за подбородок, и мой взгляд остановился у его голубых глаз. В ожидании чего-то интересного, я улыбнулась. Стас прикусил мою нижнюю губу, оттягивая её зубами, и я от нетерпения сама впилась в его горячие губы, обхватывая плечи руками и скрещивая свои пальцы между собой. Новая волна возбуждения снова и снова накрывала нас с головой, не давая прекратить наслаждаться обществом друг друга.

— Жизнь моя… — вздохнула я, утыкаясь лицом в твердую грудь Стаса, — Как же мне с тобой хорошо…

— Не хочу, чтобы тебя трогал кто-либо кроме меня… — кладя обе руки на мои ягодицы, Стас взглянул вперёд себе, — Ты только моя…

— Ты и так единственный, кто трогает меня там, — затаив дыхание, прошептала я и начала немного тереться своей промежностью о твёрдый член Стаса. Он томно охнул, а хватка на моей заднице заметно усилилась.

А потом Стас произнёс те слова, от которых волосы на моей голове встали дыбом.

— Даже сама не смей трогать себя…

На мгновение я лишилась дара речи.

«О чём он говорит? Стас не хочет, чтобы я удовлетворяла себя самостоятельно? Но я ведь и так не нуждаюсь в этом. Или же его ревность достигла предела, и он теперь не позволит мне трогать собственное тело?»

Я в недоумении посмотрела на Стаса.

— Что это значит? Что за рамки ты мне ставишь? — выгнув одну бровь, спросила я.

— Никаких рамок, — мотнул головой Стас, — Просто я волнуюсь о твоём здоровье и здоровье своего будущего сына, которого ты носишь у себя под сердцем. Ты обязана быть осторожной.

— А причем здесь «не смей трогать себя»? — всё с тем же непониманием продолжала я. Вместо ответа Стас повалил меня на спину, заломив руки над головой.

— Всё притом, моя девочка, — краем губ усмехнулся он, наваливаясь надо мной, — Я сам буду трогать тебя и твоё великолепное тело, — Стас неприлично близко наклонился к моему лицу и облизнулся. Мои ноги предательски затряслись, и я закинула одну из них на бёдра Стаса, вплотную прижимая его тело к своему.

В какой-то момент мой живот издал неприятный звук, и Стас усмехнулся.

— Я хочу кушать… — прошептала я, хотя он и так всё понял.

— Ладно. Идём тебя кормить, — Стас сделал глубокий вдох и подхватил меня на руки.

— Давай оденемся, — я вытянула свою руку в сторону шкафа, тыкая в него пальцем, но Стас помотал головой, не одобряя моего предложения.

— Когда мы вдвоем, нет смысла одеваться, — он стал осторожно спускаться по ступенькам на первый этаж, прижимая меня к себе.

Одним движением руки Стас сдвинул всю посуду в сторону и усадил меня на кухонный стол.

— Мне со стола есть? — усмехнулась я, поглядывая на Стаса, а потом закинула себе в рот ломтик сыра.

— Я буду сам тебя кормить, — на полном серьёзе ответил Стас, поднося к моим губам вилку с салатом, — Ротик открывай.

— Несколько минут назад ты просил меня сделать это совсем… — я не успела договорить, как вилка очутилась у меня во рту, и мне пришлось начать пережевывать поданный Стасом салат, — М-м-м… Вкусно… — потерев губы тыльной стороной ладони, я закивала головой, — Тоже попробуй.

Стас поднёс вилку и к своему рту, облизывая её.

— И вправду, — согласился он, — Не буду штрафовать Лену. Она знает толк в готовке.

— А я ведь говорила, что она хорошая. Просто, видимо, что-то случилось, и она не смогла прийти раньше.

— Хорошо. В следующий раз обязательно тебя послушаю, — с едва заметным сарказмом улыбнулся Стас и поставил тарелку на мои колени.

Он опёрся о стол обеими руками, обхватывая меня с двух боков. Стас выглядел, словно какой-то хищник, выжидающий нужного момента, чтобы наброситься на меня, беззащитно сидящую на столе в чём мать родила. От звериного взгляда Стаса меня отделяла только тарелка салата и руки, которые я держала перед собой.

В один момент Стас закинул мои руки к себе на плечи, и упёрся своими бёдрами в мою промежность. Я уткнулась носом в его щёку и провела тонкую линию скулы.

— Где ты хочешь, чтобы мы отпраздновали твой день рождения? — неожиданно для меня спросил Стас.

— О! Так ты знаешь, когда у меня день рождения! — с улыбкой воскликнула я.

— Разумеется. Я узнал об этом ещё, когда ты только устроилась ко мне на фирму, — невозмутимо ответил Стас.

— Давай сначала соберёмся все вместе: тётя, Давид, Карина. А потом можно и побыть только вдвоём, — я обняла лицо Стаса своими горячими ладонями, и он счастливо засветился.

— Всё будет, как ты захочешь, — кивнул Стас и тут же добавил: — Кстати, хотел спросить…

— Стой! — перебила я, прикладывая палец к его губам, — Я знаю, что ты сейчас спросишь. И сразу же отвечаю: не нужно мне ничего дарить. Ну или хотя бы не дари дорогих вещей. Я же знаю, что у тебя хватит ума, да и денег, подарить мне что-нибудь ужасно дорогое.

Стас задумчиво приподнял брови. Мои слова явно ввели его в ступор.

— Почему я должен экономить на своей будущей жене, которая носит моего ребенка? М?

— Потому что дорогим подарком ты меня ничуть не удивишь, — улыбнулась я, — Если захочешь мне что-нибудь подарить, то пусть это будет что-то необычное, запоминающееся. То, что меня и вправду удивит.

Задумчивое лицо Стаса немного смягчилось, и он даже улыбнулся.

— Я тебя понял.

Чувственно поцеловав мои губы, Стас поднял меня на руки, напрочь забыв о тарелке на моих коленях, и закружил в воздухе. Грохот стекла заставил его прерваться и посмотреть на пол.

— Бл*, тарелка… — выругался Стас, усаживая меня обратно на стол, — Теперь ещё осколки убирать.

Я рассмеялась и принялась ему помогать. Вместе, да ещё и абсолютно голые, мы собирали осколки разбитой тарелки, смеясь с нелепости данной ситуации. Когда всё стекло было собрано, Стас взял меня прямо на полу, предварительно подложив под мои ягодицы несколько полотенец.

«Заботливый, блин…»

Шишкин Роман

Утро началось для меня слишком рано. Балконная дверь очень громко хлопнула, и я вскочила с постели. Стасу же ничуть не помешал столь громкий звук, и он с умиротворённый лицом спал, обняв мой край одеяла. Вот я снова проспала всю ночь голой, ведь Стас вечно стягивает одеяло на себя.

Вздохнув, я плюхнулась обратно на подушку, хлопнув ладонью по своему лицу в попытках проснуться. Я приоткрыла глаза и посмотрела на свою ладонь. На ней виднелся след от яркой помады. Я слезла с кровати и подошла к зеркалу. По моим губам была размазана ярко-красная помада.

«А разве я вчера красилась этой помадой?