Группировка истребительной авиации Северного фронта и ВВС Балтфлота, сосредоточенная в районе Ленинграда и Карельского перешейка, была одной из самых мощных во всех Вооруженных силах СССР. Ее численность в десятки раз превосходила количество немецких самолетов (бомбардировщиков или разведчиков), которые хотя бы эпизодически появлялись на аэродромах южной и центральной Финляндии. Кроме того, в системе ПВО Ленинграда была мощнейшая группировка зенитной артиллерии, не имеющая себе равных в мире (ПВО Лондона и Берлина не имели такого количества зенитных орудий). Система ПВО Ленинграда строилась в расчете на отражение массированных налетов авиации крупнейших европейских держав (Германии, Англии и их возможных союзников). Соответственно, предположение о том, что две дюжины финских или немецких бомбардировщиков представляли собой «смертельную угрозу для Ленинграда», совершенно абсурдно.

Столь же абсурдны и рассуждения о том, что только такие экстраординарные меры, как внезапный и вероломный удар по финским аэродромам, могли «избавить Ленинград от участи городов, подвергшихся яростной бомбардировке». К несчастью, Ленинград подвергся «яростной бомбардировке». И не один раз. Если позволительно говорить об истории в сослагательном наклонении, то избавить Ленинград от этой горькой участи могло успешное отражение наступления вермахта в Прибалтике, создание устойчивой обороны на рубеже Западной Двины и эффективные действия истребительной авиации. К Финляндии все это никакого отношения не имело.

Что же касается реальных задач начавшегося утром 25 июня авиаудара, то предположение о том, что он был направлен против немецких авиационных и наземных сил в Финляндии и имел своей целью «срыв готовившегося налета на Ленинград», может возникнуть лишь на основании изучения приказов и директив советского командования. Да, в приказах что-то подобное можно прочитать. Фактические же действия советских ВВС очень трудно интерпретировать подобным образом:

1. Единственным подразделением люфтваффе, базировавшимся на необъятных просторах южной и центральной Финляндии, было звено разведчиков (два «Дорнье» Do-215 и один «Хейнкель» Не-111) на аэродроме Луонетьярви.

Нелепо обсуждать «угрозу», которую эти три самолета представляли для Ленинграда, и тем не менее — если целью операции было «уничтожение немецкой авиации, базирующейся на финских аэродромах», то именно аэродром Луонетъярви должен был бы стать объектом атаки №1. Но ни один советский самолет в небе над Луонетъярви не появился, и ни одна бомба не упала на летное поле этого аэродрома.

2. Абстрактно рассуждая, налет на Ленинград могла бы совершить финская бомбардировочная авиация — но ни одного налета на два основных аэродрома ее базирования (Синкакангас и Луонетъярви) не было произведено.

3. Аэродром Утти, который 22–23 июня использовался для дозаправки немецких бомбардировщиков, был включен в общий перечень целей, но никакого особого подчеркивания его приоритетного значения ни в приказах командования 41-й БАД, ни в приказах командования 2-й САД не обнаруживается. Так, 2-я САД, имея на своем вооружении 142 исправных бомбардировщика, выделила для налета на аэродром Утти одно звено (три самолета) из состава 44-го БАП, каковое звено один раз бомбило Утти с высоты 6,5 км. 41-я БАД бомбила аэродромы Валкеала и Утти, выполнив при этом в обшей сложности (по двум названным аэродромам) всего 12 самолетовылетов. Едва ли это можно назвать выполнением директивы Ставки ГК от 24 июня, которая требовала «непрерывными налетами днем и ночью разгромить авиацию противника и ликвидировать аэродромы».

4. Порты Ботнического залива (Оулу и Вааза), через которые на территорию Финляндии была доставлена 169-я пехотная дивизия вермахта (и в которых, вероятно, еще оставались какие-то подразделения немецких войск), не подверглись ни одному удару — и это при том, что расстояние от аэродромов базирования дальних бомбардировщиков ВВС КБФ (1-й МТАП, аэродром Беззаботное и 57-й БАП, аэродром Котлы) составляет не более 600–650 км. Это, несомненно, соответствует радиусу действия дальних бомбардировщиков ДБ-3/ДБ-3ф, которые стояли на вооружении двух указанных полков в количестве 91 исправного самолета.

5. Если бомбардировка портов Ботнического залива могла бы считаться запоздалой попыткой «догнать ушедший поезд», то разрушение железнодорожной магистрали Оулу–Рованиеми–Салла могло бы иметь самые серьезные последствия, так как через нее шло снабжение всей группировки немецких войск в Заполярье. И тем не менее, даже попыток решения этой задачи не было предпринято, и ни одного налета на железнодорожные станции этой магистрали не было произведено.

Теперь подойдем к оценке хода и исхода авиаудара 25–26 июня с другой стороны: какие объекты фактически стали мишенью для бомбардировщиков?

Всего было атаковано (не учитывая аэродромы) не менее 12 целей, а именно:

- крупные железнодорожные станции (Рихимяки, Коувола, Луумяки, Лаппеенранта, Мантюхарью, Миккели, Йоэнсу);

– основные порты Финского залива (Турку, Сало, Порвоо, Котка);

– пригороды Хельсинки.

Если мы теперь сравним этот список с предвоенным Планом прикрытия мобилизации и оперативного развертывания войск Северного фронта (Ленинградского округа), то немедленно обнаружим явное сходство целей и задач: «Мощными ударами по ж/д узлу Коувола, мостам через р. Кюмин-Иоки и группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника… активными действиями авиации обеспечить превосходство в воздухе и мощными ударами сорвать перевозки по сосредоточению в районе Йоэнсу, Каяаани, Куопио…»

Были в Плане прикрытия «поименно» названы и 12 аэродромов южной и центральной Финляндии, которые должны были стать объектами первоочередных ударов: Коувола, Котка, Утти, Селянпя, Миккели, Порвоо, Лахти, Холлола, Хиидула, Подосйоки, Савоилинна, Хамина.

Скорее всего, получив 24 июня директиву Ставки ГК, командование ВВС Северного фронта (так же, как и командование ВВС Балтфлота) достало из сейфа довоенные оперативные планы и составило на их основе приказы на проведение «первой многодневной операции». И в данном случае нельзя не признать, что Ставка просто не оставила им времени ни на доразведку целей, ни на тщательную подготовку самого удара (взаимодействие с истребителями, оптимальный выбор боеприпасов и т.д.). Что, впрочем, не снимает вопрос о том, почему половины «заблаговременно выявленных аэродромов противника» не существовало вовсе и, наоборот, многие важнейшие аэродромы (Весивсхмаа, Наараярви, Йоройнен, Хювинкя, Сиикакангас, Луонетъярви) в этот перечень не попали.

В целом же «первая многодневная операция советских ВВС» просто поражает своей неорганизованностью и неэффективностью. Перечитаем еще раз описание этой операции в версии генерал-майора, профессора и доктора наук М.Н. Кожевникова: «… Командованием ВВС Северного фронта был разработан и 24 июня утвержден Военным советом Северного фронта план уничтожения вражеских самолетов на аэродромах на северо-западном направлении. К участию в операции в общей сложности привлекалось 540 самолетов.

Рано утром 25 июня 236 бомбардировщиков и 224 истребителя нанесли первый массированный удар по 19 аэродромам. Враг, не ожидая такого удара, был фактически застигнут врасплох и не сумел организовать противодействия. В результате советские летчики успешно произвели бомбометание по стоянкам самолетов, складам горючего и боеприпасов. На аэродромах был уничтожен 41 вражеский самолет. Наша авиация потерь не имела.