— Т-т-там, — провизжал он, мотая разламывающейся от боли головой, — там, за и-и-и….

Человечек понял, достал ключи, бережно поправив покосившуюся икону.

— Вот и ладно, — по-доброму сказал он, присев на кровать и погладив Геру по мокрым, спутавшимся волосам, — вот и ладно, милый ты мой. Спасибо тебе. Водички попьешь? Валюша, дай водички. Видишь, дрожит весь.

— К-как в-вы в д-дом по-п-пали? — спросил Гера, клацая зубами. Почему-то ему казалось, что важнее этого вопроса ничего нет.

— Как попали? — человечек пожал плечами. — Обыкновенно. Крышу разобрали на хер и попали. Чего тут сложного? Ты мне другое, голуба, скажи. Ты крещеный? Православный?

— Нет, — прошептал Гера.

— Это плохо, — человечек расстроился. — Как же нам быть-то? Повторяй за мной, что ли… Отче наш… иже еси на небесех… Повторяй, милый человек. А то не по-людски будет. Да святится имя твое… Да приидет царствие твое…

Через некоторое время сквозь разобранную крышу к небу взметнулись языки пламени.

Машин на трассе практически не было. Полковник на заднем сиденье лежал тихо — наверное, заснул или потерял сознание. Пасько гнал бронированный джип на предельной скорости, притормозив только дважды — за Подольском и у третьего кольца. Свой пистолет он засунул в бардачок. На кой черт нужен пистолет при таком арсенале! Вдавливая в пол педаль газа, Саша изучал расположенные перед ним кнопки и рычаги управления хитроумными приспособлениями. Из всего, что есть в машине, самое практичное — это автоматические винтовки в ружейных портах: попасть, скорее всего, не попадешь, но пугануть получится. А вот против кого могут понадобиться две ракеты, Пасько даже не представлял. Молодец полковник!

Они, дураки, еще смеялись, когда Паша пригнал это чудовище. Зато теперь можно плевать на все. При таком доме и при такой тачке никто даже близко подойти не сможет.

У разграбленного ларька, громыхающего на ветру оторванными листами жести, Пасько свернул направо на бетонку. До дачи оставалось километров десять. Он сбросил скорость, сунул в рот сигарету и тихо включил радио.

Вдоль бетонки слева и справа тянулся черный лес. Летом здесь было грибное раздолье. Неподалеку находилась воинская часть, поэтому садовых участков тут не раздавали. Да и в самом лесу можно было без труда напороться на патруль или уткнуться в колючую проволоку, огораживающую участки с надписями «Запретная зона». Когда они ходили здесь, чтобы набрать грибов на супчик, их несколько раз останавливали, но Паша показывал красную книжечку, и этим все заканчивалось.

Впереди, на повороте, там, где с левой стороны лес разрубала ведущая к воинской части просека, показалась какая-то черная громада. Пасько переключил свет, слегка притормозил, вгляделся и не поверил своим глазам. На съезде с бетонки стоял танк. Пушка смотрела прямо на машину.

Перед Пасько распустился оранжево-красный цветок. Грохота выстрела он уже не услышал. Прямое попадание снаряда подхватило броневик, машина перевернулась в воздухе и, снеся несколько деревьев, отлетела в кустарник. Потом раздался взрыв. К темному осеннему небу поднялся огненный столб.

Задраенный люк танка откинулся, изнутри вылезли двое. Спрыгнули с брони.

Еще трое, с автоматами на изготовку, вышли из кустов.

— В машину, — коротко приказал один из танка. — Уходим. Проверьте быстренько, что там.

Автоматчики подошли к горящей машине. Прикрывая лица от нестерпимого жара, пошуровали рядом. Потом, закинув автоматы за спину, побежали к выехавшей на бетонку «Волге».

Газета «Московский комсомолец». Рубрика «Срочно в номер». В Подмосковье начали угонять танки.

На одну из воинских частей, расположенных в Подмосковье, было совершено дерзкое нападение. Вечером в четверг неизвестные люди, вооруженные автоматическим оружием, оказались в расположении части, захватили оружейную комнату, согнали всех солдат и офицеров в помещение казармы и заперли. Только через четыре часа прапорщику Селиверстову удалось, высадив зарешеченное окно, выбраться наружу и освободить товарищей. Каково же было удивление начальника в/ч полковника Крячкина, когда выяснилось, что нападавшие угнали с территории части танк с полным боекомплектом. Розыскные мероприятия, проведенные силами незадачливых военнослужащих, позволили довольно быстро обнаружить танк — он был брошен похитителями примерно в трех километрах от расположения части.

Неизвестные произвели из танка всего один выстрел, которым был подбит автомобиль «Гранд Чероки». Сгоревшую машину нашли в кустах неподалеку от бетонки. В ней находились два трупа, один с множественными пулевыми ранениями.

Прокуратурой Московской области по данному факту возбуждено уголовное дело.

Полковник Василий Корецкий, старый знакомый всей инфокаровской компании, бывший заместитель директора Института по режиму и первый муж Вики, слушал умного человека Рабиновича и морщился.

— Я что, должен объяснять это своими словами? — раздраженно произнес полковник, дождавшись паузы. — Иначе вам не понятно? Без моих объяснений? Вы не уразумели, что происходит, да? Извольте, я вам растолкую. Он, — Корецкий показал пальцем вверх, — просто в ярости. Понимаете, что это значит? Всех уже подняли. Если оперативная информация подтвердит, что разборку устроила ваша шпана, мой вам совет — собирайтесь и мотайте отсюда. На историческую родину или куда хотите. Убийство Беленького «папа» никому не простит. И своим передайте.

Все, ребята! Погуляли — и хватит. Порезвились, постреляли… Я только сейчас с МВД говорил. Они уже занимаются. Главная военная прокуратура подключилась. Но разбираться с вами, чтоб уж до конца понятно было, будем мы.

Умный человек Рабинович слушал Корецкого, сокрушенно кивал головой, теребил в руках потертый портфель, но явных признаков испуга не обнаруживал.

— Василь Иннокентьич, — вклинился он наконец, когда полковник остановился, чтобы перевести дух. — Василь Иннокентьич, вы послушайте меня. Вы же меня знаете. Если что, я бы к вам никогда не пришел. Мамой клянусь, все было не так.

Ну, недоразумение. Ну, погорячились. Но ведь все понимают, с кем имеют дело. Не дураки же кругом. У всех бизнес, семьи, дети, наконец. Вы мне скажите, вы знаете такого дурака, который на вас полезет? Знаете вы такого глупого идиота?

— Знаю, — произнес Корецкий. — Это вы. И ваши костоломы. Вы мне сейчас будете объяснять, что это он сам себя застрелил? А потом танк угнал?

— Василь Иннокентьич, — проникновенно сказал Рабинович, — вы меня сколько лет знаете? Я когда-нибудь глупости делал? Или водил компанию с идиотами? Я ведь вам сам позвонил, чтобы вы здесь ошибок не наделали…

— Благодетель. — Полковник потер затылок. — О нас беспокоитесь? А я вам так скажу: ваша компания сейчас — это версия номер один. И номер два тоже. Потому что, кроме вас, некому.

— Ошибаетесь, Василь Иннокентьич, — поправил Корецкого собеседник. — Насчет того, что некому, это вы очень даже сильно ошибаетесь.