– А ты знаешь, кем был Монтескье? – удивленно вскинул брови он.

– Я читала его «Персидские письма», – призналась я, уверенная, что он – один из немногих парней, что не найдут мой интерес к философии странным.

– И тебе понравилось?

Я пожала плечами:

– Мне кажется правильным, что Монтескье не настаивает на том, что все люди должны иметь одинаковые представления о морали, вне зависимости от того, насколько они социализированы. Мы вырастаем, подверженные различным влияниям, и они делают нас такими, какие мы есть. Быть другим – это нормально, и мне это нравится.

Я сама являлась кем-то совершенно другим и знала, что люди обычно не были особенно терпимы. Возможно, именно поэтому мне так нравились высказывания Монтескье. Однако и с моим спасителем тоже было что-то не так, даже если он этого не признавал. Пока. Я даже не ждала от него комментариев.

– Ну, Питер Кларк – единственный разносчик почты на Олдерни, и, к сожалению, он самый ненадежный почтальон в мире. И хотя он один из самых симпатичных людей, которых я знаю, он никогда не был особенно организованным, – рассказала я. – Чаще всего он не может разнести почту, потому что помогает вдове Моро с ее кроликами или пьет чай с Бобом Фростом. Старик прикован к инвалидному креслу и чувствует себя на своей ферме немного одиноким. А еще есть малыш Сидни. Его отец трудится на материке, и Питер играет с ним в футбол, пока мать Сидни на работе.

Слова, которые я произносила, в моем представлении имели смысл, однако выражение на лице парня становилось все более непонимающим. Да и как он мог понять нашу островную жизнь? Я перестала говорить, и его губы снова изогнулись в улыбке. Я осторожно прислонилась к полке. Эта улыбка вынуждала меня говорить чепуху и надеяться на что-то совершенно невероятное.

– И что этот добряк делает с моей почтой? Привязывает ее к лапкам островных голубей, чтобы те не скучали?

– Вполне возможно, – со смехом отозвалась я. Так значит, чувство юмора у него присутствовало. Это становилось все интереснее. – У Питера большое сердце.

– Я хотел бы как-нибудь познакомиться с этим образцом альтруизма, но, видимо, до нас очередь так и не дойдет.

– По этой причине горожане чаще всего забирают свою почту у нас в магазине. – Я взяла себя в руки и направилась к старому шкафу, в котором были сложены рассортированные письма и посылки. – Но здесь хранятся только те письма, которые адресованы местным жителям. Почта туристов остается в портовой конторе.

– А почему ты решила, что я турист? – Его улыбка стала шире, что окончательно привело меня в замешательство.

– Потому что я никогда еще не видела тебя здесь. Это же так просто. Не видела до нашей ночи.

Его внимательные глаза сверлили меня слишком пристальным взглядом.

– Нашей ночи?

Из его уст фраза прозвучала как-то сомнительно, приобретая тайный смысл, которого я совсем не хотела вкладывать в свои слова. Я скрестила руки на груди. Может, он не будет смотреть на меня так проникновенно? Интересно, сколько ему лет? Кажется, он был всего на три или четыре года старше меня, но выглядел намного более зрелым и опытным. Однако я не позволила этому обстоятельству ни запугать, ни впечатлить себя.

– Неужели ты знаешь каждого жителя острова? – заинтересованно спросил он.

Я пожала плечами:

– Каждого. По имени и фамилии. – А еще даты рождения некоторых из них. Но это его не касалось.

– Тогда, в нашу ночь, я упустил возможность представиться. Мы прибыли сюда всего несколько дней назад. Ты не можешь меня знать. Во всяком случае, в одетом виде.

Он был невозможен. Я покачала головой, готовая сдаться.

– Что ж, прекрасно. Как тебя зовут?

– Седрик де Грей.

– Де Грей? – Теперь пришел мой черед выглядеть изумленной. – Как те де Греи, которым принадлежит форт Кеснард?[10]

– Совершенно точно. Мы вернулись в места, где жили наши предки, несколько дней назад. Точнее, в день накануне нашей ночи. – В его темных глазах вспыхнули задорные искорки.

– Повезло так повезло, – вырвалось у меня. Он был де Греем. Невероятно! Вокруг форта Кеснард и семьи де Грей на острове ходили легенды. Вполне правдивые, как я теперь могла констатировать. Семья не показывалась на острове целую вечность. Собственно говоря, мы даже не знали, существовали ли потомки де Греев вообще. – Должно быть, вам пришлось полностью отремонтировать форт. Я слышала, что местный сад невероятно красив. – Никто не знал этого точно, потому что форт был частной собственностью и находился в самой северо-восточной части острова.

– Мы очень довольны, – ответил он. – Если захочешь, я покажу тебе, что получилось.

Пожалуй, я могла бы закрыть магазин на сегодня и пойти с ним. Или это было бы чересчур? В дверь вошла парочка посетителей, приветливо кивнувших мне. Они принялись осматриваться в магазине. Теперь уже я не могла спросить его о том, что мне так срочно нужно было знать. Долго мы еще будем ходить вокруг да около? Похоже, ему это было на руку. Но меня терзало любопытство. Я не забыла, что той ночью Седрик оставил мои вопросы без ответа. Он был одним из де Греев, убившим охотника за душами. Так. Еще бы выяснить, что он знал о моем даре. Теперь парень прогуливался по магазину, словно тот принадлежал ему, что наконец позволило мне хорошенько его рассмотреть. Черная футболка, темные джинсы, широкие плечи, мускулистые руки и ноги. Ничто в нем не выглядело заурядным. Но все это я заметила еще тогда, когда на де Грее были только узкие плавательные шорты. К счастью, сегодня я тоже выглядела вполне сносно. На мне была короткая черная юбка из вельветового бархата и темно-зеленая облегающая водолазка в рубчик. Черные колготки, мартинсы и две длинные серебряные цепочки довершали наряд. Бабушка утверждала, что, подбирая такие причудливые образы, я на самом деле пытаюсь отвлечь взоры окружающих от шрамов на моем лице. Возможно, доля правды в этом была, но ходить в обычных джинсах и свитере мне было попросту скучно.

Что я знала о де Греях? В XIII веке один из представителей их рода был назначен королем Иоанном Безземельным комендантом Нормандских островов. С тех пор семья имела владения на каждом из них. Мое воображение вмиг превратило Седрика в благородного рыцаря Джона де Грея, который скакал по пляжу на черном коне и сражался с пиратами. На этих островах контрабандный бизнес имел многовековые традиции. На секунду мне захотелось полюбить перемещения во времени. Седрик оперся о прилавок и наклонился ко мне. Мой взгляд автоматически переместился на его рот. Это были самые совершенные губы, которые я когда-либо видела.

И тут меня словно окатили ледяной водой – иначе я не могла объяснить глупость, которая вдруг пришла мне в голову. Но в этот миг я впервые подумала о том, что могу влюбиться в кого-то и при этом не подвергать его тем самым опасности. Ведь Седрик смог защитить от охотника за душами и меня, и себя. Кто сказал ему, что чистое серебро представляет для них смертельную опасность? Я очень хотела пойти с ним куда-нибудь прямо сейчас и задать ему все те вопросы, что так терзали меня.