Ронни ухмыльнулась:

— Передай в таком случае своему оригиналу, что комиссионных я не беру, буду и впредь снимать все как есть и писать сценарий своих передач тебе не позволю.

— Я и в мыслях этого не имела, — сказала Одетта, прикоснувшись краем своего бокала к бокалу Ронни. — Тем не менее я льщу себя надеждой, что вставить несколько ключевых слов в свой сценарий ты мне все-таки разрешишь. К примеру, такое слово, как «свадьба».

— Какая свадьба? — с любопытством спросила Ронни.

Одетта знала, что блефует. Она не была на все сто уверена, что у Лидии и Финли дело дойдет до свадьбы, но в данную минуту ей выбирать не приходилось.

— За неделю до официального открытия «Дворца чревоугодия» здесь состоится крупное светское мероприятие — свадьба младшего брата Калума с дочерью одного из величайших героев английского спорта. Калум хочет убить сразу двух зайцев: женить братца и, что называется, обкатать свое заведение, проверить работу всех его служб. Меню, говорят, составили такое, что и парижскому «Максиму» не снилось. Угощение, само собой, бесплатное…

— Расскажи-ка мне об этом поподробнее, — сказала Ронни, доставая из сумочки блокнот и ручку. — Невеста хоть ничего себе — интересная?

Узнав, что ее бракосочетание с Финли, возможно, попадет на пленку и войдет в одну из телепередач о Фермонсо-холле, Лидия пришла в экстаз. Калум при этом известии проявил куда больше сдержанности, хотя Одетта уверяла его, что паблисити его заведению будет обеспечено — особенно в том случае, если он примет Финли к себе на службу.

— Я уже говорил Фину, что никогда не возьму его на работу, — проворчал он.

— Но это еще прочнее свяжет фамилию Форрестер с «Дворцом чревоугодия» и Фермонсо-холлом и возбудит у публики повышенный интерес. К тому же публике нужны звезды, а кто подойдет на эту роль лучше Лидии и Финли? Они такие милашки… Зрители будут сходить по ним с ума. Ну а узнав, что Финли работает во «Дворце чревоугодия», они буквально ринутся в Фермонсо, чтобы посмотреть, так сказать, на звезду в действии.

— Ну и какую, по-твоему, должность можно ему предложить? Шеф-повара? — с иронией осведомился Калум.

— Зачем же? Думаю, должность старшего официанта будет ему в самый раз.

— Он не уйдет с высокооплачиваемой работы в Лондоне, чтобы стать здесь официантом. К тому же у него нет совершенно никакого опыта.

— А ты подучи его немного… — Тут Одетта швырнула на стол свою козырную карту. — Кстати, он уже согласился на эту должность. При условии, что ты поселишь их с Лидией в одном из коттеджей при поместье.

— Что такое? — Похоже, Калум решил, что ослышался.

Между тем Одетта сказала ему чистую правду. Лидию в Лондоне стала грызть тоска, и она только и мечтала о том, как бы побыстрее уехать из столицы. Она даже купила карту Суссекса и записалась на курсы садоводства. Что касается Финли, то работа страхового агента давно уже ему надоела. Лидия же недавно пришла к выводу, что с клиентами можно общаться и посредством электронной почты. Правда, профиль работы она решила сменить.

— Лидия собирается превратить коттедж в центр духовного возрождения для людей, перенесших моральные и психические травмы, — сказала она Калуму и замолчала, дожидаясь его реакции на сказанное.

Калум удивленно приподнял бровь.

— Надеюсь, это не отразится дурно на яйценоскости здешних кур? — цинично поинтересовался он.

Калум был в своем репертуаре, и Одетта ничего ему не ответила. Между тем она уже не раз всерьез задумывалась о том, чтобы собрать в Фермонсо вокруг себя людей с теми или иными психическими проблемами. По ее глубокому убеждению, природа и климат Суссекса могли благотворно повлиять на их травмированное сознание. Но это была тайна, которую она не открыла бы никому на свете. Хотя бы по той причине, что себя она тоже причисляла к не совсем психически здоровым людям.

В данный момент Одетта ждала возвращения Флориана Этуаля, который уехал на континент, чтобы, по его выражению, «поднабраться там ума и поднакопить рецептов». Признаться, у Одетты не было полной уверенности в том, что он, даже вернувшись в Англию, согласится работать во «Дворце чревоугодия», и она разработала план, как его заполучить. В его основе лежал банальный шантаж. Она не сомневалась, что Флориану вряд ли захочется, чтобы британская общественность узнала о его бисексуальных наклонностях. Главным образом по той причине, что это могло разрушить его имидж сердцееда и покорителя женщин. Впрочем, имелся и другой, куда более острый крючок, на который можно было подцепить Флорина Этуаля. Недавно Одетта узнала, что он вовсе не француз, каким все его считали, но бельгиец родом из Брюсселя. Хотя Флориану удавалось благополучно скрывать этот факт от обожавшей его британской прессы в течение многих лет, слишком пристальное внимание журналистов не могло его не нервировать. Возможно, именно по этой причине Флориан невзлюбил обосновавшихся в Фермонсо-холле телевизионщиков и старался держаться от них на известном расстоянии.

Удивительное дело, с тех пор, как Флориан Этуаль уехал на континент, Лидия снова посвящала все свои помыслы грядущему бракосочетанию с Финли.

— Как там Флориан? — осторожно спросила у нее однажды Одетта. — Подает о себе весточки?

— Насколько я знаю, он сейчас во Франции, — равнодушным тоном произнесла Лидия, и Одетта сразу поняла, что в комнате она не одна. Где-то рядом должен был находиться Финли. — Но меню мы с ним уже составили. Впрочем, ты об этом знаешь. Помнишь, ты как-то заходила ко мне и застала у меня Флориана? Мы в тот день именно этим и занимались… составляли меню…

— И как долго вы его составляли? — с иронией поинтересовалась Одетта.

— Не меньше двух часов, — сказала Лидия и вздохнула. — Как ты знаешь, он предпочитает экзотические, даже экстравагантные блюда. Обговорить каждое — и то уйдет уйма времени. Впрочем, я в последнее время склоняюсь к мысли, что простая домашняя еда все-таки лучше. К тому же ем я очень мало. Когда переедаешь, начинаешь испытывать чувство вины. Надеюсь, ты меня понимаешь?

— Значит, ты испытывала чувство вины?

— М-м-м… да… — призналась Лидия. — Я никогда не любила кисло-сладкий вкус. По-моему, кислое и сладкое должно существовать само по себе — отдельно друг от друга.

— А как обстоят дела у Финли? Я имею в виду его проблемы в некой интимной сфере?

— Когда готовишь пирожные, главное — не допустить, чтобы тесто перестояло. Как только оно начинает подниматься, ждешь минуты две, не больше, а потом сажаешь в духовку. И тут важно не передержать. Когда мы переедем в Суссекс, я буду каждый день печь пирожные.

Одетта не знала точно, как истолковать эту метафору Лидии, и, позвонив Эльзе, попросила ее помочь разъяснить загадку. Эльза высказала предположение, что Лидия приступила ко второй стадии лечения импотенции у Финли. И со всей прямотой объяснила, что это означало введение члена в лоно и почти мгновенное выведение его оттуда. Одетта, надо сказать, придерживалась другого мнения и считала, что Лидии, которая вечно сидела на диете, просто захотелось пирожных. В любом случае разговор с ней позволял предположить, что ее увлечение Флорианом стало проходить или уже прошло. При этой мысли Одетта ощутила известное облегчение: ей было неприятно думать, что Лидия связалась с этим типом. Как бы то ни было, теперь свадьба Лидии с Финли снова остро стояла на повестке дня, и все разговоры крутились вокруг этой темы.