Она вопросительно посмотрела на него.

— Они кусаются?

— Думаю, это могут быть желтые сумасшедшие. Водятся на некоторых островах в южной части Тихого океана. Они не кусаются. Они распыляют кислоту.

— Понятно, — сказала она, вытирая пот со лба и тяжело вздыхая.

— Не трогай руку — и все.

Куинн не собиралась дотрагиваться до руки, но слова про муравьев сделали кошмар еще страшнее и невероятнее. Прикрыв нос от смрада, она наклонилась к руке, чтобы рассмотреть получше. Наверняка не скажешь, но, приглядевшись, Куинн решила, что, несмотря на жуткий вид и скопление муравьев, рука вроде бы искалечена не так уж сильно, как следовало ожидать, когда откусывает или отрывает хищник.

— Трудно сказать, — произнесла Куинн, — но она относительно целая. Будто отрезана.

— Могло так отрезать об риф? — спросил Даллас.

— Не знаю. Но на укус не похоже.

— Господи, — вздохнув, произнес Даллас. — Говоришь, что кто-то ее отрубил?

— Нет, конечно, я…

— И что теперь?

Куинн отошла и оглядела заросли, будто искала ответ.

— Не знаю. Я не коронер. Просто говорю, что это не похоже ни на один укус, который я видела. Может, и на рифе оторвало. Может быть.

— По-моему, могло оторвать, если он налетел на риф и зацепился за него рукой. Но, опять же, прямо так ровно и отрезало?

— Или дело не в рифе… давай, Дэл… предложи свою версию.

Джино наконец опустил руки, но все еще не знал, что с ними делать.

— Ладно, давайте проясним вот что. Вероятность того, что на этом острове есть кто-то, кроме нас, практически нулевая.

— Почему? — спросил Даллас. — Если мы здесь, то почему бы кому-то еще здесь не быть?

— Потому что мы в жопе мира.

— Придумай что-нибудь получше.

— Шанс очутиться здесь — один к миллиону, а шанс, что здесь есть кто-то еще, и того меньше. Нет никаких аборигенов, что жили бы так далеко, на таком маленьком бесполезном клочке земли, которого даже нет на карте.

— А ты откуда знаешь?

— Здравый смысл подсказывает. Слышал о таком?

— Даллас, родной, — сказала Куинн, — я не говорю, что руку отрубили. Я говорю, что очень на то похоже. Может, на рифе оторвало, это гораздо вероятнее…

— Тогда где тело? — спросил Даллас. — Надо найти тело.

Джино указал на кровь на листьях и на земле и на широкие кровавые разводы около камня.

— Надо искать.

Куинн кивнула и обхватила себя руками.

— Далеко он уйти не мог.

— Но мы не уверены, что с ним случилось, — сказал Даллас.

— Да риф, наверное, — отозвалась Куинн. — Откуда здесь кому-то быть? Джино прав, вероятность оказаться здесь ничтожно мала. Вполне возможно, что только мы сюда и попали. А если нет, то, похоже, здесь никого не было очень-очень давно.

Даллас на мгновение задумался, пытаясь унять бурю в голове. Куинн, вероятно, права, но в глубине души он отказывался верить.

— Я не знаю.

Внезапно Джино будто пришел в себя, вновь обрел силы, словно какое-то просветление в последний момент не дало ему сорваться.

— Не знаю точно, есть ли кто еще на острове, — произнес он окрепшим, спокойным и сдержанным голосом. — Может, есть, а может, нет. По всей вероятности, это почти невозможно. В таком случае ему всего лишь оторвало руку на рифе, и, когда он выбрался на берег, рука отпала, как и сказала Куинн. Или так, или руку ему отрубили, а значит, мы здесь не одни. Если не оторвало и не отрубили, то остаемся только мы.

— Чушь, — сказала Куинн. — Никто из нас его не трогал.

— И я о том же, — сказал он. — Единственный, на кого бы я подумал, так это Херм.

— Херм? — Даллас рассмеялся, но не от веселья, а из-за паники и неверия. — Ты спятил? Будто он вообще способен такое сотворить, да еще с Андре.

— Я не про то.

— Да и зачем Херму убивать Андре? Он не смог бы.

— Мы все смогли бы. К тому же у нас огромный стресс, у нас туго с водой и пищей, а это может изменить человека…

— По мне, не важно, как сильно ему хочется пить. Он учитель истории, а не Джейсон Вурхиз.

— Прошлой ночью, прежде, чем мы снова собрались вместе, прошло какое-то время. Черт, почти что угодно могло случиться. Может, они поругались, повздорили, я…

— Брось, Джино, — сказала Куинн, — не время в адвоката дьявола играть.

— Я считаю, что Андре каким-то образом потерял руку, а вариантов, как это случилось, не так уж много. Мы пока не можем знать точно, но если вы хотите выбрать один и не принимать во внимание другие, то давайте остановимся на рифе, он самый вероятный. Надо идти дальше, черт подери, сосредоточиться на поисках Андре.

— Да, — сказал Даллас. — Ладно.

Джино, казалось, немного расслабился, затем глянул на Куинн.

Она медленно кивнула.

Даллас положил руку Джино на плечо. Оно было твердым как гранит. Он знал, что если Джино высвободит чувства — позволит себе ощутить не только гнев, — то сможет лучше понять, что произошло. Но он не высвободит, поскольку это может сделать его уязвимым и, по его мнению, слабаком. Такой человек, как Джино, не может быть уязвимым или слабым. Он знает лишь один способ — силу, и не важно, прав он или нет. Даллас всегда знал, как достучаться до Джино, но это был не совсем надежный вариант, и он мог лишь надеяться, что обычный подход сработает.

— Ты нам нужен. Понимаю, что ситуация хреновая, мы все напуганы и растеряны, верно? Я тоже не вижу здесь никакого смысла. Извини, я… я ничего не понимаю. Знаю, ты любил Андре. Мы все любили его. Но нам надо держаться вместе, друг. Если ты слетишь с катушек, нам кранты. Понимаешь?

— Послушай его, — сказала Куинн. — Нам не справиться без тебя.

Джино какое-то время стоял уткнувшись в землю, потом закрыл глаза, его мускулистая грудь вздымалась и опускалась. Он открыл глаза и ободряюще кивнул Далласу и Куинн.

— Возвращайтесь в лагерь, — сказал он. — Смотрите, чтобы костер не погас, берегите воду и все остальное, что у нас есть. Попробуйте расколоть еще несколько кокосов, но не слишком много. От них слабит. Дизентерия — последнее, что нам надо.

— А ты?

— Я поищу Андре.

— Но не один же, — сказал Даллас.

— Ты же босиком, — напомнил Джино. — Тебе не пройти по лесу, все ноги себе издерешь. Ни себе, ни нам не нужен будешь. Возвращайся в лагерь, помоги там. Я справлюсь.

— С Джино пойду я, — сказала Куинн.

— Не заходите слишком далеко, — предупредил Даллас. — И возвращайтесь до темноты. Не хочу идти искать вас.