— Чёртова ведьма! И что, спрашивается, в тебе такого особенного…

Я так и не поняла, что он имел в виду. Видимо, говорил, сам с собой, а не со мной, когда резким рывком за волосы и шею заставил меня подняться, прижимая к своей груди, вжимаясь членом в мой дрожащий живот и впиваясь в мои губы жадным поцелуем беспощадного завоевателя.

Я и понять не успела, как это произошло. Почему теперь млела и стонала под натиском его сминающих губ и атакующего, вернее, трахающего мой рот языка. И не забывала при этом интуитивно цепляться за его напряжённые бока под рёбрами, пока ещё скрытые шёлковой тканью белоснежной сорочки. Если меня ТАК вело на трение моей кожи о его рубашку, что же будет, когда он её уже наконец-то снимет (или когда я её разорву ко всем адским псам!). Я и так сдерживалась чтобы не вжаться в его мошонку лобком и не потереться о неё ноющим клитором.

Это всё неправильно. Ненормально! Обычно, до такой степени меня хотят привороженные мною мужчины, а не я их. И я не всегда дохожу до таких крайностей, иначе у них просто посрывает все тормоза. Наверное, Верховный это уже тоже начал испытывать. Сам напросился! Хотя я и не против. По крайней мере, именно сейчас. Пока его язык исследует мой рот, а его руки — моё тело, сжимая до лёгкой боли мне ягодицы и с абсолютным бесстыдством добираясь пальцами до горячей и очень влажной промежности. А там уже растирая возбуждённые складки и бесчинствуя с такой же остервенелой жадностью, с какой он меня всё это время целовал. Не забывая при этом тереться членом о мой живот.

— Великий Разум! — сколько же ему потребовалось сил, чтобы остановиться и прервать поцелуй? Вернее, обхватить моё лицо за скулы напряжёнными пальцами и почти отпихнуть от своего. Правда, недалеко. Всего на пару дюймов, чтобы тут же впиться в меня помутневшим взглядом, в попытке рассмотреть во мне что-то ещё, что было пока ещё скрыто от его одурманенного разума. Его кожа потемнела от сильного прилива крови, губы блестели и чуть распухли. На лбу выступили бисеринки холодной испарины. Тело напряжено и даже ощутимо вздрагивает. Будто хищник, притаившийся в засаде перед смертельным прыжком.

О, да! Мне очень хорошо знаком и этот взгляд, и это состояние заведённого мною до максимального предела похотливого самца. Раньше я такими вертела как хотела сама, а теперь… Не скажу, что мне не особо приятно поменяться местами, скорее, как-то непривычно. Тем более, когда настолько показательно доминируют тобой, а не ты кем-то.

— Это действительно что-то невероятное. Теперь я понимаю, почему вы так старательно от всех прячетесь. Сводите с ума на раз, до ломоты в яйцах… До мозгодробительного желания затрахать вас до потери пульса. Думаю, остальные слухи тоже — не выдумка. Осталось только проверить самые ходовые.

Озвучивать вслух, что конкретно он собирался проверить, Бошан, естественно не стал. Я даже ахнуть не успела, как он меня вдруг резко развернул и, едва не приподняв над полом, как какую-то невесомую тряпичную куклу, подтолкнул к близстоящему к нам дивану. Понять, что он от меня хочет, не составило вообще никакого труда. А что ещё, как не залезть на пухлое сиденье кожаного дивана коленями, опереться руками о невысокую спинку и принять позу уже готовой к не самому романтичному соитию сучки.

— Пошире раздвинь коленки. И поизящнее прогнись. Ты же чародейка. С таким телом ты должна принимать эстетические позы на интуитивном уровне сразу же, даже не задумываясь об этом. Вот так…

Гомнюк! Грёбаный гомнюк! Которого я, клянусь, сама затрахаю сегодня до смерти, пусть только переступит нужную мне грань! Если только сумею справиться со своими неконтролируемыми реакциями на его голос, близость и прикосновения. Хотя сейчас это даже не прикосновения, а жёсткое подчинение властных рук.

— Шикарная попка, и чтобы её зазывно не выпятить, и не дать себя шлёпнуть? Это непозволительное преступление против своей же природы.

Я уже знала, что он это сделает. Что обязательно меня шлёпнет — звонко, со смаком. А перед этим покрепче намотает на левую руку мои волосы и ухватит за шею, чтобы я не брыкалась и оборачивалась. А правой ладонью, физически любуясь или наслаждаясь новой картинкой, поведет по изгибам моей спины, задерживаясь подольше на ягодицах и снова заставляя меня дрожать от всех его нереально возбуждающих ласк.

Просто удивительная выдержка. Другой на его месте уже бы вошёл в меня прямо с ходу, не задумываясь о последствиях (а вдруг у меня там защита от насильников стоит?). А этот с таким бешеным стояком (не думай, Ванесса, только не думай о его большом члене, нацеленном в твою попку в эти самые чёртовы секунды!) ещё и резину умудряется тянуть! Я даже иногда ощущаю, как он меня задевает гладкой головкой своего каменного фаллоса. Не держи он меня так крепко за волосы, наверное, точно бы сорвалась с места в карьер и попыталась бы сама на него насесть. Потому что меня уже трясёт от этого желания едва не до потери сознания, и шлепок по ягодице совершенно никак от него не протрезвил. Особенно, когда Бошан принялся снова поглаживать зудящее от удара место и тем самым доводить меня двойным наслаждением до точки невозврата. А всё, что мне при этом оставалось — лишь цепляться скрюченными пальцами за обивку диванной спинки и бурно реагировать на все его беспощадные пытки.

— Вот так! Умница. Хорошая девочка. Уже готова и ждёшь не дождёшься своего хозяина?

Я не ослышалась? Он назвал себя моим хозяином? А не охренел ли он в конец? Или всё-таки охренел? Решил меня не только зельем одурманить, но и закабалить-присвоить? Э-э, нет, я на такое дело не…

О, Великие Боги!

Его пальцы наконец-то коснулись моей бесстыдно раскрытой промежности, заскользив по очень влажным и воспалённым от сильнейшего возбуждения складочкам, снова их растирая и массируя вместе с клитором. И снова мне захотелось со страшной силой отреагировать каким-нибудь бездумным подвигом — вильнуть хотя бы попкой или… Но он сделал вскоре всё сам. Совершенно беспрепятственно вставил в меня сразу два пальца, вынудив меня наконец-то застонать в полный голос и невольно прогнуться в пояснице, подобно в край озабоченной кошке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вот это я понимаю, завестись на все сто. А то и все двести.

Когда-нибудь я до него обязательно доберусь и устрою забег на все пятьсот и будет молить о пощаде со слезами на глазах. Но сейчас, чёрт меня дери!.. Размышлять о планах мести долго не выходит, когда меня так ведёт на его хриплый самодовольный голос и на бесстыдные толчки в моём обильно спускающем лоне его знающих пальцев. В голове, кажется, лопаются бурным фейерверком последние здравые мысли. Всё тело пронзает обжигающей вспышкой неуправляемой похоти, заставившей меня прогнутся ещё откровенней и едва не закричать. А потом ещё одной и ещё, как только он начинает меня буквально трахать пальцами, надавливая и растирая изнутри на нужные точки. Толчки быстрые, беспощадные, зато попадающие точно в цель. Из-за чего моё тело мгновенно охватывает с головы до ног ненормальным перевозбуждением с быстро (даже бешено быстро) нарастающим экстазом.