«Утверждения о резкой активизации работы СВР, – говорил осенью 2007 года Лебедев в интервью «Московским новостям», – не что иное, как еще один рудимент холодной войны. Западные разведки действуют не менее, а подчас более активно (я бы даже сказал, более агрессивно), чем СВР».

Так что вербовка американцев опять в цене. Разумеется, не каждый обладатель американского паспорта представляет ценность для российской разведки. В советские времена во всех резидентурах была линия ГП – работа против главного противника, то есть против американцев. В начале девяностых понятие «главный противник» исчезло. В ходу другой термин – работа с гражданами приоритетных стран. Изменились и критерии работы.

Раньше с удовольствием вербовали любого американца – хоть повара в посольстве, хоть горничную военного атташе, если они сами ничего рассказать не могут, то хотя бы аппаратуру подслушивания заложат. Теперь на предложение завербовать такого человека Москва обыкновенно отвечала резидентуре отказом. На всех совещаниях и на встречах с резидентами в ведущих странах звучит одно и то же:

– Нужны агенты, имеющие доступ к государственной тайне, то есть серьезные люди.

В прежние времена вербовочное предложение любому иностранцу делалось с санкции председателя КГБ. Теперь с разрешения директора Службы внешней разведки. Когда речь идет о вербовке важного агента, добро получали у генерального секретаря. Теперь вербовка происходит, видимо, с санкции аппарата президента.

Почему разведка сама такой вопрос решить неправомочна?

Во-первых, часто речь идет о выплате агенту таких сумм, которыми начальник разведки сам распорядиться не может. На сей счет есть строгие правила: сколько денег может своим решением выделить заместитель директора разведки, сколько сам директор. За более крупными суммами приходится обращаться к президенту, чтобы он их выделил – иногда это сотни тысяч долларов – из секретных фондов.

Во-вторых, вербовка это вопрос еще и политический. Всегда есть опасность, что тот, кому делается предложение, возмутится, отправится к своему послу, России будет заявлена нота протеста. Не во всякий момент удобно затевать такой скандал – нельзя это делать, например, накануне встречи двух президентов.

Чаще всего удается завербовать сотрудника резидентуры ЦРУ в одной из стран третьего мира, где позиции американской контрразведки слабее. Как это делается?

Иногда нашим разведчикам удается установить технические средства (аппаратуру подслушивания) в доме американца, интересующего резидентуру. Его разговоры записываются целыми днями. Потом пленки везут в резидентуру, здесь их прослушивают, переводят на русский, тщательно выискивая неосторожные слова о его недовольстве работой, начальством, семейными отношениями, жизнью, и о том, напротив, что бы ему хотелось купить, да нет денег.

На чем стараются зацепить? Не на неурядицах в личной жизни – пьянство и женщины сами по себе не компрометируют. Это для советских разведчиков было опасно.

Хотя десять с лишним лет назад, 7 июня 1996 года, появился циркуляр госдепартамента США № 224. В нем говорилось, что сотрудники дипломатических миссий за границей обязаны докладывать о сексуальных или иных интимных отношениях с гражданами стран, являющих собой исключительную угрозу с точки зрения шпионажа против Соединенных Штатов. Я работал тогда в «Известиях» и попросил американское посольство прокомментировать новый циркуляр: американцы боятся новых «медовых ловушек»?

Пресс-атташе посольства прислал мне письменный ответ:

«Сообщения в прессе сильно преувеличивают степень ограничений, накладываемых ныне существующими правилами на контакты американских дипломатов с гражданами России. Важнейшие изменения в правилах, установленных правительством США для контактов американских дипломатов с российскими гражданами, произошли в мае 1995 года, когда впервые со времен холодной войны обычные контакты, включая интимные отношения, были разрешены. Эта политика не претерпела существенных изменений.

В ходе периодически происходящего в бюрократической практике обновления правил дипломатической службы государственный департамент США несколько изменил формулировку этого положения, чтобы устранить неясность, содержавшуюся в предыдущей версии. Дипломатам не нужно сообщать о своих обычных ежедневных контактах с российскими гражданами. Однако о продолжительных любовных отношениях, связанных с интимными отношениями, предписывается сообщать. Это правило распространяется на американских дипломатов, работающих во всех странах, а не только в России».

Британские военные тоже могут больше не опасаться медовых ловушек, устроенных иностранными разведками. Министерство обороны Великобритании сняло свой запрет на занятие высоких должностей теми, кто участвует в гомосексуальных контактах или заводит внебрачные связи. Это избавит военных от необходимости таить то, что раньше было необходимо держать в тайне. Зато они станут менее уязвимыми перед шантажом и не попадут в ловушки, которые расставляют разведки. Британские гражданские служащие, если они получают должности в правительстве или в зарубежных представительствах, связанные с доступом к секретной информации, тоже получат допуск, даже если они гомосексуалисты.

– Времена, когда вербовали на идеологической основе, прошли, – говорят сотрудники службы безопасности. – Какое теперь имеет значение, если вы раньше были в компартии, а ваша сестра ездила в социалистическую Болгарию? Но у всех могут быть проблемы с деньгами, выпивкой, наркотиками, да мало ли может быть всяких проблем, которые делают их уязвимыми…

Сейчас в основном ловят на ошибках в работе. Например, если удается засечь встречу американского разведчика со своим агентом (обычно говорят – источником). Самое провальное для разведчика – беседовать со своим источником дома. Если это удалось засечь, записать такую беседу, то можно сделать вербовочный подход.

Местная резидентура и линейный отдел в Ясенево должны предложить несколько вариантов действий. Обычно, если центр дает добро, в страну с отлично сработанными документами и безукоризненной легендой приезжает на несколько дней специальный вербовщик. Это стандартная предосторожность. Если американец поднимет скандал, то вербовщик просто уедет из страны, а местная резидентура не пострадает.

В редких случаях, если резидент дает гарантии, что скандала точно не будет, то разрешают первый разговор провести сотруднику резидентуры. Это большая честь. Если американец даст согласие, то сколько бы людей – в Москве и на месте – ни готовили эту операцию, лавры достанутся тому, кому американец скажет «да».

Как это делается? Вербовщику помогут официально познакомиться с американцем и вступить с ним в разговор, чтобы он под каким-нибудь предлогом мог назначить встречу в заранее подобранном кафе.

По каким соображениям американец может согласиться работать на российскую разведку? Не из страха перед разоблачением. Если он чего-то боится, то ему спокойнее сообщить своему начальству о попытке его завербовать. Естественно, никто наказывать его не будут. Напротив, руку пожмут.