Мисс Летиция Роули слушала ее со все возрастающим интересом и уважением, она оценила откровенность девушки и основательность ее рассуждений. Когда же тетушка заговорила, голос ее заметно смягчился:

– Дорогая, нет нужды идти в суд, чтобы узнать обо всем этом. Ведь об итогах каждого дела можно узнать потом.

– Это правда, тетушка, – быстро ответила Стивен. – Судья и заседатели должны выслушать обе стороны в каждом деле, прежде чем принять решение. И я тоже хочу услышать обе стороны! Если человек виновен, я хочу знать о причине его вины. Если невиновен, я хочу знать обстоятельства, которые заставили невиновного выглядеть подозрительно. В своей повседневной жизни мне тоже придется судить о поступках и намерениях людей, а я хочу, чтобы мои суждения были справедливыми!

В комнате вновь повисла пауза, на память Стивен пришел разговор с Гарольдом на церковном дворе и слова о том, что женщинам трудно быть справедливыми. Мисс Роули тоже задумалась. Она видела, что в целом девушка права, однако детали смущали ее. Наконец мисс Летиция сосредоточилась на том, что составляло для нее твердую почву для рассуждений и подобрала возражение:

– Милая Стивен, но во многих судебных делах речь идет об отвратительных и даже болезненных ситуациях!

– Тем более я должна об этом знать, если отвратительные причины становятся причиной человеческой трагедии.

– Но есть и то, что неуместно слушать женщине, когда речь идет о грехе…

– Что вы имеете в виду? Какого рода грех?

На этот раз пожилая дама была шокирована. Не самим фактом наличия греха – она провела слишком много лет гувернанткой в больших домах, чтобы сохранить наивное неведение о мрачных аспектах жизни, – а тем, что ей приходится говорить на подобные темы с молодой девушкой, которую она искренне любит.

– Грех, дорогая моя… женщины дурного поведения… когда женщина… ну, я имею в виду материнство вне брака!

Натура Стивен вскипела от негодования.

– Тетушка! Но ваши слова напрямую указывают на то, что мне надо больше знать о жизни!

– Как это? – всполошилась добрая дама.

Стивен ласково сжала ее руку и умиротворяюще пояснила:

– Вы говорите о дурном поведении женщин, как будто о мужчине и речи нет. Как будто не следует обвинять и его, зачастую более виновного. Только бедных женщин! Дорогая тетушка, я хотела бы помогать таким несчастным женщинам. Не когда станет слишком поздно, но заранее! Но как я смогу помочь, если я ничего не знаю? Хорошие девушки об этом не расскажут, и хорошие женщины тоже! Вот вы сами, тетушка, не хотите говорить на эту тему, даже со мной!

– Но, дитя мое, это не подобает незамужней женщине. Я и сама разговариваю на такие темы лишь с почтенными пожилыми дамами.

Стивен отреагировала мгновенно, точно отрезала:

– Но вы ведь не замужем! Тетушка, дорогая, я не хочу вас обидеть, не хочу сказать ничего дурного или огорчить вас. Я знаю, какая вы добрая и хорошая. Но, честное слово, вы ограничиваете себя, смотрите лишь с одной стороны!

Мисс Роули решительно прервала ее:

– Что ты имеешь в виду? Что это за одна сторона? Какая еще сторона?

– Сторона обвинения. А я хочу знать причины, которые привели к дурному поступку. Ведь в жизни девушки был какой-то перекресток, когда она могла пойти в ином направлении, избежать беды. Я хотела бы оказаться там с указателем, предупреждающим об опасности, протянуть руку помощи. Ах, тетушка, тетушка, как же вы не видите, что у меня на сердце?! Все это наши люди, папочка говорит, что они со временем будут моими людьми, и я хочу, чтобы их жизнь шла правильно, я хочу понимать их нужды, искушения, слабости. Доброе и дурное. Я должна все знать! Иначе я окажусь в темноте и могу причинить вред, стараясь быть полезной.

Вид у Стивен был воодушевленный. Осеннее послеполуденное солнце щедро изливало свет через большое окно, озаряя девушку сиянием. Легкое белое платье светилось в лучах, придавая ей эфемерный облик. Золотисто-рыжие волосы казались короной славы, а темные глаза были в этот момент особенно прекрасны.

Сердце любящей немолодой дамы растаяло, ее переполняла гордость за воспитанницу. И она не удержалась:

– Ты благородное и прекрасное создание! Конечно, ты права, ты следуешь праведным путем! – слезы выступили на глазах мисс Летиции, а потом потекли по ее морщинистым щекам. Она обняла и нежно поцеловала девушку, а потом мягко и осторожно дала совет, естественным образом последовавший за этим порывом: – Стивен, милая моя, будь осторожна! Знание – обоюдоострое оружие, оно может подтолкнуть тебя к излишней гордости. Не забывай о последнем искушении, с которым Змий обратился к Еве: глаза ваши откроются, и станете вы как боги, познав добро и зло.

– Я буду очень осторожна, – торжественно заверила ее Стивен, а потом добавила, словно ей только в голову пришло: – Конечно, вы понимаете, что главный мой мотив – желание приобрести знания?

– Да? – скорее спросила, чем согласилась тетушка.

– Не думаете ли вы, что Ева жаждала не столько знаний, сколько удовлетворения заурядного любопытства?

– Возможно, и так, – кивнула пожилая дама и с сомнением в голосе продолжила: – Но, дорогая моя, кто скажет нам, где пролегает граница между этими двумя побуждениями? Все мы склонны обманываться. Чем больше мы знаем, тем лучше мы обманываем других, а чем лучше мы обманываем других, тем лучше получается у нас обманывать самих себя. Как я уже сказала, дитя мое, знание – обоюдоострое оружие, и обращаться с ним надо крайне бережно!

– Согласна! – сказала Стивен задумчиво.

И когда тетушка уже ушла, она еще долго сидела, погруженная в свои мысли.

Мисс Роули вновь решилась попробовать удержать Стивен от радикальных начинаний некоторое время спустя. Это случилось, когда девушка собралась посетить Университетскую миссию в лондонском Ист-Энде. После ее визита в Оксфорд подруга матери не раз писала ей, и когда дама-профессор отправилась провести часть каникул в Миссии, Стивен решила присоединиться к ней на несколько дней и узнать больше о ее работе. Она написала, что хотела бы приехать, и получила сердечный ответ с приглашением. С этим письмом Стивен поспешила к отцу, и он немедленно дал согласие на ее познавательное путешествие. Он с гордостью и удовлетворением следил за развитием ее характера, за тем, как взрослела и умнела дочь, какой деятельной она становилась. Она все больше и больше приближалась к его идеалу. Не теряя женственности и очарования, Стивен по-мужски смотрела на мир и проявляла решительность, не свойственную большинству ее сверстниц.

Вернулась она очень серьезной и взволнованной. Не то чтобы Стивен совсем утратила прежнее легкомыслие и переменчивость настроений, однако теперь она обдумывала проблемы, о которых прежде и понятия не имела. Например, положение бедняков. Перемены в ней сразу заметил Гарольд, прибывший на очередные каникулы. Наблюдая за ее участием в разрешении одного из дел в поместье, он прокомментировал: