— Уилл… — пробормотала она. — Это действительно ты, Уилл?

Надежда оставила его в один миг, сменившись леденящим ужасом. Только что на его глазах погиб Томас, а теперь вот настал черед и Тесс. Или ее еще можно спасти? Но помогут ли в ее случае колдовские знаки? Как вообще лечат обитателей Нижнего мира? Это знали только безмолвные братья.

— Перевязать, — пробормотал Уилл себе под нос. — Я должен ее перевязать.

Он наклонился к Тесс, но та схватила его за запястье:

— Уилл, ты должен быть осторожен. Мортмэйн — Магистр. Он был здесь…

Уиллу показалось, что он задыхается.

— Тихо. Побереги силы. Мортмэйн ушел. А мне нужна помощь…

— Нет. — Она сжала его руку. — Нет, ты не должен уходить, Уилл. Это не моя кровь.

— Что? — пробормотал он, уставившись на Тесс. «Господи, неужели это предсмертный бред?» — подумал он с отчаянием, но для умирающей она слишком крепко сжимала его руку и слишком уж сильно звучал ее голос.

— Независимо от того, что он сделал с тобой, Тесс…

— Я сделала это, — ответила она тем же самым уверенным тихим голосом. — Я сделала это сама, Уилл. Это был единственный путь, только так я могла заставить его уйти. Он никогда бы не оставил меня в покое, если бы знал, что я жива.

— Но…

— Я изменилась. Когда острие ножа коснулось моей груди, я изменилась. Мортмэйн сказал одну вещь, и у меня появилась идея. А дальше… Простая уловка, вряд ли кто-то мог ожидать подобного.

— Я не понимаю. Чья же это кровь?

Тесс кивнула. Ее лицо теперь сияло.

— Однажды Темные сестры заставили меня измениться, превратившись в женщину, которая погибла от выстрела. Стоило только мне в нее превратиться, как из моей груди фонтаном хлынула кровь. Если мне не изменяет память, я уже рассказывала тебе об этом. Я подумала, возможно, что… Но это не важно. На мгновение я превратилась в нее, и моя одежда тут же пропиталась кровью. Перед этим я предусмотрительно отвернулась от Мортмэйна, и он не мог видеть, что я изменилась. Потом я рухнула вперед, как будто нож и в самом деле вошел в мое тело. Тем более что от превращения, произошедшего с такой скоростью, я и в самом деле очень ослабела. В глазах у меня потемнело, и я даже на какое-то время потеряла сознание. А потом я услышала, как Мортмэйн зовет меня по имени… Я знала, что жива, но должна была притворяться мертвой. В какой-то момент я даже испугалась, решив, что он разоблачил меня. Но тут появился ты. — Она осмотрела себя, и Уилл мог поклясться, что в ее голосе появились самодовольные нотки. — Уилл, я обманула Магистра! Хотя я и не думала, что такое возможно. Но он был слишком уверен в своем превосходстве, а я вспомнила то, что ты говорил о Боадицее. Если бы не твой рассказ, Уилл…

Она с улыбкой посмотрела на него. Когда Уилл думал, что Тесс погибла, стена, разделявшая их все это время, рухнула, и он дал волю своим чувствам. И вот теперь у него не было ни времени, ни сил на то, чтобы воздвигнуть ее вновь. Сам не отдавая себе до конца отчета в том, что делает, он потянул Тесс на себя, прижал к груди. И она обвила его шею руками. Она, живая, полная сил… Цвета возвращались в мир. Он снова мог дышать, мог думать, мог видеть. Он вдохнул и почувствовал ее запах — она пахла солью, кровью, слезами и… Тесс.

Когда она высвободилась из его объятий, ее глаза сияли.

— Услышав твой голос, я было решила, что это сон, — пробормотала она. — Но ты настоящий. — Ее взгляд скользнул по его лицу, и, как будто удовлетворенная увиденным, она улыбнулась: — Ты настоящий.

Он открыл рот, но слова застряли в горле. Он уже собирался сдаться, но вдруг остановился буквально в сантиметре от бездны: если он упадет в нее, для него уже не будет возврата. Он все понял по тому, как она смотрела на него. Да и она прочитала в его взгляде все, что было нужно. Ни у кого из них не было сил скрывать свои чувства.

— Уилл, — прошептала она. — Говори же, Уилл.

Но ему нечего было сказать. В душе у него разливалась пустота, вечная, всепоглощающая, та, что была до появления Тесс. Та, что будет всегда.

«Я потерял все, — подумал он. — Все».

Но убивают все любимых, —

Пусть знают все о том, —

Один убьет жестоким взглядом,

Другой — обманным сном,

Трусливый — лживым поцелуем,

И тот, кто смел, — мечом![114]

Оскар Уайльд «Баллада Рэдингской тюрьмы»

Цветом смерти сумеречные охотники всегда считали белый, а вот траурные одежды у них испокон веков были красного цвета.

Тесс не знала этого, не читала об этом в Кодексе, и поэтому она даже немного испугалась, увидев пятерых мрачных охотников, сидящих в экипаже, украшенном белыми плюмажами, словно свадебная карета. Тесс и Софи наблюдали за происходящим из окон библиотеки. Во время уничтожения гнезда де Куинси было убито несколько охотников. Но сейчас хоронили не только их, но еще Томаса и Агату. Шарлотта объяснила, что нефилимы всегда хоронят только своих, однако исключение может быть сделано для тех, кто умер в бою, помогая сумеречным охотникам.

Софи и Тесс на похоронах присутствовать запрещалось. Тесс порывалась было пойти во что бы то ни стало, но Софи упросила ее остаться. Девушка не хотела видеть, как тело Томаса сожгут, а пепел потом развеют в Безмолвном городе.

— Я предпочитаю помнить его живым, — сказала она сквозь слезы. — И Агату тоже.

После этого она в тот день уже больше ничего не говорила.

Анклав оставил охрану, несколько сумеречных охотников вызвались присматривать за Академией. «Много пройдет времени, прежде чем они снова совершат какой-нибудь неосторожный поступок», — печально подумала Тесс.

В отсутствие хозяев Тесс убивала время, читая книги, но на этот раз не о нефилимах или жителях Нижнего мира. Она уютно устроилась в алькове и листала «Повесть о двух городах», которую нашла на книжной полке Шарлотты вместе с другими книгами Диккенса. Тесс решительно заставляла себя не думать о Томасе, Агате и… Мортмэйне, а также о том, что Магистр сказал ей в Святилище… Но особенно она старалась не вспоминать о Натаниэле. Любая мысль о брате заставляла ее сердце болезненно сжиматься, а на глаза ее наворачивались слезы.

Но и это было не все, что причиняло ей боль. Два дня назад она была вынуждена предстать перед Анклавом, как и всегда собравшимся в библиотеке Академии. Человек, которого другие называли Инквизитором, снова и снова задавал ей одни и те же вопросы: сколько времени она провела с Мортмэйном, прежде чем он исчез? Что он ей говорил? Что делал? Очень подробно расспросили ее о часах, которые он заставлял ее взять. Знала ли она, кому они принадлежат? Тесс не знала. К тому же, исчезнув, Мортмэйн забрал часы с собой. Они задавали вопросы и Уиллу. В первую очередь их интересовало, что сказал ему Мортмэйн перед тем, как исчезнуть. Сам же Уилл во время дознания проявлял изрядное нетерпение, что, впрочем, никого не удивляло, и в конечном итоге был выставлен за дверь, получив выговор за грубое поведение и неповиновение старшим.