Небо уже почти полностью затянулось тучами. Ветер крепчал с каждой минутой, поднимая в воздух огромные пыльные массы.

7

– Ну, и что ты на это скажешь? – комбат Тараборин разбирал содержимое принесенной сумки. Бумаги, карты, записные книжки. Фотоаппарат, пакет с отснятыми пленками. Имелось и несколько видеокассет, правда, сама камера отсутствовала. Личные вещи. Туалетные принадлежности. Даже почти полный флакон одеколона с приятным запахом (Невский первым понюхал. Понравился этот запах. Пахло полынью). – Это явно не «духовские» вещички.

Офицеры выслушали доклад командира разведчиков, а теперь разбирались с «внутренностями» спортивной сумки.

– Надо внимательно почитать записные книжки. Может, что и прояснится. Давай, Владимир Иванович, на тебя вся надежда. – Капитан Кобылаш протянул Пястолову пару пухлых записных книжек в кожаном переплете.

– А это не нашего ли задержанного сумочка? – Старший лейтенант Пермякин с сомнением посмотрел на майора Тараборина. – Мы ведь его в том районе поймали. Он явно убегал из зоны недавнего боя. Позже мы там все облазили с моими ребятами. Сожженная машина, куча обгорелых трупов, другая куча подстреленных духов, разбитая вторая машина. В ней и нашли эту сумку. Там было жарковато во время боя. Банды духовские схлестнулись.

– Да вряд ли это он. Этот какой-то растяпа, явно гражданский спец. Ладно, отправим его, а там разберутся. Комбат уже вызвал вертолет, доложил обстановку. – Кобылаш, не спеша, закурил. Его примеру последовали все.

В ограду вошел новый дневальный по штабу – другой Семикобылин. Невский снова подивился их похожести. Впрочем, вспомнилось, Виталий предпочитал именоваться Шестикобылиным.

Доктор решил проведать раненого пациента, которого так и не перевязал сегодня. А теперь когда он освободится? Как бы опять не началось нагноение. На такой жаре и пыли рана быстро воспаляется. На улице уже господствовал «афганец». Так называли эти пыльные вихри, регулярно налетающие во многих районах Афганистана. Спрятаться от пыльных бурь трудно – ветер проникает всюду, заваливая песком. Плохо видно даже на расстоянии вытянутой руки. Мелкие камушки и песок больно били по голому торсу. Надо бы надеть куртку.

Семикобылина Невский нашел на ступеньках землянки. Он сидел, укрываясь плащ-накидкой. Автомат ему уже принесли. Да и одет он был в полную полевую форму, правда, без каски и бронежилета.

Невский пожалел, что не перевязал парня еще с утра, когда тот прибыл дежурным по штабу. Было много свободных моментов.

– Ничего, товарищ старший лейтенант, завтра перевяжете. На мне все заживает, как на собаке. Я вообще очень везучий человек. Вот и ранение мне такое «смешное» выпало, засмеют ведь дома, когда вернусь. И жена у меня красавица. До сих пор не знаю, почему она меня выбрала, а не Витальку.

– Ладно, ближе к ночи тебя все же перевяжу. Никогда не откладывайте на завтра то, что нужно сделать сегодня. Это мой девиз. Надеюсь, после пыльной бури прилетит вертолет и заберут пленника. А с Виталием ты должен все же помириться. Нельзя так. Ведь родные люди, тем более что вас и не отличить друг от друга. Вы ведь, как одно целое.

– Да я-то готов, только братан не хочет смириться с потерей Насти. Разве такое можно простить?! Попробую завтра еще с ним поговорить. Ведь мы с ним совсем не общались здесь. Конечно, это ненормально. Ладно, идите, товарищ старший лейтенант, а то вас всего камешками изобьет. И спасибо вам большое, что столько со мной возитесь.

– Не надо благодарить, это моя обязанность. Хорошо, пойду я. Похоже, буря еще больше усиливается. Пока.

Закрывая от летящего песка ладонями глаза, Невский перебежал под навес из маскировочной сети. Офицеры по-прежнему сидели за столом. Сюда меньше надувало пыли. Они рассматривали трофейные карты из сумки. Владимир Иванович старательно просматривал записную книжку, изредка читая вслух интересные выдержки.

Вдруг он даже встал, с волнением спросил командира разведвзвода: «Как ты говорил, он вам назвался при задержании?»

– Я хорошо запомнил. У меня память на афганские имена отличная. Как-никак второй год здесь служу. Он сказал, что его зовут Абдуррахман. А что? – Степан Пермякин тоже поднялся за столом, напряженно глядя на замполита.

Тот прочитал «металлическим голосом»: «Мое имя – Абдуррахман».

Комбат, начштаба, замполит выбежали из-под навеса, за ними еле поспевали доктор и разведчик. На улице сплошная стена из пыли преградила путь. Трудно было правильно выбрать направление. Но офицеры друг за другом подбежали к землянке. Часового Семикобылина рядом не оказалось.

Его нашли в землянке. Он лежал на земляном полу и смотрел пустыми глазами вверх. В руке он сжимал фляжку, из которой понемногу вытекала вода, мгновенно впитываясь в сухую землю. Автомата при нем не оказалось. Похоже, он умер мгновенно. Шея его была сломана опытной рукой, и теперь голова безжизненно приняла неестественное положение. Куртка «хэбэ» была расстегнута, из кармана пропали документы. Невский подобрал с пола лишь листочек бумаги, где было от руки написано о полученном в бою ранении в левую кисть. Стояла подпись комбата и командира взвода.

Картина разыгравшейся трагедии была ясна: задержанный захотел, якобы, попить воды, вызвал часового. А дальше все произошло в считанные секунды. Этот опытный враг справился с молодым парнем молниеносно.

В землянку вбежал Семикобылин Виталий. Он своим шестым чувством понял, что случилась трагедия с братом. Бросился к Виктору, пытался его расшевелить. Потом громко и протяжно зарыдал. Офицеры друг за другом вышли из землянки, оставив близнецов наедине.

Впрочем, времени на раздумье не оставалось. Срочно был организован поиск. Буря к тому времени уже прекратилась, стало проясняться.

Несколько бронетранспортеров помчались по пустыни в разных направлениях. Машина, в которой находился командир взвода Тодосейчук, смогла догнать беглеца на удалении около километра. Тот не смог далеко уйти. Майк Пресман пытался отстреливаться. Очередь из крупнокалиберного пулемета перебила ему обе ноги. Когда подъехали вплотную – Пресман был уже мертв. Он сам выстрелил себе в голову.

Вертолет прилетел через час. На этом борту и были отправлены погибший Семикобылин, его сопровождал родной брат. В плащ-накидку было завернуто и тело Майка Пресмана, рядом стояла его спортивная сумка. Компетентным органам Афганистана предстояло разбираться с этим «топографом». Правда, сам он уже ничего сказать не сможет. Есть у мудрых афганцев пословица: «Заклинатель змей умирает от их укусов».

1

Кто был в Кандагаре, наверняка помнит участок дороги близ кишлака Мирбазар, ведущей к провинциальному центру. Не одна машина была здесь подбита, расстреляна из засады, налетела на минную ловушку. На километры разбросаны здесь остовы сожженных, развороченных взрывами автомашин, бронетранспортеров, танков. Из разбитой техники сделали обваловку дороги, своеобразный защитный пояс, предохраняющий от пуль и гранат, но водители, наши и афганские, всегда осторожны в железном коридоре. Мало надеются на эту защиту, стремятся преодолеть участок на повышенной скорости.