Конечно же, сторонники теории о том, что сновидения происходят только в фазе REM, стали требовать четкого определения самого понятия «сновидение». В опубликованной в 1977 году в «Американском журнале психиатрии» работе Хобсон писал, что сновидение — это «ментальное переживание, происходящее во сне, которое характеризуется галлюциноидными образами, преимущественно визуального характера и часто яркими; непоследовательностью и причудливостью… и обманчивым принятием этих феноменов как “реальности” в то время, как они происходят». В отличие от него Фолкс считал отчетами о сновидениях любые описания ментального переживания, в том числе и такие, которые можно было бы назвать мыслительным процессом. Критики также упирали на то, что описания снов, которые испытуемые видели не в фазе REM, менее колоритные и галлюцинаторные и более похожи на то, что происходит в сознании в период бодрствования, а потому сновидениями считаться не могут. Но когнитивный психолог из Городского университета Нью-Йорка Джон Антробус представил дополнительные доказательства того, что сновидения не обязательно случаются в фазе быстрого сна. Он обнаружил, что, когда люди по утрам спят дольше обычного, у них бывают необычайно яркие, запоминающиеся сны, которые некоторые даже называют «суперснами». В это время суток внутренние часы, говоря о том, что уже пора вставать, активируют различные процессы в мозгу. Отчеты о сновидениях, посещающих людей в этот период, содержат визуальные образы намного более яркие и четкие, чем в другое время, к тому же эти сны — независимо от того, случались ли они в фазе REM или не в фазе REM, — были необычайно длинными и полными разного рода подробностей. «Если сновидения связаны исключительно с фазой быстрого сна, то это тогда как называть?» — спрашивает Антробус.

Конечно же, судя по описаниям, типичное REM-сновидение и длительнее, и более детализированное, чем типичное описание сновидения, случившегося не в фазе REM: достаточно сравнить два описания, полученных в 1963 году Алланом Рехтшаффеном и Джеральдом Вогелом. Испытуемый, которого разбудили в середине глубокого медленного сна, так описал свое сновидение: «Мне снилось, что я готовлюсь к какому-то экзамену. Это был очень короткий сон. Больше в нем ничего и не было. И не похоже, чтобы я по этому поводу беспокоился».

В ту же ночь этого же испытуемого разбудили снова, но уже в фазе REM. И хотя по тематике сновидение схоже с предыдущим, мы видим массу различий — как в продолжительности, так и в обилии подробностей:

«Мне снился сон об экзаменах. Вначале я только что сдал экзамен, на улице было светло и солнечно. Я шел вместе с мальчиком, который, как я знал, учился со мной в одном классе. Было что-то вроде перемены, и кто-то сказал об оценках за экзамен по общественным наукам, а я спросил, известны ли уже эти оценки. Мне сказали, что да. Но мне оценку не поставили, потому что в этот день я отсутствовал».

И хотя сновидения в фазе REM, как правило, более продолжительные, эмоционально насыщенные и красочные, чем в других фазах, Фолкс — как и Антробус — считал, что чем дольше человек спит, тем более его предутренние сновидения становятся похожими на те, что мы видим в стадии быстрого сна. Яркий тому пример — описание сна, которое дал испытуемый после того, как его разбудили под утро через двадцать пять минут после окончания последней фазы REM: «Мы с мамой были в публичной библиотеке. Я хотел что-то стащить. Я попытался — помню, это было что-то экстраординарное, вроде бизоньей головы из музея. До этого я говорил маме, что мне хочется эту голову, и она сказала: “Хорошо, посмотрим, что можно сделать”.

И мы встретились с ней в библиотеке, которая одновременно была и музеем. Помню, как просил маму говорить тише, а она, наоборот, все время говорила громко. Я сказал, что, если она не будет говорить тише, она не сможет взять бизонью голову, потому что все будут на нее смотреть. Мы дошли до места, где была бизонья голова, и вокруг нее было много странных вещей. Например, халатик вроде тех, которые в начале века носили маленькие мальчики. Одна из работниц библиотеки подошла ко мне и сказала: “Дорогой, я хотела продать тебе этот халатик, но не смогла”. А я спросил, почему тогда она сама его не носит. По какой-то причине мне надо было отойти от мамы, и ей пришлось в одиночку продолжать всю эту историю с бизоньей головой. А я вышел из библиотеки, и там были люди, они просто сидели на лужайке и слушали музыку».

Такой сон психологи могли бы обсуждать до конца света, а между тем это типичный сон фазы REM. Последующие исследования показали, что таковы от 5 до 10 процентов сновидений, описываемых теми, кого разбудили в конце фазы быстрого сна, когда наш мозг находится в состоянии высокой активности: такие сны очень яркие и напоминают пусть фантастические, но достаточно убедительные истории.

Подобно Хобсону, Фолкс скептически относился как к фрейдистскому, так и к другим методам толкования сновидений. Он считал, что сновидения — это побочный продукт двух эволюционных процессов: возникновения стадии быстрого сна и развития человеческого сознания, которое требует создания повествований из любых получаемых мозгом данных. И отвечающая за придумывание историй часть мозга, когда она активируется в фазе REM, просто не в состоянии противостоять такому искушению! Однако выводы по части природы сновидений, к которым пришел Фолкс, коренным образом отличались от выводов Хобсона. Во-первых, Фолкс сходился во мнении с Джоном Антробусом: оба они не верили, что сновидения по определению причудливы и непоследовательны. Он полагал, что все дело в восприятии: нас будят именно те сны, которые носят галлюцинаторный характер, сны, эмоционально насыщенные и странные. Все же остальные — более реалистичные и обыденные, которые мы по большей части и видим в течение ночи, — именно потому и не запоминаются.

Он обосновывал свои выводы отчетами о сновидениях, собранными в собственной лаборатории, которую он считал лучше всего оснащенной и приспособленной для этих целей. Его сотрудники выслушивали повествования о сновидениях сразу же, как только будили подопытных как в фазах REM, так и в других фазах сна, и в этих отчетах содержалось не так уж много упоминаний о причудливых полетах фантазии, неожиданных сменах обстановки и тому подобном. Фолкс утверждал, что описания сновидений «по свежим следам» более полные и точные, нежели описания, сделанные поутру, — точно так же, как показания свидетелей автокатастрофы, полученные сразу после происшествия, более детальны и точны, чем показания, полученные спустя какое-то время.

Следовательно, описания, полученные на месте, в лаборатории, были по-настоящему репрезентативны, и эти описания по большей части содержали относительно логичные образы, увязанные в правдоподобное повествование.

Фолкс также пришел к выводу, что создание сновидений — это сложный когнитивный процесс, который развивается у человека далеко не сразу. Такой вывод он сделал после того, как долго и упорно изучал детские сновидения — это его исследование пролило свет на удивительные моменты, касающиеся развития человеческого сознания. Как он писал в своей книге «Детские сновидения и развитие сознания», «чтобы видеть сон, недостаточно просто способности видеть. Вы должны уметь мыслить определенным образом. Вы должны быть способны смоделировать сначала мгновенно, а затем в более развернутом виде некую осознанную реальность, для которой нет основы в текущем чувственном восприятии и которую вы прежде никогда не переживали».