Я знал, что они принадлежали к тем обитателям внешнего мира, которые по-прежнему отчаянно цеплялись за развенчанную религию священных фернов. Матаи Шанг наверняка нашел бы у них и добрый прием, и надежное убежище, а вот Джона Картера вряд ли могло ждать что-то, кроме бесславной гибели.

Почти полная изоляция каольцев обуславливалась тем фактом, что их земля не соединялась с местами обитания других народов водными путями, да они в том и не нуждались, поскольку низинная болотистая почва была обеспечена водой, и местные жители всегда получали богатые тропические урожаи.

Огромные пространства каменистых холмов и засушливых почв окружали Каол, расхолаживая тех, кто желал бы наладить отношения с этим племенем. И поскольку на воинственном Барсуме практически не существовало международной торговли и каждый народ обеспечивал себя сам, о дворе джеддака Каола и его странном, но интересном народе почти ничего не было известно.

Время от времени случайные охотничьи отряды забредали в этот далекий уголок мира, но враждебность местных жителей обычно приводила к несчастьям и постепенно отвадила от этих мест самых бесстрашных любителей пострелять в неведомых зверей, бродивших в джунглях.

Мне было ясно, что мы на границе Каола, но где теперь искать Дею Торис, я представления не имел; не знал я и того, как далеко вглубь огромного леса можно проникнуть.

А вот Вула вовсе не казался растерянным.

Как только я отпустил его, он высоко вскинул голову и принялся кружить у опушки леса. Потом остановился, обернулся, проверяя, иду ли я за ним, – и ринулся прямиком в чащу, в том самом направлении, в каком мы летели до того, как выстрел Турида прервал наш полет.

Я, спотыкаясь, со всех ног бежал за ним по склону, начинавшемуся сразу за кромкой леса.

Огромные деревья вздымали над нами свои кроны, их пышные ветви совершенно скрывали небо. Легко было понять, почему в Каоле не нуждались в воздушном флоте; здешние города, спрятанные среди высоченных стволов, были абсолютно невидимы сверху, и приземлиться здесь, даже отчаянно рискуя, не смог бы самый маленький челнок.

Как и где собирались посадить свой корабль Турид и Матаи Шанг, я, конечно, и представить себе не мог, хотя позже узнал, что в каждом городе Каола есть узкая сторожевая башня, достигающая вершин деревьев, и там день и ночь стоит караул, на случай тайного нападения враждебного флота. Именно к одной такой башне и приблизился без труда геккадор священных фернов, и оттуда его отряд спокойно спустился на землю.

Когда мы с Вулой добрались до конца склона, почва стала мягкой и вязкой, так что дальше мы продвигались вперед с большим трудом.

Вокруг росла тонкая пурпурная трава с красными и желтыми листьями, похожими на папоротник, ее верхушки качались в нескольких футах выше моей головы.

Мириады ползучих растений оплетали все, протягиваясь от дерева к дереву изящными фестонами, и среди них я увидел несколько разновидностей марсианского «цветка-человека» – у него действительно имелись глаза и руки, с помощью которых хищный представитель флоры выслеживал и хватал насекомых, чтобы съесть их.

И еще тут было множество отвратительных кустарников-калотов. Это плотоядное растение размером примерно с крупный куст шалфея, что так часто встречается на наших западных равнинах. Каждая его ветка заканчивается крепкими челюстями, способными схватить и разгрызть даже крупных и сильных зверей.

И Вула, и я несколько раз с трудом уворачивались от этих жадных древовидных монстров.

Иногда мы набредали на участки твердой почвы, что давало нам возможность отдохнуть от тяжкой ходьбы по жуткому сумеречному болоту, и на одном из таких пятачков я в конце концов решил остановиться на ночь, поскольку мой хронометр говорил о ее скором приближении.

Вокруг в изобилии росли разнообразные фрукты, а поскольку марсианские калоты всеядны, Вула с удовольствием насытился тем, что я ему дал. Я тоже перекусил, а затем улегся рядом со своим преданным псом и погрузился в глубокий спокойный сон.

Лес уже был окутан непроницаемой тьмой, когда меня разбудил низкий рык Вулы. Я услышал со всех сторон осторожный шорох больших мягких лап, и время от времени во тьме сверкали злобные зеленые глаза. Вскочив, я обнажил длинный меч и замер в ожидании.

И вдруг почти рядом со мной прозвучал жуткий рев какой-то твари. Каким же я был дураком, не позаботившись найти более безопасное место для ночевки, ведь мы с Вулой могли забраться на ветви одного из деревьев!

При дневном свете я сумел бы сравнительно легко поднять Вулу наверх, однако теперь было слишком поздно. Оставалось лишь защищаться и принимать все как должное. На нас обрушился отчаянный гвалт, который начался явно по сигналу первого подавшего голос монстра, и, судя по шуму, вокруг собрались сотни, а возможно, и тысячи тварей, злобных людоедов джунглей Каола.

Они продолжали шуметь весь остаток ночи, но почему так и не напали, я не понял до сих пор, разве что звери не решались ступить на сухую почву, поросшую красной травой.

Когда настало утро, они по-прежнему сидели кругом, однако держались за границей травяного покрова. Более жуткого сборища свирепых и кровожадных чудовищ и представить невозможно.

Поодиночке и парами они продолжали бродить по джунглям некоторое время после рассвета, но вот наконец последний монстр исчез, и мы с Вулой двинулись дальше.

Порой мы и днем замечали этих тварей, но, к счастью, поблизости всегда находился клочок твердой земли, и, если даже зверье пыталось нас преследовать, погоня всегда заканчивалась у края сухой почвы.

К полудню мы добрели до отличной дороги, идущей как раз в ту сторону, куда мы направлялись. Очевидно, тракт был построен толковыми инженерами, причем в глубокой древности, и несмотря на это, он активно использовался и по сей день. Все говорило о том, что путь приведет нас в один из крупных городов Каола.

Как только мы ступили на тракт, по другую его сторону вышел из джунглей здоровенный зверь и, увидев нас, тут же бешено рванулся в нашу сторону.

Вообразите, если сможете, шершня с лысой мордой, размером с призового герефордского быка, и вы получите некоторое, весьма отдаленное представление о том крылатом уроде, что ринулся ко мне.

Пугающие челюсти и огромное, явно ядовитое жало превратили мой длинный меч в некое жалкое и бесполезное оружие. И я не мог надеяться сбежать от твари, двигавшейся со скоростью молнии, или укрыться от мириада фасеточных глаз, что покрывали три четверти кошмарной головы, предоставляя самый широкий угол обзора.

Даже мой могучий и бесстрашный Вула выглядел беспомощным как котенок перед этим существом. Но поскольку ретироваться было бессмысленно, а поворачиваться спиной опасно, я просто застыл на месте. Вула рычал, стоя рядом со мной. А мне оставалось только надеяться, что я умру так же, как жил, – в борьбе.

Тварь была уже рядом, и в это мгновение мне показалось, что у меня есть некий шанс на победу. Если бы я сумел устранить страшную угрозу, которую несло в себе жало, то борьба между нами стала бы менее безнадежной.