Диана заметила, что, когда вертолет стал стремительно приближаться к земле, Нора даже перестала дышать от ужаса, и она нежно взяла ее за руку, надеясь хоть немного успокоить тетю. Через несколько минут, когда Поль уже выключил двигатели, ей с большим трудом удалось забрать свою руку, в которую Нора вцепилась намертво.

Они подождали, пока перестали вращаться лопасти, что показалось всем целой вечностью. Диана подозревала, что Поль не всегда так осторожничает. Зная его лихой характер, она догадывалась, что, если бы он прилетел сюда один, он бы уже давно выскочил из салона, не считаясь с техникой безопасности, и направился к вилле, пригибаясь, чтобы не попасть под винты.

Но, понимая, что на его борту находятся две пожилые дамы, он терпеливо ждал. И все время говорил при этом. Говорил, говорил... Объяснял им, какими удобствами располагает вилла, откуда поступает свежая родниковая вода, сообщил, что обслуживающий персонал прибыл за день до них с материка, рассказал о профессоре Киршманне, который тоже был готов к их прибытию, и так далее, и тому подобное, пока Диане не захотелось заткнуть ему рот.

Диана с раздражением заметила, что ее спутницы в отличие от нее слушали Поля, открыв рот, как будто он был самым совершенным созданием в этом мире. Они быстренько изменили бы свое отношение к нему, если бы знали, что они только потому находятся здесь как почетные гости, что Полю, этому Супермену, еще не надоело спать с ней.

Но чтобы увидеть свою мать здоровой, избавленной от алкогольной зависимости, от привычки совершать опустошительные походы по магазинам, от истерик и депрессий, Диана была готова пожертвовать и своей карьерой, и своей самооценкой.

Наконец они оказались на небольшой травяной площадке возле вертолета. Над ними простиралось самое голубое небо, какое она когда-либо видела. Снизу доносился мерный шепот морских волн. Но ничто ее не радовало, и даже вопреки полуденному зною Диана ощущала дрожь, которую была не в силах унять.

Она старалась не смотреть на Поля, который из элегантного делового костюма, в котором она привыкла его видеть, переоделся в светло-серые камуфляжные брюки и футболку цвета спелых оливок. Он выглядел пугающе мужественным.

Чтобы немного отвлечься от своих дум, способных завести ее далеко, Диана загорелась совершенно неадекватным интересом к повозке, запряженной осликом. На повозку сгружали их вещи, большую часть которых составляли чемоданы Тифани.

На ослике была широкополая соломенная шляпа с отверстиями для длинных ушей. Возница, которого звали Пьер, тоже был одет в видавшую виды соломенную шляпу. Интересно, живет ли этот древний старичок постоянно на острове, присматривая за виллой, или его вместе с осликом переправили с материка?

Ей было легче занимать свое внимание наблюдениями за колоритными фигурами старика и ослика, чем наблюдать, как солнце золотит смуглую кожу Поля, как оно оставляет каштановые блики в его иссиня-черных волосах, подстриженных у самого дорогого парикмахера.

— Теперь вперед!

Голос Поля ворвался в ее мысли, еще больше взвинчивая ее нервы. От прикосновения его пальцев к ее локтю у Дианы пересохло во рту. Если бы она закрыла глаза, перед ней опять бы возникли опасные образы — Поль, его загорелое тело, покрытое капельками пота, эти длинные пальцы, ласкающие ее кожу, и закипающая в его туманных темно-серых глазах страсть.

Вся проблема была в том, что эти картины не только навечно впечатались в ее мозг, но и наполняли Диану множеством ощущений. Она будто наяву чувствовала жар его кожи на своей, опустошительную магию его поцелуев и упоительный восторг, который они делили на двоих. Ее сердце наполнялось ароматом неотвратимо расцветающей любви.

То ли стон, то ли тишайший вздох соскользнул с губ Дианы. Она качнула головой, прогоняя навязчивые мысленные картины, и попыталась отстраниться от Поля, но его пальцы лишь сильнее сжали ее руку. Он как будто знал, какое воздействие оказывает на нее его близость, и это его слегка забавляло.

Поль сказал с иронией:

— Эта дорога не такая уж длинная. Посмотри, дорогая, как твои спутницы, словно козочки, поднимаются наверх. Они придут на виллу гораздо раньше нас. Может, ты перестанешь вести себя словно обиженный ребенок? А то мне придется нести тебя на руках.

В его голосе прозвучал легчайший сарказм, но сердце его, как молот, колотилось в грудной клетке. Ему и вправду захотелось подхватить Диану на руки и зацеловать до потери сознания, чтобы опять вырвать из ее горла хрипловатые вскрики удовольствия, которые поднимали его на волну экстаза, неподвластного контролю, наполняли его первобытным желанием владеть ею снова и снова.

Одного лишь взгляда этих необыкновенных золотых глаз было бы достаточно, чтобы он утратил всякую власть над собой. Только одного взгляда.

Но глаза Дианы были сосредоточены на двух женских фигурах, идущих впереди них по пыльной дороге, огибающей зеленый холм.

Вдруг Диану осенило. Она наконец поняла, как ей нужно вести себя с Полем, чтобы заставить его пожалеть о том, что он взялся шантажировать ее.

Она сказала с прохладцей:

— Не будь смешным, Поль. Меня вовсе не нужно нести на руках. Я не обижена, а просто умираю от скуки.

Диана почувствовала, как бессильный гнев заклокотал в нем, и она поспешила ускорить шаг. Разумеется, дело было вовсе не в том, что ей все надоело. Наоборот, ее нервы были взвинчены до предела, сердце частило, будто она пробежала марафон. Она нашла выход! Если новая тактика сработает, вскоре она будет свободна. Он вряд ли будет страстно желать женщину, которая зевает от скуки, когда он предлагает ей заняться любовью.

Диана разорвала их отношения только потому, что нарушила все правила обычной любовной игры и начала стремительно влюбляться в него, и это чувство делало ее растерянной и ранимой. Теперь же ситуация была еще хуже. Она оказалась сексуальной рабыней человека, которого ненавидела в данный момент всеми фибрами души, игрушкой, которую он купил, чтобы потешить свое самолюбие, а затем выбросить за ненужностью. Ей было трудно представить теперь, как она совсем недавно могла думать, что любит его. Это было просто влечение плоти. Влечение, которое не отступает даже перед ее ненавистью...

Поль, приостановившийся от неожиданности, смотрел, как Диана неторопливо удаляется от него в повисшей тишине. Гнев душил его. Резко отвернувшись, будто сам вид Дианы Лейн был ему ненавистен, он стал помогать Пьеру, нагрузить на тележку остатки багажа, разговаривая с ним на родном языке спокойным голосом, хотя внутри него все кипело.

Так, значит, мысль о том, чтобы опять стать его любовницей, навевает на нее скуку? Она порвала с ним потому, что он ей наскучил?

Тогда он ей покажет! К тому времени, когда их отношениям и впрямь придет конец, она будет умолять его на коленях не уходить. Она будет цепляться за него руками, обещая ему, солнце на небе и землю в придачу, если только он останется! Или его зовут не Поль Риверди!

— Как здесь красиво! — с энтузиазмом воскликнула Тифани. — Разве не так, детка?