учли, что религия является могучим фактором социального объединения даже тогда, когда в нём не нуждается экономическая основа. А иудейская религия в силу своей специфики не могла стать религией не только многих народов, входивших в состав Хазарского государства, но даже и самих хазар в целом.

Самым могучим врагом иудейской Хазарии стала Киевская Русь, на пути экономического и политического развития которой она оказалась. Последствием столкновения было полное и окончательное уничтожение Хазарии. Погибло Хазарское государство, исчез и хазарский народ. Последнее заслуживает особого внимания, так как обычно народы не исчезают с уничтожением их государств. В данном случае это произошло потому, что хазарский народ стал исчезать задолго до крушения Хазарского царства. Он распался на части, из которых большинство сливалось с другими родственными народами, а меньшинство, засевшее в Итиле, утратило свою национальность и превратилось в паразитический класс с иудейской окраской.

Русские никогда не чуждались культурных достижений Востока. От тюркютов они унаследовали титул кагана, который принимали первые киевские князья, от печенегов была заимствована удельно-лествичная система — знаменитый «ряд Ярославль», от половцев изогнутые сабли — «мечи харалужные» (карлукские) и многое другое, а от итильских хазар русы не взяли ничего. Впрочем также относились к воинствующему хазарскому иудаизму и другие связанные с хазарами народы: мадьяры, болгары, печенеги, аланы и половцы. Именно потому от позднехазарской культуры нигде не осталось следов.

Но вместе с тем нельзя преуменьшать значение даже этого позднего периода хазарской истории, хотя оно было по существу негативным. Необходимость бороться с эксплуататорами из Итиля стимулировала объединение гузов и славян вокруг золотого стола Киевского, а это объединение, в свою очередь, создало возможность и перспективу для бурного роста не только русской государственности, но и древнерусской культуры. Эта культура всегда была самобытной и никогда не находилась в зависимости от хазар. Те незначительные переданные через Хазарию восточные элементы в русской культуре, которые обычно имеются в виду, когда дело касается вопроса о культурных связях руси и хазар, не проникли в глубь русской культуры, а, оставаясь на поверхности, имели кратковременное и малое значение. Они не дают никакого основания выделять особый «Хазарский» период в истории русской культуры. Всемирно-историческое значение хазар заключается в том, о чём было сказано во «Введении» и что рассказано на предшествующих страницах.

Более ста лет просуществовала идеалистическая концепция истории хазар, созданная юным В. В. Григорьевым. Сокрушительный удар ей был нанесён только в наше время маленькой критической заметкой, напечатанной в «Правде» никому не известным П. Ивановым. Б. А. Рыбаков поторопился, вопреки фактам, низвести хазар на второстепенную историческую роль. Моя задача заключалась в том, чтобы путём пересмотра всех доступных в настоящее время данных по истории хазар установить истину. Она оказалась много сложнее, чем это казалось и В. В. Григорьеву, и Б. А. Рыбакову. Ну, что ж! Так бывает всегда, когда мы внимательно и подробно знакомимся с тем или другим явлением, всё равно в жизни или в истории.

The History of the Khazars

The work of М. I. Artamonov is the first sequential account known in Soviet historical publications — of the history of the southern part of eastern Europe from the IVth to the XIth centuries, the main matter of the book being the history of the Khazars and their state, which had existed a little less than 300 years. Many points of the Khazar history have been either dealt with for the first time or shown in a new light on the basis of the author's original investigations. These investigations have been made not only on the scanty materials found in Byzantine, Armenian, Arabic and other authors, but also on the archaeological finds of the Khazar period brought to light by the author himself and stored at present, in the State Hermitage. Of great importance among them are the excavation material of Sarkil or Biela Viezha, a border fortress of the Khazar period, and later a Russian town, situated in the lower course of the Don on the way from Tmutorokan to the lower Volga.

A wide reference to archaeological data, for purposes of interpreting the history of the Khazars, resorted to in the book, not only distinguishes it from other works on the same subject, but also enables the author — a qualified archaeologist — to deal with problems that none of his predecessors could have either set or dealt with.

The Hun invasion marked a new period in the history of eastern Europe. An important ethnic reconstruction of the tribes had been taking place in the southern regions of the country since that time. The control of the territory passed from the Iranian to Turkic speaking tribes consisting of the Tiurkized Ugrs from western Siberia and the remains of the Sormat-Alans assimilated by the invaders from central Asia. Temporary military powers rose and fell amidst these tribes whose patriarchal clan system was complicated by the developed economic inequality and slavery. Byzantium and the Sassanian Iran made use of these military powers in their endless wars. The Akatzirs, the Sabirs, the Saragurs, the Onogurs, the Utigurs, the Kutrigurs, and, at last, the Avars rose to the stage of history and passed away one after another. It was only the Avars who succeeded in the second half of the VIth century — by subjugating the Slav population — to found a relatively permanent state in central Europe and, for some time, to exercise control over the tribes of Kutrigurs on the northern shores of the Black Sea. At the same time a vast but — as had been the case with most of the nomad states — short-lived empire, the Turkut Khaganate, extended its power over the steppes farther east of the Don.

The Turkut empire disintegrated after 100 years of existence, torn apart by internecine civil wars; and new kingdoms — the Khazar and the Bulgar — arose on its ruins in eastern Europe. The fierce struggle of these two states very soon ended in the expulsion of the Bulgars beyond the Danube, and the rise of the powerful Khazar empire, extending its power over the southern part of eastern Europe. At the head of the Khazar state stood an old Turkut dynasty, and the Khazars, who nomadised in the eastern coastal