то начнет выспрашивать, чем одна гора обломков от другой отличается.

Мостки кончились там, где последняя вышка крекинга травой зарастала. Здесь участок вспомогательных цехов был, так батя говорит. Ров тут у нас глубокий, сверху для обману тонкими жердями прикрытый да песочком присыпан. Из труб частокол, ежи навязаны и опять стена. Эта стена не везде, все строим, ешкин медь, никак не построим. Из целых стен кирпич да бетонные плиты сковыриваем, тут ставим. Когда с Асфальтом дружили, они нам бетон задарма давали, теперь продают. На стене, снизу не видать, — мортиры, пушки такие толстые да короткие, через дуло заряжаются. Отсюда башню большого огнемета видать издалека. Вокруг нее все в черной саже метров на сто и трава в канавах горит. Из башни нам помахали, мы помахали в ответ.

Крытой тропой на север еще долго идти, до ликтрических проводов. Ликтрические провода дьякон Назар только на ночь разрешает включать, когда патрульным с вышек землю не видно. Хотя тут и не земля. Маманя говорит — до родящего слоя тут не докопаться. Кирпичи битые слоем, арматурины, стекляшки, куски станков и моторов, шестерни всякие, пластика горелого целые горы — вот какая у нас на Факеле земля. А чо, свиней пасти, считай, и негде! Ежели донизу всю эту гадость разберешь, так там на метр почва в сушеной машинной смазке. Ни травинки на ней не растет. Видать, сильно крушили друг друга на Последней Войне, ох, сильно!

Пока шли мимо котлована, Голова все о своем лялякал:

— Славка, ты глянь, что творится! Ну чисто мураши ковыряемся! Один бульдозер, зараза, да и то еле ходит. Экскаватор собрали, деталек нет. Детальки обещали маркитанты достать, но цену такую, заразы, ломят, что наши механики не заплатят! Ты глянь, так и будем жить?

В котловане надрывался насос. Напарник Головы, весь черный от масла, копался в заглохшем моторе. Мужики по пояс в воде тянули веревки, поднимали полозья с землей. Другие мужики забивали сваи. Еще немного — и будет готов новый жилой бункер! Потом осушим, глиной замажем, под землей трубы подведем, балки поверх положим, землицей заровняем — ни один нео, даже самый носатый, не сыщет!

— Не галди, — попросил я. — Знаю, куда ты клонишь. Ты мне, ешкин медь, ухи все прозвенел со своим Кремлем! Полялякал я уже с батей. Никто никогда к Садовому рубежу людей не пошлет, ясно? Да, может, и нет там никакой билитеки!

— Биб-лио-тека! — принялся умничать рыжий. — Тама те не просто книги да картинки, тама наука вся запрятана. Вот взять пищали, к примеру. Скока мы мучились, пока научилися стволы ровно по всей длине сгибать, чтобы порохом не рвало? Сколько мучились, пока вентиляторы собирали, обмотки мотали, а? А с ткацким станком сколько бились? А в книгах небось про все уже написано. Книги бы достать, так, глядишь, сами бы ружья курковые делать навострилися! А лампы ликтрические! Из песка надо стекло лить, а как лить-то?..

— Стой, не галди!

Жаль, Бурого с собой не взял. Но псов на базар не берут, вдруг куснет кого. Ему дай волю — мигом какому нео кровь пустит и сам, глупый, сдохнет. А мне потом без собаки как? Скучно без собаки, ага. Да и спать с ним в обниму теплее.

До Мертвой зоны, где базар, оставалось всего ничего. Дорожка расчищена, вдоль дорожки с двух сторон столбы с навесом из колючки. Нельзя человеку одному ходить, даже на Факеле нельзя. Хотя прежде и того страшнее жили. Вон деда моего нео зарубили прямо на Факеле, ага, возле этой… гидры-очистки. Я деда и не помню почти, малой был. Помню, что принесли в защитке, в резине порезанной. Тогда без защитки и не вылазили, лучей невидимых боялись…

А колючку девки с Автобазы плетут, ладно у них выходит. Что ни ночь — рукокрыл, или крысопес, или еще какая тварь попадается. Визжит, орет, спать не дает! Ежели сильно спать мешает, ротный посылает мужиков, чтоб добили. Однажды котях попался, куча с дерьмом, антиресный такой. На Пепле я их не раз видал, и на Лужах, но чтоб к нам забрался — редкость. Столбы своротил, ешкин медь, двух сильных собак пожрал, пока его из огнеметов не сварили…

Навстречу с базара телега катила, овощи с Пасеки везла, что ли. Здесь, к северу, когда-то крепко бомбили. От цехов, труб всяких да жилых домов каша осталась. И пепла черного, липкого — по колено. Пепел давно в камень слежался. Помню, я мальцом был, дядька Прохор нам историю Факела в школе рассказывал. Мол, баки с нефтью наружи тоже стояли, там до сих пор круглые ямы и ничего не растет. Такие баки большие, что нефть в них месяцами горела. Все северное Чагино, вся промзона в пепел спеклась, ага. Может, потому био и не совались и дедов наших, что в бункерах схоронились, достать не смогли. Жарко было, земля горела…

У самого базара наткнулись на патрульных с Автобазы. Мужики горюн-травы в костер уже навалили, но при свете не жгли. Старший брат Головы в патруле стоял, дорогу стерег. Рыбкой вяленой нас угостил. У копыт его коняхи штук шесть скорлопендр валялись, обугленных, лапками кверху. Конь скалился, морду отворачивал. Воняло гадко, еще дымилось малость.

— Чо это они тут? — Я потыкал пакость сапогом. — Вроде мы их давно подавили!

— Видать, с Пепла заявились, — из-под шлема прогудел брат рыжего. — Пасечники там большую стаю видали.

— А здорово я придумал, катушку ликтрическую к огнеметам приладить? — заржал Голова. — Ручку крутанул — и пошло искрить!

— Это точно, — прогудел старший брат рыжего, такой же рыжий. — А то, пока фитиль поднесешь, так суки ноги поотгрызают. Ты б еще для самопалов такую же катушку придумал!

Я присел, чтоб поближе тварюг стальных разглядеть, потрогал их сжатые челюсти. То, что Голова молодец, — это точно. Дык не зря дьякон Назар за евонную работу столько платит. Ежли, не дай Бог, с голодной стаей таких вот жуков столкнешься — ноги в секунду отгрызут, а за вторую секунду — остальное. Сам видел, как человека грызли. А человек, промежду прочим, с огнеметом был, ага. Но не успел фитиль запалить. А Голова молодец, придумал хитро, еще когда мальцом был. Ручку раза три сильно жмешь, а на конце ствола, где горелка, — два проводка, и промеж них искорка бегает. Сколько человек Голова спас — и представить трудно. Вот какой у меня друг, самый умный! Я за него любому башку в плечи вобью!

— Ты чего на них уставился? — спросил рыжий. — Засолить хотишь?