Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Определившись с тем, как именно я теперь отношусь к Ярославу, я начинаю делать омлет. Разбив несколько яиц в большую миску, я начинаю взбивать их вилкой, постепенно добиваясь того, чтобы белок стал воздушным и легким.
Взяв пару сосисок, я разрезаю их на несколько частей и кидаю на сковородку, чтобы они немного обжарились на масле. Потом, когда сосиски начинают слегка поджариваться, я выливаю на сковородку взбитые яйца, в которые я добавила ещё и немного молока. Думаю, получится очень даже вкусно.
Вскоре из гостиной слышится какое-то шебуршание, после чего из комнаты появляется заспанная Алина. Она ненадолго заглядывает в ванную, и очень скоро появляется в дверном проёме, ведущим на кухню.
— Хей! Доброе утро, подруга! — с улыбкой произносит Алина, вваливаясь в кухню и усаживаясь за стол. — Мм!!! — она втягивает носом воздух. — Какой чудесный аромат!!! Это просто божественно! Боже, это просто праздник какой-то! Как же я рада, что я буду завтракать нормальной людской пищей, а не тем, что я обычно сама себе готовлю, — смеётся Алина.
— Пфф! — восклицаю я, смотря на подругу. — Я тебя умоляю, не строй из себя бедную и страдающую голодранку! Твой желудок после твоей готовки способен даже трактор переварить, так какая разница, что есть? — хмыкаю я.
— Как это, какая разница?! — восклицает Алина. — А как же вкус?! Божественный вкус качественной еды!!! — она смеётся, и я смеюсь вместе с ней. Подруга всегда мне настроение поднимает.
— А ты что, все ещё можешь чувствовать вкус?! — деланно удивляюсь я. — А я то думала, что после твоей еды вкусовые рецепторы отмирают безвозвратно!!!
— Вася!!! — восклицает Алина, сделав вид, что обиделась. — Твои слова ранят мои кулинарные чувства!!!
— Скорее, твое кулинарное бесчувствие, — хихикаю я, закрывая рот рукой.
Наконец, омлет готов, так что я выкладываю его на две тарелки. После чего я накладываю в глубокую тарелку кашу для Егора и, попросив Алину, чтобы она налила мне кофе, иду будить сына, все ещё спящего в спальне, что на мой взгляд довольно странно, ведь обычно он у меня как ранняя пташка просыпается ни свет ни заря.
Зайдя в спальню, я присаживаюсь на постель и бужу Егора, мягко поглаживая его по плечу.
— Сынок? Вставай, я уже завтрак сделала, — говорю я с улыбкой.
Сын открывает глаза, смотря на меня какими-то больными глазами и, чуть покашляв, снова ко мне прижимается и закрывает их.
— Егорка? Ты что, заболел? — я прикладываю руку к его лбу, и он оказывается горячим.
«Вот черт!»
Я тут же лезу в чемодан, где у меня с собой взятая ещё из дома аптечка. Достав оттуда градусник, я меряю ему температуру. Градусник очень скоро показывает «тридцать семь и три».
— Ну, вот… — я вздыхаю. — Сейчас, сынок, сейчас… — я укрываю его одеялом.
Я снова лезу в аптечку, достаю таблетки, которыми я обычно лечу сына, когда у него простуда или ОРВИ, и иду в кухню, чтобы налить ему стакан тёплой воды.
— Вы чего так долго? — спрашивает Алина, уже начав есть свой омлет.
— Егорка простудился, — вздыхаю я. — Наверное, потому что вчера в луже попрыгал…
— Да ты что? — подруга смотрит на меня внимательно.
— Похоже, поездка к нотариусу на сегодня отменяется, — бормочу я, наливаю воду и снова иду в спальню к сыну, чтобы дать ему таблетку.
Через некоторое время в спальню заглядывает Алина, она принесла тарелку с кашей, я благодарю ее, после чего усаживаюсь на кровать к Егору и кормлю его кашей прямо в постели.
Глава 11
Ярослав
Утром я просыпаюсь от громкого звонка телефона, который лежит у меня прямо под ухом. Я едва поднимаю голову с подушки. Она у меня словно чугунная, что весьма странно, ведь я вчера совсем немного выпил, но, почему-то, чувствую я себя все равно паршивенько.
— Да? — хрипло отвечаю я, поднеся свой телефон к уху.
Звонят, как оказалось, с работы. Что за беспредел у них там происходит, что они сдергивают меня из дома в такую рань да ещё и в законный выходной день?
— А что, кроме меня больше никому позвонить было нельзя? — недовольно бормочу я, уже поднимаясь с постели. Я понимаю, что выйти на работу мне все равно придётся, но своё внутреннее несогласие с такой несправедливостью не выразить я просто не могу. — Да понял я, понял, — вздыхаю я тяжело. — Скоро буду.
Отключившись от вызова, я бросаю взгляд на экран мобильного телефона. Гребанные семь часов утра.
«Ну что за подстава?»- сокрушенно думаю я. Бросив телефон обратно на подушку, я нехотя направляюсь в сторону ванной комнаты. Если я сейчас не приму душ и не выпью кофе, я точно кому — нибудь голову отгрызу.
Оставив чайник кипятиться на плите, я отправляюсь в душ. После необольшой подзарядки холодным, а следом и горячим душем, я наконец-то таки начинаю чувствовать себя человеком.
Оказавшись перед зеркалом в ванной, я смотрю на проступающую щетину и понимаю, что мне придётся еще и побриться.
Проходит где-то минут тридцать, пока я привожу себя в более менее божеский вид.
Вернувшись в кухню, я снимаю свистящий на конфорке чайник и завариваю себе горячий кофе. Привалившись к подоконнику, я отхлёбываю немного согревающего напитка, смотря через окно на внутренний двор, где постепенно начинают разъезжаться машины спешащих на работу соседей.
Мысли в моей голове начинаю постепенно приходить в порядок после сна. Так как вызвали меня на работу спонтанно, я, вообще-то, могу и не торопиться, имею полное право немного опоздать, но, почему-то внутренний голос все равно не даёт мне этого сделать, так что я быстро допиваю свой кофе и иду собираться.
Переодевшись в форму, я беру с собой светоотражающий жилет, полосатый жезл и документы. Пройдя в коридор, я обуваюсь, беру ключи от машины, потом, похлопав себя по карманам, вспоминаю, что телефон остался валяться на подушке и, чертыхнувшись, прохожу обутым в комнату, чтобы его забрать.
Спустившись вниз, я сажусь в свою машину, включаю радио и начинаю выруливать с парковочного места, отъезжая от подъезда.
— Погода в Малиновске ещё не скоро собирается радовать нас тёплыми солнечными деньками. По крайней мере сегодня нас точно ждёт затянутое тучами небо. Ну, а сейчас, для тех кто в дороге, плейлист лучших хитов двухтысячных годов. Специально для вас, на радио Малинка, — заучит голос
