смертельное повреждение. Дариус к чужаку был ближе и действовать уже начал. Несколько быстрых атак, однако противник легко отразил удары скьявоны коротким кинжалом. Анна уже собралась, метнувшись на защиту Дариуса. Однако и незнакомец был более чем опытен, атаковав не Дариуса, а его тень. Сильный удар отбросил девушку на несколько метров. Сильно ударившись о камни, Анна даже не сразу смогла подняться, с удивлением ощущая в незнакомце слабого, но темного, который не стесняясь пользовался своей силой.

— Жалкий неудачник, тебе никогда не справиться со мной, — усилив свой удар тьмой, незнакомец оттолкнул Дариуса. К его же удивлению он устоял, чем до безумия разозлил инициированного темного. — Как ты вообще смеешь сражаться со мной, на равных?! — выходя из себя и освобождая еще больше силы, темный перешел на рукопашную. Все же на полноценные заклинания ему явно не хватало сил. Совсем слабый. Дариус достойно отражал удары и даже весьма удачно атаковал, чем еще больше злил противника. И вот Анне начало казаться, что Дариус победит, как темный усилив свой кинжал энергией тьма, разнося защиту костюма, вонзает кинжал под ключицу Дариуса. С удовлетворением медленно вынимая кинжал, темный с силой оттолкнул Дариуса, упав он уже больше не поднялся.

Анна, замерев, широко разрытыми глазами смотрела как под Дариусом мучительно медленно растекалась кровь. У темных кровь гуще и темнее чем у людей. До него ей было всего несколько метров, которые она очень быстро преодолела. Зажав рану руками, Анна лишь сейчас в ступоре заметила, как дрожат ее пальцы, как стремительно покрываются кровью. Послышался шорох, обернувшись, она увидела, как прямо над ней нависал темный.

— Встретитесь с ним в преисподней, — усмехнувшись, он занес над ней окровавленный кинжал. Мир для Анны сузился до самого острия, занесенного над ней кинжала, вспыхнув сжигая на ней костюм последняя печать, установленная Хранителем. И тренировочный полигон погрузился в ту самую преисподнюю.

Дариус пришел в себя легко и быстро. Просто открыл глаза. Голова не болела, он точно помнил про ранение, однако проведя рукой по ключице, обнаружил лишь тонкий шрам.

— Пришел в себя? — усталый голос ректора раздался в стороне. Дариус сел и устремил свой взгляд на мистера Ди Синтра. — Ты быстро пришел в себя.

— Что произошло? — Дариус оглядел место где он оказался, весьма большая комната, с несколькими кроватями, похоже на мед блок, однако окон здесь не было, лишь очень массивная закрытая дверь и тихий шум вентиляции. — И где я?

— Это зона карантина. Она самая защищенная в Академии. — Ректор устало встал и прошел мимо Дариуса в самый угол комнаты, закрытый ширмой. Отодвинув ширму, он открыл Дариусу, лежащую на металлическом столе, скованную Анну. Зафиксированы были, как и руки, так и ноги. В правой руке стоял катетер с подлеченной капельницей.

— Для чего все это нужно? — Дариус подошел ближе, вглядываясь в лежащую девушку. Выглядела она как обычно. Явно нервничая, Отавиу отошел от девушки, с некоторой долей страха и даже паники всматриваясь в лицо бледной девушки.

— Для нашей безопасности. — Ректор присел на ближайшую свободную койку и ослабил, а затем и нервно сорвал идеальный галстук, сжал в руках. Дариус молчал, терпеливо ожидая продолжение. А то что оно будет, он не сомневался. Ректоры явно хотелось выговориться, устав носить какой-то секрет в себе.

— Анна, она гениальна, — неуверенно начал ректор, устремив взгляд перед собой, Дариус тихо сел напротив, лишь бросив короткий взгляд на Анну. — И она всегда была такой. Скрытным, тихим, молчаливым ребенком. В этом глупом, розовом недоразумении. Ее мать так радовалась девочке, одевая ее словно куклу. Но, когда я познакомился с Анной и ее семьей, с Анной уже были проблемы. Казалось бы, мелочи, ну забыл ребенок как зовут родителей, ну ушел из дома…. Но Жозефина до ужаса стала бояться ее такую. Словно это и не Анна совсем. Она говорила странные вещи, на незнакомом языке. И ее отдали в специализированное заведение. Один раз, затем второй. Ее «приступы» становились реже, я застал лишь всего два. Первый раз, я просто спросил у Артура где она, он лишь ответил, что на лечении и рассказал об этом. Я был их куратором, мы часто собирались для работы у него дома, обстановка располагала. О ее гениальности мы тогда уже всей командой знали. Подумать только, ребенок, едва пошедший в школу помогал нам учиться и разрабатывал схемы для работы фера. — Отавиу усмехнулся, пряча лицо в ладонях. История видимо, подходила к своей развязке, руки взрослого мужчины задрожали. — Я не хотел быть ни учителем, ни тем более ректором, хотел, как и отец служить и отдать жизнь во имя спасения человечества. Мать была категорически против, не хотела, чтобы и я погиб на очередном задании. Мое кураторство было нашим так сказать компромиссом….

— А что же с Анной?

— Я лишь хотел пояснить тебе, как я оказался так далеко от своей мечты. — Он горько усмехнулся, — она пугает меня. И мне совсем не стыдно так сказать о миниатюрной девушке. Она жуткое создание. Я ее даже человеком бы не назвал.

— Что с ней произошло? Где она была на лечении? — Дариус пытался вернуть невнятный рассказ ректора в нужное русло.

— Это специализированная больница. Там могут пройти лечение те, кто хочет оставить свое имя в тайне. В том числе, там лечат и душевно больных. Все ее истории болезни хранятся у ее отца, только в одной экземпляре, только в бумажном виде.

В тот день, она также находилась на лечении, ничего не обычного, команда ее даже навещала, когда в полном составе, когда по одному. Ее приступы быстрее проходили, если она начинала кого-то узнавать. А тут всю команду забрали и Артур попросил меня ее навестить. Попросил посидеть с ней и поговорить, что-то принести. Я и пришел. Меня провели, дали халат, — его взгляд сделался совсем пустым, руки задрожали сильнее, выдавая пережитое потрясения, — мне сказали лишь номер комнаты и пошел туда. Дверь оказал незакрытой. Стоило мне войти туда, как…. — судорожный вздох, — мне хотелось забыть то, что я увидел. Но несмотря на прошедшие годы, эти картины так и не стираются из памяти, я даже помню этот вязкий, металлический запах крови…. В комнате была Анна и несколько трупов. Один из них был пациентом, судя по одежде, остальные то ли врачи, то ли санитары. Они пришли на крик. Первого она убила этого пациента, потом и остальных. Когда я зашел она сидела рядом с еще живым врачом и осколком стекла рисовала на его лице. Едва я вошел и замер, она подняла на