Согласно докладу Комиссии по отношениям в промышленности, в 1914 г. жертвами несчастных случаев на производстве стали 35 тыс. рабочих, а 700 тыс. человек получили различные травмы. В том году доходы 44 семейств, получавших по 1 млн. долл. и более, равнялись общей сумме доходов 100 тыс. семей, зарабатывавших по 500 долл. в год. Сохранилась запись беседы между членом Комиссии по отношениям в промышленности Харрисом Уайнстоком и Джоном Осгудом, президентом угледобывающей компании из штата Колорадо, которую контролировало семейство Рокфеллер:

УАЙНСТОК: Если рабочий погибает, получают ли его иждивенцы какую-либо компенсацию?

ОСГУД: Необязательно. В некоторых случаях – да, в некоторых – нет.

УАЙНСТОК: Если он искалечен на всю жизнь, положена ли ему компенсация?

ОСГУД: Нет, сэр, никакой…

УАЙНСТОК: Получается, что вся тяжесть ложится целиком на их [рабочих] плечи.

ОСГУД: Да, сэр.

УАЙНСТОК: А промышленность не несет никаких расходов?

ОСГУД: Верно, промышленность не несет никаких расходов.

Все большее число трудящихся вовлекались в профсоюзную деятельность. В первые годы XX в. рабочие союзы насчитывали 2 млн. членов (т. е. каждый четырнадцатый рабочий), из них 80 % состояли в Американской федерации труда, этой организации для избранных: практически все ее члены были белыми мужчинами, почти все – квалифицированными рабочими. Хотя количество женщин-работниц в целом продолжало расти – их число удвоилось с 4 млн. в 1890 г. до 8 млн. в 1910 г., и они составляли пятую часть всей рабочей силы в стране, – только каждая сотая труженица состояла в профсоюзе.

В 1910 г. чернокожий рабочий получал в среднем треть заработка белого рабочего. Хотя руководитель АФТ С. Гомперс и выступал с утверждениями о том, что верит в равные возможности, негров не принимали в большинство профсоюзов, входивших в Федерацию. Гомперс продолжал говорить, что не хочет вмешиваться во «внутренние дела» Юга: «Я считаю, что расовая проблема – это проблема, с которой вам, южанам, предстоит разобраться, причем без вмешательства назойливых посредников со стороны».

В реальной борьбе рядовые рабочие время от времени преодолевали эти барьеры. Ф. Фонер приводит воспоминания Мэри Макдауэлл[138]о том, как формировался женский профсоюз на чикагских скотобойнях: «Драматические события того вечера начались, когда в дверь позвонила ирландская девушка и спросила: «Наша цветная сестра просит принять ее. Что мне с ней делать?» Ответ дала другая молодая ирландка, сидевшая на стуле: «Прими ее, конечно, и все вместе от всей души поприветствуйте ее!»»

В 1907 г. в Новом Орлеане всеобщая забастовка на пристанях охватила 10 тыс. рабочих (докеров, возниц, грузчиков) – черных и белых – и продолжалась 20 дней. Лидер негритянских докеров Э. С. Суон сказал: «За мой тридцатидевятилетний опыт работы на пристани белые и негры еще никогда не были так прочно объединены общими проблемами, никогда ранее я не видел такой солидарности. Во всех предыдущих забастовках негра использовали против белого, но теперь это осталось в прошлом, и обе расы совместно отстаивают общие интересы.».

Это были исключения из правила. В целом чернокожих держали подальше от профсоюзного движения. В 1913 г. У. Дюбуа писал: «Конечная цель всего этого – убедить американского негра в том, что его главный враг – не работодатель, который его грабит, а работающий вместе с ним белый».

АФТ относилась к расизму прагматично. Исключение женщин и иностранцев также носило прагматичный характер. В основном это были неквалифицированные работники, а Федерация, состоявшая почти полностью из квалифицированных рабочих, основывалась на философии «делового юнионизма» (каждого руководителя профсоюза в составе АФТ называли даже «деловым представителем»). Эта организация пыталась совместить производственную монополию работодателя с монополией на рабочую силу, установленной профсоюзом. В этом смысле она добивалась улучшения условий для некоторых категорий трудящихся, а большинство рабочих оставляла за воротами.

Чиновники АФТ получали большое жалованье, были на дружеской ноге с работодателями, даже допускались в светское общество. Вот что говорилось летом 1910 г. в одном газетном репортаже из модного приморского курорта Атлантик-Сити (Нью-Джерси): «Сегодня утром, играя на пляже в бейсбол в купальных костюмах с президентом Сэмом Гомперсом, секретарем Фрэнком Моррисоном и другими лидерами АФТ, бывший руководитель Объединенного союза горняков Джон Митчелл потерял кольцо с бриллиантом стоимостью 1 тыс. долл., подаренное ему поклонниками после урегулирования большой забастовки угольщиков в Пенсильвании. Ветеран службы спасения капитан Джордж Бёрк нашел кольцо, после чего Митчелл извлек 100-долларовую купюру из пачки денег, которая лежала у него в кармане, и вручил ее капитану в качестве вознаграждения за находку».

Хорошо оплачиваемые лидеры АФТ были защищены от критики как строго контролируемыми митингами, так и «командами головорезов» – наемной охраной, первоначально использовавшейся против штрейкбрехеров, но через некоторое время начавшей унижать и избивать оппонентов внутри профсоюза.

В этой ситуации – в ужасных условиях труда, кроме тех предприятий, где существовали профсоюзы, – трудящиеся, стремившиеся к радикальным переменам и видевшие корни нищеты в капиталистической системе, проявили заинтересованность в создании рабочего союза нового типа. Июньским утром 1905 г. в одном из залов Чикаго собрался съезд, объединивший 200 социалистов, анархистов и радикальных профсоюзных деятелей со всей страны. Они учредили профсоюз, получивший название «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Лидер Западной федерации горняков – Большой Билл Хейвуд вспоминал в автобиографии, что для открытия съезда поднял лежавшую на трибуне доску и использовал ее как молоток председательствующего: «Товарищи рабочие… Мы собрались на континентальный конгресс рабочего класса. Мы собрались для того, чтобы вовлечь рабочих нашей страны в общее рабочее движение, которое имеет целью освобождение рабочего класса от рабского подчинения капитализму… Цели и стремления этой организации заключаются в том, чтобы передать рабочему классу экономическую власть и средства к существованию, контроль над производством и распределением, не считаясь с владельцами-капиталистами».

Вместе с Хейвудом на трибуне находились лидер Соцпартии Юджин Дебс и Мамаша Мэри Джонс, 75-летняя седовласая женщина, стоявшая у истоков Объединенного союза горняков Америки. На съезде был принят устав организации, в преамбуле которого говорилось: «У рабочего класса и класса работодателей нет ничего общего. Не может быть мира, пока голод и нужда преследуют миллионы трудящихся, а горстка тех, кто представляет класс работодателей, получают все блага жизни. Борьба между этими двумя классами должна продолжаться до тех пор, пока трудящиеся все вместе не выйдут на поле битвы в политике и промышленности, пока при помощи экономической организации рабочего класса, не связанной с какой-либо политической партией, они не возьмут и не удержат в руках то, что производят своим трудом».