Нирин наклонился дальше, наблюдая за суетой внизу с откровенным весельем.

— Ты только посмотри на них, как они все носятся взад-вперед, как предвкушают победу! Корин думает, что он заново отстроит Эро. И воображает, как будет играть там со своими детьми.

Налия ухватилась за дверной косяк, ноги под ней подгибались.

— Ты… ты уверен, что он не вернется.

Близился рассвет, небо разгоралось все ярче. Внезапно Налия заметила косой хитрый взгляд, брошенный на нее Нирином.

— Я скучал по тебе, Налия. О, я не виню тебя за твой гнев, ведь необходимо было соблюсти внешние приличия. Только не говори, что ты его полюбила. Я ведь знаю его сердце, моя дорогая. В тебе его интересует только то, что у тебя между ногами. Ты для него лишь утроба, которую необходимо заполнить.

— Нет! — Налия зажала уши руками.

— О, он тешит себя, думая, что у него доброе сердце. Ты только посмотри, как он устроил твое маленькое гнездышко. Но, уверяю тебя, все это он сделал лишь для очистки совести, а не ради твоего удобства. Мы с ним решили, он и я, что у тебя хватит духу, чтобы попытаться сбежать, подвернись такой случай, и потому безопаснее держать тебя наверху, в клетке, как ты держишь своих хорошеньких птичек. Вот только тебя он никогда не называл хорошенькой.

— Прекрати! — закричала Налия. Ее глаза наполнились слезами, и Нирин превратился в темное, угрожающее пятно на фоне неба. — Почему ты так жесток? Он действительно заботится обо мне! Он начал тревожиться за меня!

— Это ты начала тревожиться за него. Что ж, я не удивлен. Ты молода и романтична, а Корин на свой лад не так уж плох. Но мне очень жаль, если ты начала привязываться к нему. Это все только усложнит.

Налия вздрогнула.

— О чем ты говоришь?

Она слышала, как воины приветствуют Корина, как он выкрикивает приказы. Его голос звучал так радостно…

— Тебе стоит взглянуть на него еще разок, моя милая, пока еще возможно.

— Значит, он не вернется…

Тьма вокруг Налии сгущалась, грозя окончательно поглотить ее.

— Он сыграл свою роль, сам того не зная, — задумчиво произнес Нирин. — Ты только представь, как это будет прелестно: ты — мать юной королевы, а я — ее лорд-протектор.

Налия смотрела на него, не веря собственным ушам. Нирин помахал рукой кому-то внизу. Возможно, это Корин посмотрел наверх и увидел его.

А ведь Корин доверяет ему, подумала Налия, как доверяла она сама.

Она представила свою будущую жизнь — жизнь безгласной пешки в игре Нирина, навсегда обреченной на молчание в тисках его магии. А ее дитя, ее пока нерожденная дочь, тоже будет смотреть в это лживое лицо?.. А если он и ее соблазнит когда-нибудь?

Нирин все еще перегибался через парапет, прижавшись бедром к каменной стенке, и кому-то махал рукой, и улыбался своей фальшивой, пустой улыбкой…

Ярость, так долго копившаяся в раненом сердце Налии, вырвалась наружу, как бешеный огонь, питаемый сухими дровами боли и предательства. Эта ярость мгновенно уничтожила немой страх и бросила Налию вперёд. Ее руки как будто действовали сами собой, когда она налетела на Нирина и изо всех сил толкнула его.

На мгновение они очутились лицом к лицу, так близко, что могли коснуться губ друг друга. Притворная улыбка волшебника исчезла, глаза расширились от изумления. Нирин взмахнул руками, схватился за рукав Налии, тщетно пытаясь удержать равновесие. Но он был слишком тяжел для нее и подтащил ее ближе к краю следом за собой.

Она едва не полетела вниз. На одно бесконечно длинное мгновение Налия повисла над парапетом, увидела внизу Корина и его всадников, и их лица были бледными овалами с широко открытыми ртами. Она могла бы упасть прямо к ногам Корина. Она и ее ребенок могли умереть прямо на его глазах.

Но вдруг какая-то сила подхватила Налию и отдернула от края. Она успела еще раз заметить изумление на лице Нирина, уже летевшего вниз, и тут же упала на пол балкона и так и осталась лежать, дрожа с головы до ног, и лишь слышала короткий, прерывистый вскрик Нирина и отчаянные крики тех, кто видел его падение.

«Да, я окружил тебя надежными чарами, но только ради твоей собственной защиты, моя дорогая».

Налия недоверчиво рассмеялась. Все еще дрожа, она с трудом поднялась на ноги и через край парапета посмотрела вниз.

Нирин лежал распростертый на камнях мостовой, похожий на старую детскую куклу. Он упал лицом вниз, и Налия не могла видеть, сохранилось ли удивление на его лице.

Корин посмотрел вверх, увидел ее и бросился к башне.

Налия вернулась в комнату и упала на кровать. Она расскажет ему всю правду, все подробности чудовищного замысла чародея. Он поймет. Она снова увидит его нежную улыбку.

Через несколько мгновений в комнату ворвался Корин.

— Ради Четверки, Налия, что ты наделала?

Налия попыталась сказать ему — но язык отказался повиноваться, как это бывало и прежде. Она схватилась за горло, задыхаясь, и залилась слезами. Прибежала Томар, села с ней рядом, обняла. Тут был и лорд Албен, цеплявшийся за руку Корина, и наставник Порион, и многие другие, кого Налия вообще не знала. Внизу, во дворе, кто-то громко рыдал. Судя по голосу, это был молодой мужчина.

Налия снова попыталась сказать Корину правду, но ужас, светившийся в его глазах, остановил ее быстрее, чем магия Нирина. Наконец она с трудом прошептала:

— Он упал.

— Но я… я видел… — запинаясь, выговорил Корин, медленно качая головой. — Я видел тебя!

— Заприте эту дверь, — приказал Порион, показывая на балкон. — Немедленно! И окна заколотите!

Потом он схватил Корина за руку и оттащил его от Налии, прежде чем она сумела найти слова, чтобы объяснить все.

«Он был само зло! Он собирался отшвырнуть тебя, как отшвырнул меня! Он хотел занять твое место!»

Но слова застревали в горле.

— Я видел тебя, — снова выдохнул Корин, потом развернулся и стремительно вышел из комнаты. Остальные бросились за ним, и Налия услышала бешеный крик Корина: — Это безумие! Оно у нее в крови! Охраняйте ее! И следите, чтобы она ничего не сделала с моим ребенком!

Налия, заливаясь слезами, упала в объятия Томар и плакала еще долго после того, как стук конских копыт и звуки горнов затихли вдали. Корин отправился на свою войну. Но даже если он вернется, ей никогда больше не увидеть его улыбки.

«Но я наконец-то избавилась от Нирина, — думала Налия, утешая себя. — Моего ребенка не запачкают его прикосновение и его лживая улыбка!»

В тот день, когда Тамир вывела свою армию из Атийона, летнее небо сияло густой синевой, как лазурит из Зенгати. В виноградниках, тянувшихся вдоль дороги, созрел урожай, и женщины срывали тяжелые грозди и складывали их в корзины. Вдали, на просторном лугу, паслись огромные табуны, среди взрослых лошадей резвились сотни жеребят. Пшеничные поля сверкали золотом полных колосьев.