В конце концов были открыты Простонародные Буквы, которые шли нога в ногу с Простонародными Языками; так как последние складываются из слов, являющихся как бы родовыми понятиями для тех частностей, посредством которых раньше говорили Героические Языки (так, в вышеприведенном примере из героического выражения: «у меня кровь кипит в сердце» – было сделано одно слово «я гневаюсь»), что из ста двадцати тысяч иероглифических знаков, которыми, например, до сих пор пользуются Китайцы, было сделано совсем немного букв; к ним, как бы к соответствующим родовым понятиям, сводятся те сто двадцать тысяч слов, которые составляют народный артикулированный язык Китайцев. Такое открытие, несомненно, является работой сверхчеловеческого ума; поэтому мы выше слышали, что Бернгард Маллинкрот и Ингевальд Элинг считают его Божественным; это общее чувство удивления легко заставило Нации поверить, что выдающиеся в божественных делах люди изобрели для них такие буквы, например св. Иероним для Иллирийцев, св. Кирилл для Славян, другие – для других наций (как их расположил Анджело Рокка в Ватиканской библиотеке, где нарисованы создатели так называемых Народных букв с их Алфавитами); однако такого рода мнения с очевидностью опровергаются как ложные при одном лишь вопросе: почему эти создатели не учили народы своим собственным алфавитам? С подобной же трудностью мы встретились выше, говоря о Кадме, который из Финикии перенес буквы к Грекам; последние пользовались впоследствии буквами, по форме очень отличными от Финикийских. Выше мы говорили, что народные языки и буквы составляют собственность самого простого народа, почему и те и другие называются народными. А в силу такого господства и над языками и над буквами свободные народы должны быть господами также и над законами, так как они придают законам тот смысл, который принуждает Могущественных соблюдать их, хотя последние, как было указано в Аксиомах{575}, и не желают их. Такое господство, естественно, Монархи не могут отнять у народов; но в силу этой самой неотъемлемой природы человеческих гражданских вещей такое неотъемлемое от народов господство составляет в значительной степени могущество самих Монархов, так как последние могут предписывать свои царские законы, обязательные и для Могущественных, на основе того смысла, который придают им народы. В силу такого господства над простонародными буквами и языками, в порядке гражданской природы Свободные Народные Республики необходимо должны были предшествовать Монархиям.

Три вида Юриспруденций, иными словами – Мудрости. Первой была Божественная Мудрость, называемая, как мы видели выше, Мистической Теологией; это значит: Наука о Языке Богов, т. е. о понимании божественных тайн Предсказаний; таким образом, она была Наукой о божественных Ауспициях, Простонародной Мудростью; ею были мудры Поэты-Теологи, первые мудрецы Язычества; по такой мистической Теологии сами они назывались mystae (с полным пониманием Гораций переводит так: «Истолкователи Богов»); таким образом, для этой первой Юриспруденции было характерно interpretari, почти что interpatrari, т. е. «входить в Отцов», Отцы же первоначально назывались Богами, как было отмечено выше (Данте сказал бы indiarsi, т. е. «входить в сознание Бога»{576}). Эта Юриспруденция считала справедливым только то, что сопровождалось торжественными обрядами божественных церемоний; здесь – корни суеверного отношения Римлян к торжественным юридическим актам (acta legitima), и в их законах остались такие выражения, как «justae nuptiae» и «justum testamentum» вместо «торжественные свадьбы» и «торжественные завещания».

Второю была Героическая Юриспруденция; она состояла в гарантировании себя определенными соответствующими формулами, – такова Мудрость Улисса: у Гомера он всегда говорит так хитро, что преследует собственную пользу, всегда сохраняя буквальное значение своих слов. Поэтому вся слава Древних Римских Юристов состояла в умении их составлять сделки (cavere), а то, что они называли правом давать разъяснения (de jure respondere), было не чем иным, как предупреждением тех, которые должны были у судьи доказывать свое право, так излагать Претору обстоятельства дела, чтобы исковые формулы вполне обстоятельствам дела соответствовали, и так, чтобы претор не мог отказать им в праве на иск[241]{577}{578}. Совершенно также во времена вернувшегося варварства вся слава Ученых Юристов заключалась в том, что они умели находить формулировки для договоров или завещаний, и в умении формулировать иски согласно существу и статьям закона:, это в точности соответствовало cavere и de jure respondere Римских Юристов[242]. Третья – это Человеческая Юриспруденция: она рассматривает истинность фактов и милостиво склоняет смысл законов везде, где того требуют равные условия. Эта Юриспруденция осуществляется в Свободных Народных Республиках, а еще того больше – в Монархиях, т. е. в обоих видах Человеческих Правлений. Таким образом, Божественная и Героическая Юриспруденции придерживаются достоверности в те времена, когда нации еще незрелы; Человеческая Юриспруденция рассматривает истинность в наиболее просвещенные времена: все это является следствием из Определений Достоверности и Истинности и тех Аксиом, которые были выставлены в главе «Об Элементах»{579}.

Было три вида Авторитета: первым был Божественный Авторитет, – для него не требуется у Провидения обоснования; вторым – Героический Авторитет, скрытый в торжественных формулах Законов; третьим – Человеческий Авторитет, таящийся в доверии к людям испытанного благоразумия, поведения и возвышенной мудрости в вещах умопостигаемых.