ночь человека, однако вместо завтрака Мирон погнал нас на тренировку. Как и обещал вечером, командир решил проверить, на что мы способны. И началось все с боя на импровизированных мечах. Оружие нам должны были выдать на заставе, а пока пришлось обходиться деревянными палками.

За год тренировок я с искусством фехтования на мечах, скажем так, смирился. Мышцы, усиленные магией, позволяли махать железками довольно долго, с приличной, по моему мнению, скоростью, но больших успехов я так и не достиг. В отличие, к примеру, от того же Берта, тот клинком владел на вполне приличном уровне, что и подтвердил Мирон, проведя с парнем учебный поединок.

Витек тоже оставил командира вполне удовлетворенным своим умением держать оружие, а вот после спарринга со мной, Мирон казался очень удивленным:

– Ты серьезно так плохо владеешь клинком или в поддавки играешь?

– Я больше упор на магию делаю.

– Допустим, но ты же дворянин. У тебя фехтование в крови должно быть.

– Не вы первый этому удивляетесь.

– М-да. Это никуда не годится. Будем, значит, учиться. Ну хорошо, покажи тогда, насколько ты силен как маг. Атакуй. Бей как можно сильнее.

Защиту, поставленную Мироном, мне пробить не удалось. Он пользовался каким-то хитрым щитом, создающим в воздухе неяркое мерцание. Мой скудный арсенал, рассчитанный на использование слабыми одаренными, не смог ничего противопоставить заклинаниям опытного мага.

После проваленного теста командир скептически скривился, что меня слегка задело. Стиснув зубы, я вновь атаковал мужчину, но на этот раз решил брать силой.

Зачерпнув максимум возможной энергии магического поля, я сформировал на ее основе пронзающий удар, способный пробить насквозь стальную пластину, и ценой повышения температуры тела до критической сумел наконец разрушить щит Мирона. Увы, развить успех не удалось – луч тут же наткнулся на второй слой защиты и увяз там, а я обессиленно уселся на землю.

В ушах пульсировала кровь. Испарина покрыла все тело, а сердце стучало так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Сквозь шум я расслышал одобрительное:

– А вот это уже неплохо. Иди пока, завтрак разогрей. Берт, Виктор, теперь ваша очередь.

Мирон проверял пацанов минут пятнадцать – все время, пока я колдовал над консервами, причем колдовал в буквальном смысле этого слова. Разжигать костер ради того, чтобы подогреть три жестяные банки, мне показалось глупостью, и хоть тело еще не до конца отошло от предельной для меня работы с магией, на простейшие действия сил еще хватало.

Спарринг с командиром в очередной раз показал, что простой мощью победить опытного противника крайне тяжело. Интернат многое мне дал, та же книга Илоны, которую я отдал перед отъездом обратно учителю, позволила хоть немного понять, как работает магия. Но даже самый хороший учебник не сможет научить действительно сложным заклинаниям, а тем более объяснить, как придумывать новые. В первые месяцы обучения мне, конечно, удалось сделать что-то, чего я раньше не знал – «шрапнельная атака» та же, но это было скорее удачным стечением обстоятельств, чем осмысленным действием. Позже я много раз пытался придумать что-то совершенно новое, что-то, чему в интернате не учили, но тщетно.

У меня получалось совершать простые действия с водой, огнем, воздухом или модифицировать в определенных пределах те заклинания, что уже освоил. Я владел телекинезом на вполне приличном уровне, но, например, как составить многослойный щит – не имел понятия. Попытки пойти простым путем и сложить две сферы в нечто наподобие луковицы приводили к разрушению магической конструкции.

Мне нужны были либо учебники с описанием сложных заклинаний, либо учитель. И очень хотелось надеяться, что Мирон не станет пренебрегать своими обязанностями. С другой стороны, а обязан ли он? Понятия не имею. Пока командир мне как человек импонировал – простой, без лишней строгости, но и спуску курсантам явно не даст. Хотя дядя мне тоже нравился, а потом он попытался меня убить.

Пока я разогревал еду, Берт и Витек, исчерпав силы, присоединились ко мне. Чуть позже рядом с нами приземлился Мирон:

– Ну что могу сказать? Неплохо. Берт – перспективный фехтовальщик, Даррелл – маг.

– А я? – насупился Витек.

– А ты – веселый. Такие в армии ценнее всего.

– Ваш щит вообще реально было пробить? – спросил я, опередив открывшего было рот Витька.

– Не вашими силами. Хотя ты почти это сделал.

– Научите?

– Уровень слияния у вас какой?

– У меня – второй, у остальных – первый.

– Ожидаемо. – Мирон поправил русые волосы. – Подумаю. Не сегодня так завтра.

– А у вас какой? – встрял Витек.

– Секретная информация. Вам не говорили, что ли? Не принято такие вещи спрашивать.

– Забыл.

– И зря. Я-то ладно, а вот кто-нибудь может и разозлиться. Скажу так. Обычно выпускники интерната после обучения выходят на третий уровень слияния. А дальше лет через пять еще один поднимают, потом – через десять. Ну и так далее. Хотя всякое бывает. Некоторые застревают в самом низу, некоторые скачут по ступеням, будто их сами Четверо благословили. С наследными дворянами все еще сложнее. Ладно, хватит болтать, солнце скоро высоко поднимется, а я по жаре бегать не любитель, доедаем – и в путь. К вечеру будем на заставе.

Бежали, как и вчера – по дороге, удивляя редких путников, а те, увидев, с кем пересекся их путь, отводили глаза, старательно делая вид, что их тут вообще не существует. Видимо, не особо тут любили солдат князя.

Местность еще вчера начала меняться, переходя в предгорья. Вокруг расстилались густые лиственные леса, в которых при желании можно было укрыть не одно войско. Дорога то поднималась вверх, то петляла между холмами, поросшими деревьями. Невольно возникли мысли, что тут можно устроить отличную засаду. Но, насколько я знал, бандитов, промышляющих на дорогах княжества, почти не существовало – велик был риск нарваться на дворян и сложить буйную голову. Да и граница рядом. В общем, места здесь считались бы спокойными, если бы не периодические вылазки вражеских отрядов.

Ноги отмеряли километр за километром, пропуская через себя энергию магического поля, дыхание настроилось на долгий и равномерный бег, сердце, гулко бухая в груди, перекачивало кровь по телу. Со временем мне даже начало нравиться это монотонное движение, когда мышцы и голова работают отдельно. Почти медитация.

Наверное, если бы не Витек, начинавший уставать после двух часов непрерывного бега, мы бы даже на привалы не останавливались, но пацану требовался отдых, он хоть и не жаловался, но шумное дыхание и замедление скорости были понятнее любых слов. Однако, даже с учетом перерывов, к вечеру, как и обещал Мирон, мы увидели деревянные стены пограничной заставы.

– Вот