Тайле занималось обзором проектов Ониско, проверяло сетевые файлы на предмет обнаруженных прежде несоответствий. Работа заняла пятнадцать часов.

– Кое-что обнаружилось, – сказало оне Кандаре. – В материалах одной научной группы здешней астроинженерной конторы: они разрабатывают космические скафандры. Занимались активными магнитными полимерами, отражающими космическое излучение, – слой такого полимера в скафандре будет весить намного меньше использующихся сейчас карбоновых и металлических слоев.

– Да, понимаю, такое может иметь военное применение, – сказала Кандара.

– Похоже на то, что в ключевые данные внесены изменения. Мы проводим сверку с сохраненными копиями, чтобы установить, сколько их, но общий стиль соответствует.

– А что с точкой входа? – спросила Кандара.

Тайле уверенно улыбнулось.

– И мне это пришло в голову. Они почти не оставили следов, а наш здешний Ген 8 Тьюринг не так уж небрежен. Похоже на прямой, физический доступ – в полную противоположность известным мне случаям незаконного взлома файлов; те всегда производились дистанционно. Хакеры обычно осуществляют вход как можно дальше, по множеству случайных маршрутов, чтобы запутать следы и осложнить перехват. Но здесь удаленный доступ оказался бы рискованным: Ген 8 Тьюринг способен проследить все связи с Акитой. Весь цифровой трафик ведется через пять портальных дверей.

– То есть действовали прямо изнутри лаборатории? – сказала Кандара. – Как же они туда проникли?

– А они не проникали. – Тайле улыбнулось шире прежнего. Все в офисе оторвались от работы и уставились на них из клеток светящихся голографических иконок. – У нас здесь не так уж много мер безопасности, но на важнейшие участки Бюро установило систему защиты. Кто-то снял стандартную защиту лаборатории, но о дополнительной системе Бюро не знал.

Тайле указало на возникшую у стола проекцию.

Это было стандартное помещение сервисного центра: бесконечные штабели оборудования, геометрические галактики мигающей из-за темного стекла оболочек электроники – алтари без прихожан. Если не считать таковым мужчину, шедшего по узкому проходу; его жесткое лицо подсвечивалось рассеянным голубоватым сиянием, а серебристо-белый комбинезон вряд ли обеспечивал хорошую защиту, кроме как от ледяного холода.

Все увидели, как он сдвинул в сторону стеклянную крышку, обнажив плотно упакованные поддоны внутри. Мужчина провел по ним рукой – закрытые глаза словно всматривались в данные системы. Кандара заподозрила, что так и есть: вероятно, скрытые в его пальцах периферийные датчики анализировали содержимое поддонов. Наклонившись, он выдвинул один, опутанный по бортику оптическим кабелем. Прицепив поверх этой электроники что-то похожее на ярлык со штрихкодом, мужчина задвинул поддон на место. Постоял еще минуту, вглядываясь в выплеснутые ему на линзы графики, и задвинул стеклянную крышку.

Кандара поджала губы.

– Физическое проникновение, – едва ли не с восхищением констатировала она. – Настоящая старая школа. У того, кто на такое решился, таки есть яйца.

– У нас у всех есть, – вставило Ойстед, ухмыльнувшись безнадежно застонавшему Тайле.

– От подобных операций Ониско не защищен, – сказала Джессика. – Хитрый ход.

– Они проанализировали ваши системы и нашли уязвимое место, – сказала Кандара. – Профессионалы. Не думаю, что они фанатики: этих интересуют только деньги.

– Ну вот, – перебила Джессика. Проектор над ее столом показывал лицо того же мужчины, только теперь он лениво улыбался. – Байлис Арнтсен, ботаник из Университета Феникса, на двухгодичной стажировке по обмену, специализируется на синтебиологии пустынной флоры. У нас в стадии строительства два цилиндра, рассчитанные на биосферу засушливого климата.

– Вернитесь к охраняемым файлам, – потребовало Крузе. – Выясните, что еще он натворил в наших сетях.

– Ген 8 Тьюринг в Бюро этим уже занимается, – сказало Тайле.

До материализации следующей записи им пришлось подождать десять минут: другой человек в другом сервисном складе. Опознан как Нагато Фасан, семнадцать месяцев назад иммигрировавший на Акиту как новообращенный энтузиаст утопийского мировоззрения. Следующей была женщина Найоми Мартенссон. Согласно досье, у нее имелась докторская по физике от Мюнхенского университета, и свои знания Найоми применяла для синтезаторов органосиликоновой жизни. Прикомандирована от Североафриканского института для работы с открытыми источниками.

Джессике хватило одного взгляда на ее худое лицо и мертвенно-бледные волосы.

– Стерва!

– Что? – не поняло Крузе.

– Это Меланома!

Кандара, не замечая похолодевшей на несколько градусов кожи, сосредоточила взгляд на неприметной фигурке Найоми Мартенссон.

– Уверена?

– Еще как! Я, когда работала на «Связь», год пыталась ее выследить. Изменила цвет волос и глаз тоже, но я ее узнала. Всем на этом и остановиться, – резко приказала Кандара. – Досье на Найоми Мартенссон у Тьюрингов не запрашивать. Никаких выходов в файлы, ясно? Меланома наверняка ввела программы слежения на все относящиеся к ней сети.

Она обвела кабинет глазами, словно думала поймать кого-то на предательском звонке.

– И что теперь? – осторожно осведомилось Ойстад.

Кандара повернулась к Крузе.

– Прежде всего закрыть все портальные двери на Ониско.

– Все?

– Да. Не только пешеходные хабы на Акиту и в поселения – грузовые порталы тоже. Все. Мы должны запереть ее здесь.

– Я… спрошу.

– Нет. Этого мало. Свяжитесь с кем-нибудь – с Яру, или с Эмильей, или с обоими, если надо будет: любыми средствами добейтесь полномочий, не поднимая шума. Безо всяких комиссий и общепринятых процедур.

Крузе решительно кивнуло.

– Хорошо, сделаю.

Кандара повернулась к Тайле и Ойстад.

– Когда Ониско заблокируют, и не ранее того, надо будет установить их местонахождение.

– Тьюринг Бюро проведет визуальный поиск, – сказало Ойстад. – Мы мигом на них выйдем.

Кандара мрачно изучала плавающее над столом Тайле изображение.

– Как только закроются порталы, они поймут, что провалились и мы их ищем.

– Я сумею их быстро найти, – настаивало Ойстад. – Их альтэго наверняка подключены к сети. Проведу поиск по интерфейсу, там регистрируются контрольные прозвоны.

– И мы тоже можем прибегнуть к методам старой школы, – добавила Джессика. – Просто связаться с их коллегами, с теми, с кем им положено сотрудничать. И спросить, кто сейчас в одной комнате с ними.

– Хорошо, – сказала Кандара. – Действуйте широким фронтом. Запускайте все методы поиска разом.

На получение полномочий для развода Ониско с остальной системой Дельты Павлина у Крузе ушло семь минут: Эмилья разрешила объявить карантин биологической тревоги. За это время Кандара успела вызвать свою ап-багажку и переодеться в офисном туалете. Броня у нее была цельной, облегающей, из пяти отдельных защитных слоев. Внутренний поддерживал постоянную температуру тела, затем шла самогерметизирующаяся мембрана для защиты от биологического оружия и ядов, позволявшая также действовать в вакууме или под водой. Еще один термический слой охранял как от высоких температур, так и от переохлаждения вблизи абсолютного нуля, а на нем лежал отражатель, отводивший энергетические лучи и электромагнитные импульсы. Четырехсантиметровый наружный слой обеспечивал кинетическую защиту: достаточно гибкий, чтобы не стеснять движений, он отвердевал под ударом пуль или осколков и сохранял устойчивость по отношению к мономолекулярному волокну. Безликий шлем, похожий на акулью морду, был снабжен активными и пассивными датчиками, взаимодействовал с Сапатой и подавал на контактные линзы обработанное изображение. Тонкий ранец из нескольких сегментов заключал в себе систему жизнеобеспечения, энергию для лучевого оружия и боеприпасы, а также полевую аптечку. К его основанию роем черных жучков лепились микродроны. В браслетах уместились гамма-лазер и мини-гранатомет, на левом предплечье крепилась маленькая винтовка с магнитной направляющей, а снаряды для нее поступали из ранца.