Голос доносился сверху, и еще прежде, чем он поднял голову, чтобы взглянуть на лестницу, Бреннер догадался, кого сейчас увидит. Это было точное повторение сцены, пережитой им четыре дня назад. Девушка стояла в той же позе, в какой она стояла в тот момент, когда он рухнул вниз с лестницы и потерял сознание. В этой точке пространства время как будто остановилось на четыре дня, а теперь снова пошло вперед.

Бреннер ничего не сказал. Он неподвижно сидел у подножия лестницы, положив себе на колени голову Йоханнеса и закрыв правой рукой глаза, как будто хотел защититься от этой страшной картины — от явления ангела, ставшего вдруг чертом, пришедшим за ним, Бреннером. Бреннер не боялся смерти. Он хотел только, чтобы все это быстрее кончилось.

Астрид спустилась к нему в подвал и остановилась в двух шагах от Бреннера. Она долго и печально глядела на труп Салида, а затем отвернулась от него. Во взгляде девушки было что-то пугающее, и Бреннер не мог долго выдержать его без содрогания.

— Зачем весь этот жестокий спектакль? — снова спросил он. — Неужели кому-то доставляет удовольствие мучить нас? Почему вы просто не убили нас сразу же, на месте?

Голос Бреннера сорвался на крик.

— Потому что все должно было случиться так, как это было предопределено, — ответила Астрид, а затем показала на Салида и Йоханнеса. — Они должны были привести тебя сюда и оберегать в дороге.

“В таком случае, он не справился со своей миссией”, — подумал Бреннер, но тут понял, что Астрид показывала вовсе не на Салида, а на обожженного незнакомца.

— Я ждала тебя, — сказала Астрид. — Ты добирался сюда слишком долго, но должно быть, так было нужно.

Астрид махнула куда-то в темноту — туда, где терялся темный сводчатый коридор. Бреннеру показалось, что там в темноте происходит какое-то движение, но, возможно, зрение просто обманывало его.

— Пойдем, — сказала Астрид. — ОН ждет тебя.

Бреннер осторожно положил голову Йоханнеса на пол, закрыл ему глаза и подошел к девушке. Астрид повернулась и пошла впереди него по коридору.

Идти им пришлось недолго. Красноватый свет, который Бреннер видел, еще стоя у двери, ведущей в подвал, исходил от сильно коптящих факелов, горевших вдоль стен сводчатого коридора. Коридор привел их к массивной двери, которая была не выше полутора метров и запиралась на тяжелый дубовый засов. Засов был единственным запором на этой двери, здесь не было ни современных замков, ни задвижек для подстраховки засова, но именно простота конструкции последнего вселяла уверенность в его надежности, все эти высококачественные хитрые современные замки можно очень быстро взломать, обладая определенной ловкостью рук, а простой дубовый запор, казалось, сделан на века. На уровне груди в двери было проделано квадратное оконце, зарешеченное ржавыми железными прутьями. Это была дверь, ведущая в тюремную камеру.

Астрид открыла ее и, нагнувшись, вошла в камеру, махнув рукой Бреннеру, чтобы тот следовал за ней. У Бреннера сильно забилось сердце, и он поспешно переступил порог, слишком рано выпрямившись и больно ударившись головой о каменную притолоку. Бреннер поморщился — не в меру часто ему в последнее время доводилось испытывать боль. Он не стал менее чувствителен к ней, несмотря на то, что ему, как оказалось, выпало играть одну из главных ролей на поле последней битвы между Добром и Злом.

Бреннер внимательно огляделся вокруг. Это действительно была тюремная камера очень маленьких размеров — пять шагов в каждую сторону. Потолок был таким низким, что Бреннер едва мог стоять здесь, выпрямившись во весь рост, хотя он вовсе не был великаном. Эта камера, как, впрочем, и коридор, ведущий к ней, была вырублена в скале. В камере находились тоже вырубленные из скальной породы двухметровое ложе и рядом с ним алтарный камень, служивший, по-видимому, столом. Стены черны от копоти, слой которой достигал двух сантиметров, в камере стояла страшная духота и спертый запах дыма, воска, пищи и пота того, кто томился здесь две тысячи лет.

Обитателя этой тюремной камеры нигде не было видно, но в дальней стене имелся еще один невысокий дверной проем. Астрид показала на него и снова махнула Бреннеру рукой, приказывая следовать туда. Интуитивно Бреннер понял, что должен отправиться один. Возможно, миссия Астрид заключалась только в том, чтобы привести его сюда.

Бреннер вошел в смежное помещение. На сей раз он сделал это осторожно. Его сердце гулко стучало в груди, а руки покрылись холодным потом. Бреннер дрожал всем телом от страшного, пронизывающего до костей холода. ОН был здесь. Совсем рядом. Бреннер ощущал его присутствие, хотя и не видел никого до тех пор, пока не выпрямился и не обернулся. Бреннер ощущал на себе пылающий взгляд, который притягивал его, словно мотылька пламя и, казалось, мог испепелить на месте. Бреннер опустил веки, собираясь с силами. Ему понадобилось все его мужество для того, чтобы снова открыть глаза и вглядеться в НЕГО.

Они все жестоко ошибались — и Салид, и Йоханнес, и обожженный незнакомец, и сам Бреннер. Они зря боялись Князя Тьмы. Это был вовсе не он, не Враг рода человеческого.

Вместо сатаны, вместо черта с хвостом, копытами, рогами и огненным дыханием перед Бреннером стоял стройный молодой человек. Он был немного выше Бреннера, а его одежда доходила до лодыжек. За последние две тысячи лет она вышла из моды. Его грудь была перепоясана золотым поясом. Раны на его руках и ногах давно зарубцевались и превратились в тонкие красноватые шрамы, которые были намного меньше, чем ожидал Бреннер.

Больше всего Бреннера поразила его молодость. Человек, стоявший напротив него, был не старше тридцати лет, и это впечатление не могли изменить ни седая борода, ни длинные белоснежные волосы, достигавшие плеч и отросшие за время заключения. Но его лицо оставалось лицом тридцатилетнего человека, человека, который тщетно старался выглядеть старше. Правда, его глаза производили совсем другое впечатление. Они не были молодыми, но они не были и старыми. Эти глаза жили вне времени. Это были глаза существа, для которого миллионы лет длились словно один день, а секунда казалась вечностью. Кем бы ни было это существо, явившееся перед Бреннером в образе молодого человека со шрамами на руках и ногах и крохотными красными царапинами, испещрявшими лоб, оно было величественнее человека и обладало всемогуществом. Его гнев, как и его милость, были безграничными.

Человек в белом одеянии поднял руку и указал ею на Бреннера.

И в тот же момент Бреннер прозрел. Он познал наконец Истину.

* * *

— Я этого никогда не делал. Я пришел к вам как друг, а не как судья.

— Ты лжешь, — заявил Иуда. — Ты послан сюда для того, чтобы судить нас и выносить нам приговоры. Но я не допущу этого. Я раскусил тебя. Ты можешь дурачить кого угодно, но тебе не удастся меня обмануть. Я знаю, почему ты здесь. И я знаю, кто ты такой на самом деле.

— И поэтому ты хочешь меня убить, — сказал он.

Иуда показал ему свою ладонь, которую прятал в складках одеяния. Она была пуста.