Рокфеллер, вложил в кавказскую нефть — ваша Бухария где-то рядом — уже много миллионов. Моя фирма, «Стандарт Ойль и Кº Нью Джерси» заинтересована в Бухарии. На мои денежки строилась закавказская железная дорога. Там мое! Я еще добьюсь для США мандата на Армению, на Бухарию, на Закаспий. Там нефтеносные поля! Мы еще сокрушим и истребим филистимлян-революционеров. Британия пропиталась ядовитыми соками гуманизма, терпит, что большевики берут верх над силами порядка. Начальник британской разведки — тряпка. Генералы Денстервиль и Макнанн получили от туркестанской черни по мордам. И вы, миссис бухарская царица, остались без царства.

Он вдруг забеспокоился и вытащил из жилетного кармана огромные старинные часы луковицей. Видимо, он поразился, сколько времени потратил на разговоры с какой-то пустой барынькой, и, наконец, кажется, впервые посмотрел на Люси. Только теперь он понял, что она красива, и признаки оживления обнаружились на его лице. Молодая женщина приободрилась.

— О, красная опасность сделалась еще опаснее, и вам, ваше… э… величество, надо искать поддержку у могущественной Америки. Дряхлая Англия не поможет. Мы поможем.

— Поможете? — встрепенулась Люси.

— О, конечно, я не из тех, кто привык лежать на спине, пока англичане улаживают в Азии свои дела-делишки, а вы — гм-гм — помогите нам снять сливки с русской нефти и… накопать золота в этих бухарских песках.

— Нефть? Золото? — снова насторожилась Люси.

— Вы знаете. Вы должны знать, где нефть и золото. Мы вас берем вместе с нефтью и золотом. Дайте нам документацию того инженера, и в ваши ручки потекут миллионы.

— Я н-не знаю…

— Поймите, вам Англия не подходит. Не выгодно! У нее колониальная жадность. Она проглотит Персию, Афганистан, Тибет, Китай и в придачу вашу Бухарию. И ваше величество сжует. И не подавится.

Если бы Джона Рокфеллера Старшего сейчас спросили, почему он все это говорит этой кукольно красивой, но пустенькой «даме полусвета», рассыпает «цветы красноречия», похожие на напыщенную проповедь, перед женщиной, столь чуждой понятиям пресвитерианской морали, он и сам толком вряд ли объяснил бы. К женскому обаянию он был равнодушен. Стоимость Люси он расценивал с трезвостью дельца. Возможно, сказывалось рабское преклонение каждого американца перед титулами. Мистер Джон Рокфеллер Старший почти всерьез принимал мадемуазель Люси за царицу, пусть экзотическую, пусть без царства, но все же царицу, королеву! Набрав в легкие побольше воздуха, он снова обрушил на покорную слушательницу целый обвал доводов:

— Керзон умер, но план Керзона остался. Британия готова двинуть на Бухарию индийскую армию под командой англичан. На берегах Оксуса скоро разразятся события. Я еду в Москву, и мне пригодились бы ваши сведения для… хотя бы для того, чтобы выторговать кое-что. Еду за нефтью, за золотом… Вы, ваше… гм… величество, не просчитайтесь. Кто владеет нефтью и золотом, тот владеет миром. И у вас перспектива сидеть на золотом троне посреди моря нефти! Когда говорит нефть, все умолкают. А мы, американцы, не из тех, кто подставляет брюхо под нокаут!

Но и его язык устал. Он замолк, тараща глазки на плечи Люси. Что-то шевельнулось глубоко внутри, и он впервые пожалел, что всегда мало обращал внимания на красоту вообще.

Давно уже мадемуазель Люси слушала Джона Рокфеллера Старшего с пятого на десятое и украдкой следила за Рябушинским, который пробирался сквозь толпу гостей, совершая явно обходные маневры, чтобы не встретиться с ее бароном.

Мадемуазель Люси приметила, не без чувства гордости, что и у барона и у Рябушинского лица встревоженные, озабоченные. Она приписала это столь серьезному вниманию, которое ей оказал Рокфеллер, и принялась «чистить перышки», выставляя напоказ все достоинства свои и своего экстравагантного туалета.

— Вам, ваше гм… величество, боюсь, не понять всей сложности, — пробормотал Джон Рокфеллер Старший, когда Рябушинский оказался совсем недалеко. — Вспомните инженера!

— Н-не… я…

Последняя искорка погасла в белесых глазах, и он отошел, вихляя лопатками.

Но очаровательную мадемуазель Люси так озаботил этот разговор, что она снова принялась искать взглядом Рябушинского. Не без удовольствия она обнаружила, что стоящий с ним рядом красивый, седоватый англичанин бросает на нее совершенно не двусмысленные взгляды. Люси очень хотелось, чтобы он с Рябушинским поскорее подошел к ней. Она чувствовала себя неуютно в этой толпе высокопоставленных гостей. Но Рябушинский и англичанин громко, слишком громко разговаривали и не подходили.

— Сэр Детердинг, промпартия — реальность! — визжал на весь посольский особняк Рябушинский и даже побагровел. — Это может подтвердить французский генштаб. Разве наша информация оттуда неправильно отражает состояние советской авиапромышленности, сеть новых аэродромов, военных заводов, пропускную способность железных дорог? В наших руках точные цифры!

Угрожающе забасил включившийся в беседу военный с бородкой «буланже».

— Интервенция! Только вооруженной рукой, господин Детердинг, вы и ваш «Рояль Датшелл» вернете нефть, отнятую у вас большевиками в Баку.

— Не сбрасывайте со счетов промпартии, господа! Достаточно саботажа специалистов — и вся их отвратная индустриализация полетит к черту, — вещал Рябушинский. — И действовать по-научному: не допускать стандартизации, углублять диспропорцию в отраслях хозяйства, омертвлять капиталы, загонять средства в дутые строительства.

— Чепуха! Бред! Ваша промпартия — сборище канцелярских крыс, — рявкнул военный. — Надо обухом по башке! Стрелять надо. Поголовно стрелять!

— Мы, международная организация русских миллионеров, — «за». Воюйте! Стреляйте! Но промпартия стоит тридцати ваших дивизий.

— Ясно одно, — посмеивался Детердинг, — мы, капиталисты, платим, а кто платит, тот заказывает музыку. Так сказать, по справедливости. Да, кстати, а кто это?

— О ком вы?

— Да вон та расфуфыренная Цирцея. Около нее увивался сейчас Джон Рокфеллер Старший. Пробрало и старца. Точеный носик! Сложена! Ножки, ручки. А кожа! Атлас! Прозрачная, жилки просвечивают. Но старого Джона, думаю, волновало не это. Наверное, нефтью тут запахло. Она королева Бухары? Это правда?

Говорил Детердинг бесцеремонно громко. И мадемуазель Люси слушала с удовольствием то, что не предназначалось для ее ушей.

— И не распахивайте пасть! — буркнул военный. — Не знаете? Вон хозяин этих ручек, ножек, сам барон Робер.

— А, его вещь?

— Роберу все само лезет в руки, — усмехнулся Рябушинский — Родоначальник его, Мейер Ашель, вылез не из женской утробы. Его породила денежная мошна.

Военный подхватил со злостью:

— Мейер Ашель, франкфуртский ростовщик в лапсердаке и пейсах. Разбогател. На радостях намалевал на вывеске красный щит. Отсюда Ротшильд. Вроде герб получился у… баронов кошелька и процентов. — Он отвратительно выругался.

— А метресса достойного потомка ростовщика — азиатская королева?

— Дорогая птичка. Поговаривают, она бывшая жена эмира Бухары. Барон по части женщин — коллекционер. Но приятное всегда сочетает с полезным. С помощью красивой бабенки подбирает ключи к русскому Туркестану. Нефть, золото, хлопок и так далее. Даром он, что ли, ссужал миллионы Николаше Второму… Он и