На дальневосточных границах от Владивостока до станции Маньчжурия совершались налеты китайских солдат и белогвардейцев. Особенной жестокостью отличались набеги на станцию Маньчжурия и у 86-го разъезда. За несколько месяцев были убиты десятки красноармейцев и мирных жителей.

Неоднократные протесты Советского правительства к положительным результатам не приводили. Китайское командование подтягивало силы и готовилось к крупным военным операциям. По городу Маньчжурия маршировали молодчики из мукденского «Отряда уничтожения СССР», распространялись воззвания, на которых советский Дальний Восток включался в состав Китая. Оставалось единственное средство — проучить провокаторов и заставить их образумиться.

Была поздняя осень, а в Бурятии это уже начало зимы. На дворе стоял крепкий мороз, жгучим северным ветром тянуло со стороны Байкала.

Именно в это время Рокоссовский получил приказ о совершении бригадой форсированного марша к месту дислокации. Комбриг дал соответствующие распоряжения и поздно вечером заехал домой.

— Милая Люлю, спасибо за ужин, я уезжаю.

— Куда?

Рокоссовский посмотрел в чистые и робкие глаза жены и не смог скрыть правды.

— Я уезжаю на небольшую войну.

— Опять?

— Да, опять.

— Боже мой, когда же все это кончится? — спросила она испуганно. — Когда?

— Это от меня не зависит.

Он подошел к кроватке, где, улыбаясь во сне, спала Ада, прикоснулся губами к ее щеке и тихо произнес:

— Спи спокойно, моя красавица, я скоро вернусь, и мы с тобой обязательно поедем на рыбалку.

Он взял походный чемодан и не торопясь направился к выходу.

— Береги себя, родной. — Юлия прильнула к его груди, стараясь скрыть слезы. — Мы тебя очень любим. Помни об этом на той проклятой войне.

— Буду помнить, — сказал Рокоссовский и ободряюще улыбнулся. Он поцеловал жену и вышел.

Полки бригады были рассредоточены на большом расстоянии друг от друга, и им пришлось совершать длинные переходы.

Части бригады, выступившие во главе с командиром, за сутки прошли более ста километров. Вскоре подтянулись другие полки и конно-артиллерийский дивизион.

Сумеречным вечером Рокоссовский с командирами частей прибыл в станицу Олочинскую, которая более чем на версту раскинулась на левом берегу Аргуни.

Вокруг было пустынно, тихо, лишь изредка где-то лаяла собака да над несколькими домами курился дымок. Пограничное село почти опустело, на пепелищах домов как памятники варварству торчали черные печные трубы.

Китайские солдаты из крепости Шивейсян почти постоянно вели огонь по селению.

За сопкой командиры отыскали отдельный домик, в котором еще теплилась жизнь. Его обитатель, пожилой мужчина, вручил Рокоссовскому резолюцию, которую приняли оставшиеся жители станицы:

«Мы просим Советскую власть и командование Дальневосточной армии принять такие меры против белокитайских бандитов, от которых они не очухались бы и в будущем не посмели бы издеваться над людьми и мешать мирному труду».

Старик рассказал Рокоссовскому, что два дня назад с китайской стороны были подброшены пять мешков с отрубленными головами русских железнодорожников.

— Мы обещаем вам, отец, что защитим вас от дикарей, — сказал Рокоссовский.

Боевой приказ бригаде гласил: перейти в наступление от Абагатуевской сопки, выйти на линию железной дороги, остановить противника с северо-запада и уничтожить гарнизон Чжалайнор.

17 ноября, в час ночи, после тщательного обследования дна реки, три полка бригады и конно-артиллерийский дивизион пошли в наступление.

Колючим снегом хлестал ветер в лицо, слепил глаза, туманная изморось и скользкий лед на реке Аргуни изводили лошадей. Под Рокоссовским горячился его буланый конь, колесом изгибая могучую шею. Он грыз удила, рвал из рук хозяина поводья и, мелко перебирая ногами, шел боком поперек реки и против ветра.

К семи часам утра 75-й полк вышел к линии железной дороги в тыл Чжалайнорского гарнизона.

Появление кавалеристов Рокоссовского в тылу ошеломило китайцев. Они пытались вывести из крепости часть своих войск, но уже было поздно — железная дорога была перерезана. Замысел комбрига атаковать поезд 74-м полком оправдался. Разрозненные группы противника были уничтожены или взяты в плен.

Как и предполагал Рокоссовский, китайское командование бросило на выручку гарнизону новые силы со стороны Халайнара и пыталось ударить во фланг бригаде, но противник с большими потерями был отброшен.

Захватив поезд и отбив контратаки, бригада переправилась через протоку и закрепилась на южной окраине крепости в районе сопки «Мать».

Однако наступление пришлось остановить — замедлилось движение стрелковых частей, которые должны были атаковать Чжалайнор с севера.

Намеченная на вечер атака крепости не состоялась. На занимаемых позициях бригаде пришлось провести всю ночь. Ночевка эта была тяжелой: под открытым небом, при низкой температуре и холодном ветре. Командование бригады не имело возможности эвакуировать раненых. Положение усложнялось тем, что не было воды, горячей пищи. Люди валились с ног. Ведь это они в течение двух дней под сильным ружейно-пулеметным огнем, пронизываемые ледяным ветром, преодолевали крутые голые каменные сопки, изрытые рвами и окопами.

С утра 18 ноября совместно со стрелковым полком кубанцы возобновили наступление на Чжалайнор.

Часть войск противника все же смогла вырваться из крепости и направиться на юг, но комбриг перерезал им дорогу 75-м полком.

Не сходя с коня, Рокоссовский подозвал к себе штабиста.

— Я буду вон на той высоте, — ручкой нагайки показал он на вершину. — Отдельное дерево видишь?

— Вижу!

— Передай командиру 74-го полка, пусть прекратит атаковать крепость в лоб, а обойдет ее с левой стороны в направлении водонапорной башни.

Поднявшись на вершину горы, Рокоссовский спешился, привязал коня к дереву. Вся долина, где располагалась крепость, была как на ладони. Отсюда уходили связисты и штабные работники для передачи распоряжений комбрига. В течение двух часов шел ожесточенный бой. К одиннадцати часам сопротивление противника было сломлено.

После взятия Чжалайнора бригада передохнула и уже на следующий день была переброшена на станцию Маньчжурия, где приняла участие в уничтожении окруженного гарнизона.

20 ноября генерал Лян Чжуцзян отдал приказ о капитуляции.

Этот бой запомнился Рокоссовскому на всю жизнь — он был последним боем, которым он руководил в качестве кавалерийского командира. За него он получил третий орден Красного Знамени.

Более месяца, пока шли изнурительные переговоры об урегулировании конфликта, бригада стояла в Чжалайноре.