— Да, да, мне еще пару минут, — Антон с тоской поглядел на оставшиеся отчеты и на ожидающе его журналы, стопкой подпиравшие монитор. — Оптимизация непреклонна, не мне тут права качать.

— Да, не нам уж точно. Но мы не будем сдаваться!

— Никогда! Победа будет за нами!

— Абсолютно точно! — она гордо вышла, унося за собой шлейф недорогих, но вполне выносимых духов.

Антон уважительно относился к ней, всегда помогая, когда у нее были трудности с новыми бланками или очередной надстройкой к базе, назойливо спускаемой отделом развития, постепенно выдавливающим тем самым всех «динозавров» с предприятия. Никто никогда ее не расспрашивал, но все знали, что она была единственная работающая в семье, вытягивая на себе непутевую дочку с двумя внуками, в которых она души не чаяла, с удовольствием рассказывая о том, как они встречают ее в короткие дни отпусков между вахтами. Антону казалось, что Маргарита Федоровна, показывая ему новые фотографии из дома, молодела лет на двадцать, заново переживая в своем рассказе забавы озорных внучат.

В очередной раз он опоздал на сводку, спасало только то, что его участок был самым последним. Редкие проверяющие грозили потом, что в следующий раз с него и начнут, но главный энергетик объяснял, что у него самый отдаленный участок и это необходимо принимать во внимание.

Антон протараторил отчет за день. Половина запланированных работ была не сделана, скользящим графиком переходя на следующий день.

— И долго Вы будете копить долги? — недовольно буркнул мастер смены. — Это уже похоже на стиль работы, безответственной работы, не находите?

— У нас не хватает людей, в такую погоду работать дольше нельзя, — твердо ответил Антон. — Я об этом уже неоднократно писал в отчетах. Переведите ко мне по два человека от других участков, разгребем завал. Также прошу снять с меня списания, на это уходит очень много времени.

— Нам некого дать, — развел руками мастер смены. — Я не буду разрывать участки, а то там начнется то же самое. По поводу списания Вы все знаете, позиция была сокращена, этим должны заниматься мастера участков.

— Но тогда потребуйте, чтобы база начала нормально работать, а то каждое действие по пять минут выполняется! — возмутился Антон.

— Почему это только у Вас на участке такие проблемы? Все время жалуетесь только Вы, почему? — возразил мастер смены, обращаясь к главному энергетику.

— Антон, насчет базы я поговорю, а людей действительно нет, надо самим выбираться, понимаешь? — главный энергетик по-дружески кивнул Антону и обратился к мастеру смены. — Олег Павлович, прошу найти резервы, надо помочь Антону. Дайте инженера на списания, мы материал в этом квартале получили только на его участок. Решите вопрос?

— Да, Дмитрий Александрович, — мастер смены кинул недовольный взгляд на Антона.

— Остались еще открытые вопросы? Нет, тогда до завтра, Ночная смена, удачи, — сказал главный энергетик.

Все молча покинули переговорную. Мастер смены отвел в сторону Антона.

— Завтра пришлю к тебе Никифорова, объяснишь ему.

— А можно не Никифорова? — вздохнул Антон.

— Больше никого нет, бери, что дают.

— Ладно, присылайте.

Антон вернулся к себе и устало сел за стол. Маргарита Федоровна расправляла на себе толстый слегка приталенный пуховик, кокетливо рассматривая себя в зеркале.

— Не засиживайтесь, Антон. До завтра, — попрощалась она, торопясь на первый рейс.

— До завтра! — крикнул ей вдогонку Антон.

На заполнение журналов ушло больше двух часов, связь была неважная, и поэтому дублирование рукописных журналов в базе приходилось делать по нескольку раз, получая после каждого обрыва чистый бланк на экране.

До последнего рейса в жилой блок оставалось еще полчаса. Антон открыл личную папку и медленно пролистывал фотографии с дочерями, сделанные им в последний отпуск. Девочки росли прямо на глазах, все больше походя на мать, а иногда на него. Старшая Женя копировала поведение бабушки и смотрела с экрана на него строгим взглядом тещи, младшая, Маша, только начавшая ходить в школу, широко улыбалась, протягивая к фотографу тоненькие ручки. Он с грустью посмотрел на календарь, оставалось еще четыре недели, а потом всего полтора месяца и снова обратно, обратно в тундру. Антон долго смотрел на экран невидящим взглядом, слушая неистовые завывания ветра снаружи. Он в который раз открыл папку с фотографиями жены, красивой, с белоснежными волосами и такой далекой, совсем далекой уже от них улыбкой. Рука дрогнула, и он в который раз не смог удалить ее фотографии.

В столовой было немноголюдно, в полголоса переговаривались запоздалые посетители под притушенные вопли безликих певцов на Ru-tv. Антон набрал на поднос все, что осталось, и подошел к кассе.

Девушка на кассе скучала, искоса поглядывая на экран. Было видно, что ей неудобно сидеть на поворотном стуле, слишком высоком для ее роста, поэтому каждый раз ей приходилось, сильно ссутулившись, наклоняться к терминалу.

— Добрый вечер, Вы как всегда последний, — простой, слегка смущенной улыбкой поздоровалась она, неодобрительно оглядев его поднос.

— Добрый вечер, — Антон улыбнулся ей в ответ, ловя на себе легкие искорки ее заинтересованного взгляда, брошенного вскользь по нему большими черными глазами, под стать длинным толстым волосам, распирающим своим объемом стандартный поварской колпак. — Работаем, Вы, между прочим, тоже припозднились.

— Ну, я, — усмехнулась она и вытащила из невидимой взглядом полки снизу тарелочку с двумя пирожками, поставив его на поднос. — У меня работа такая.

— Большое спасибо, — Антон прямо посмотрел ей в глаза, ему нравился этот рабочий флирт, глупый и детский, но приятно щекотавший нервы. — Вы меня откормить решили?

— Я знала, что вы придете поздно. А некоторым следовало бы и поменьше лопать, — она суетливо стала копаться в терминале, а на ее щеках ярким пятном на белоснежной коже выступил откровенный румянец. — Приятного аппетита, и приходите пораньше, сегодня оленину завезли, надо нормально питаться, не одними же салатами.

— Я постараюсь выполнить ваш наказ, — Антон взял поднос и пошел на свое место прямо под телевизором. Он как всегда сел к нему спиной, чтобы не видеть происходящего на экране.

Девушка за кассой ушла, выключив над пустыми прилавками свет. Последние посетители устало несли подносы с грязной посудой к мойке. Через несколько минут он остался один в большой столовой, окруженный пустыми белыми столами, над которыми висела неестественная чувствительность песен женоподобных гладеньких мальчиков с экрана. Кто-то заботливо выключил над ним телевизор, и Антон облегченно вздохнул.

Вот уже больше года, пятую вахту, он вяло флиртовал с мастером по столовой, он не знал ее должности и определил ее так, наподобие структуры его подразделения. Он даже не знал ее имени, хотя она знала точно,