Она врала, даже не задумываясь над правдоподобностью собственных слов, сквозь серую пелену перед глазами видя, как Леопольд солидно кивает, будто и правда принимает весь этот бред за чистую монету. И вовсю делает вид, будто она – талантливая ученица, которая всё свободное время последние месяцы изучала чёрную магию в угоду любимому учителю.

– Ну, ты же знаешь, что из книг я читаю только учебники, – неестественно заулыбалась Алла, складывая руки перед собой защитным жестом.

– Хм, что-то у меня никак пазл не складывается. Стар я уже, что ли, становлюсь? Надо хотя бы основной курс магической академии перечитать. Заодно и тебя уму-разуму подучить, а то у тебя такой разброд сил вышел, что…

"Точно что-то с собой сделаю!"

– Лео, я человека убила! – в конце концов сорвалась Алла.

Мирно летящая Сова с кучей писем, выглядывающих из почтовой сумки, аж подпрыгнула вместе с метлой. Один из конвертов вылетел из сумки от такого жуткого вопля. И впечатался в стенку. Обои с узором в виде густого леса тот час же пошли рябью, деревья ожили и зашевелившимися ветвями мгновенно разорвали конверт на куски. А затем деревья снова застыли, притворяясь обычным пейзажем.

– Ну, вы даёте! – с округлившимися глазами покачала головой рыжеволосая девушка. И ускорилась, чтобы не пострадать самой.

– Да что это происходит?! – возопила Алла, сжимая кулаки и ощущая, как сердце колотился всё быстрее от страха и ярости. – Ведь никто уже и не колдует, а негатив шпарит и шпарит! И почему стены так странно себя ведут? Если это сработала защита, то где она была раньше?!

Девушка раздражённо поправила выбившуюся из хвоста прядь волос, попавшую в глаза и обняла себя руками.

– Лео, я только сейчас поняла, это ведь был самый обычный человек! Только заколдованный! Ты же видишь, что у него нет собственного магического дара, лишь заговорённые амулеты и зачарованное оружие. Он или фанатик, ненавидящий волшебство, или ему просто промыли мозги. Заколдовали, превратили в марионетку. А если он действительно ни в чём не виноват?! Поэтому наша защита и пропустила его: охранные чары его просто не заметили! Или тут что-то ещё… Милый, меня сейчас стошнит.

Алла только успела отойти в уголок, как её начало выворачивать наизнанку. Даже в эти ужасные мгновенья ей пришло в голову, что сие до крайности неприглядное действо напоминает гоблинский обряд. Только зеленокожие человечки для достижения более длительного эффекта употребляли пиво с мясом в непереварибельных количествах.

Мужчина стоял рядом и удерживал её сзади, чтобы девушка не упала в это.

Ощутив его руки у себя на плечах, Алла внезапно подумала, что со стороны могло показаться, что они совершали два гоблинских обряда одновременно.

После этого Алла, шатаясь, отошла от получившийся лужи, мгновенно исчезнувшей с пола, и от обуглившегося трупа и создала половину стула. На большее сил у неё уже не было.

И пока она садилась, деревья с обоев услужливо придерживали половину стула с двумя ножками. А потом отпустили.

Но тут спохватился директор, создав под ними роскошный кожаный диван матового чёрного цвета, на котором можно было и посидеть, и полежать даже вчетвером.

– Всё, отсюда я уйду только после окончательного решения суда. И лишь с этим диваном, – простонала Алла, принимая от Леопольда пластиковую бутылку с минеральной водой, которой вымыла лицо и рот.

– Пожалуйста, утешь меня. Скажи что-нибудь, что меня отвлечёт. Я ведь тебе жизнь спасла. А если плохо утешишь, то лишишься талантливого сотрудника. Меня, то есть, – словарный запас иссяк, и Алла закрыла глаза.

– А что я должен тебе сказать? – холодно спросил Леопольд. Даже за руку не взял. – Сейчас ты в шоке. И у тебя началась истерика. И если ты думаешь, что я начну тебя жалеть – ошибаешься. Ты спасла мне жизнь, самым идиотским из всех возможных способов, но – спасла. Хотя я прекрасно мог постоять и за тебя, и за себя. Но ты подвергла свою жизнь опасности из-за дурацкого желания покрасоваться передо мной своей силой и новыми знаниями. А я ведь верил, что рядом со мной тебе ничего не грозит, что я всегда смогу тебя защитить… Даже от себя самой.

Его голос постепенно становился низким и страшным, переходя в рык. Алла боялась открыть глаза, повернуть голову и посмотреть на него, так как была уверена, что у Леопольда совершенно бешеный взгляд. И она боялась даже больше недавнего нападения увидеть в его взгляде разочарование. И океан боли от одной только мысли, что она могла пострадать, находясь рядом с ним. Будучи под его защитой.

– Из-за твоего неуместного героизма я мог расплатиться самым ценным, что у меня есть – тобой. И не факт, кстати, что я мог бы тебя оживить после удара этим жутеньким ножичком, – он покосился на всё ещё валяющийся на полу кинжал с оторванным в ходе борьбы кончиком.

Мужчина с силой потёр лицо ладонями, а затем резко убрал руки, заложив их за спину. И начал прохаживаться по коридору нервной, подпрыгивающей походкой, словно пьяный ректор во время очередной лекции в академии магии.

– В данный момент ты испугана, так как считаешь, что убила человека… Или любое другое живое, мыслящее и совсем недавно дышащее существо. Но это не так, – словно не заметив, как Алла содрогнулась, безжалостно продолжил он. – И к нашему Офису, скорее всего, он не имел никакого отношения. И он – не человек.

– А кто? – заинтересовалась Алла, постепенно сбрасывая с себя мутную пелену начавшейся депрессии, словно промокший плащ.

Когда она приняла сидячее положение, ей в руки настойчивые пальцы всунули горячую чашку с чем-то ароматным.

– Гомункул. Дубль. Копия. Его создали в момент смерти или, что вероятнее, убийства самого обычного человека. У его копии не было крови в венах, он не нуждался в воздухе и в пище. Зато его сделали отличным бойцом, фанатиком, нацеленным на одну-единственную задачу. Для важного дела, и я прекрасно понимаю, для какого. Нет, не убить меня. А устранить тебя. Понимаешь, как? Доказать кое-кому, что ты очень опасна. И вот, ты убила его не просто тёмной, а демонической магией. Теперь ты осознаёшь, почему я в таком раздрае?!

– Ага. А какой-нибудь зомби – это тоже дубль?

– Не совсем. Но ты уловила суть, молодец.

Алла устало кивнула. Не открывая глаз, глотнула напиток в кружке. Оказалось, что это – глинтвейн. Обжигающий рот, крепкий, совсем несладкий.

– Подозреваю, что они хотели, чтобы ты ощутила угрызения совести, подумав, что убила человека. Самого обычного, слабого и беззащитного.

– Прекрати!

– А ты ещё и демонической магией его приложила, какая молодец! – язвительно-зло выплюнул Леопольд.

– Кто это они? – Алла наконец-то открыла глаза и попыталась взглянуть на мир рационально, а не через призму клокочущих эмоций.

– Меченные. Кто же ещё? Проклятые. Ты ведь про них не забыла, правда? Но они не подумали, что рядом с тобой окажусь я. А мне ты, надеюсь, безоговорочно веришь?