– В течение ближайших двадцати четырех часов, – заявил тут же Сполдинг. – Я настаиваю на этом.

– Последний комплект чертежей мы сможем привезти сюда лишь после того, как нам подтвердят, что шифровка доставлена в Вашингтон.

– В посольстве, несомненно, уже подготовили ее, – сказал Дэвид, взглянув на часы. – Не думаю, чтобы было иначе.

– У меня тоже нет в этом сомнений, раз вы говорите так, – произнес Штольц. – Ведь обманывать нас бессмысленно. Вы не сможете покинуть Аргентину до тех пор, пока мы не получим соответствующего сообщения из... Швейцарии.

Сполдинг не смог определить, почему именно, но ему показалось, что в словах немца, хотя и произнесенных им твердым тоном, прозвучала какая-то неуверенность, никак не вязавшаяся с ультимативным характером подобного высказывания. Дэвид начал склоняться к тому, что Штольц нервничает, отчаянно стараясь при этом, чтобы никто не заметил его состояния.

– Я сообщу вам, отправлена шифровка или нет, сразу же после того, как мы уйдем отсюда... Скажу вам также, что я буду настаивать, чтобы чертежи оставались здесь. Уже после того, как доктор Леон удостоверится в том, что это как раз то, что нам нужно.

– Мы ожидали... этого... с вашей стороны. Вы, американцы, так подозрительны. Ну что ж, я не против. Но мы оставим тут, в гостиной, двоих из наших людей. Остальные же будут дежурить снаружи.

– Излишняя мера предосторожности. Что толку в этих чертежах, если они составляют лишь три четверти полного комплекта?

– Но и эти три четверти лучше того, что вы имеете, – парировал немец.

Следующие два с половиной часа прошли под скрип карандаша Эжена, треск радиосвязи, доносившийся из холла и кухни, монотонное перечисление цифр и под стук каблуков Генриха Штольца, который ходил из угла в угол по комнате, внимательно наблюдая за изможденным до предела Леоном, чтобы тот – упаси Боже! – не сунул себе в карман или не припрятал где-либо еще кое-что из исписанных им блокнотных листов. Один из охранников ученого, Хэл, громко зевал, не обращая внимания на сердитые взгляды, которые кидал на своего напарника стоявший молча Джонни.

В десять тридцать пять Леон поднялся со стула. Отложив в сторону пачку записей, он черкнул что-то в блокноте и, вырвав листок, протянул его Сполдингу.

«Все в порядке. Это то самое. Вопросов у меня нет», Дэвид передал записку Штольцу, которому не терпелось узнать мнение ученого.

– Вот и отлично, – сказал немец, прочитав ее. – А теперь, подполковник, объясните, пожалуйста, компаньонам доктора, что нам необходимо забрать у них оружие. Само собой разумеется, потом мы вернем его.

– Ничего страшного, – обратился Дэвид к Джонни; – Положите пистолеты на стол, раз он этого требует...

– Как это так – ничего страшного! Хотел бы я знать, кто может так думать! – возразил Джонни, прислонившись спиной к стене и показывая всем своим видом, что не собирается выполнять подобное распоряжение.

– Да вот я, например, – ответил Дэвид. – Поверьте, все будет в норме.

– Эти падлы – нацисты! Неужто вы хотите, чтобы мы плясали под их дудку?

– Они немцы. А не нацисты.

– Все равно – конский навоз! – Джонни оттолкнулся спиной от стены и, вытянувшись во весь рост, сказал твердо: – Мне не нравится, как они разговаривают с нами.

– Послушайте меня, – подошел к нему Дэвид. – Много, очень много людей рискуют своей жизнью только ради того, чтобы эти чертежи были доставлены наконец туда, где их так ждут. От вас вовсе не требуется, чтобы вы любили их больше, чем я. Но, что бы там ни было, сейчас не время заниматься мелочной разборкой. Пожалуйста, сделайте, как я вас прошу.

Джонни зло глянул на Сполдинга:

– Надеюсь, вы знаете, что делаете...

Он и его товарищ положили пистолеты на стол. – Благодарю вас, господа, – произнес Штольц и, выйдя в холл, сказал что-то негромко двум охранникам. Тот, у которого была рация, тотчас же прошел через гостиную в кухню, другой же взял со стола два пистолета. Один из них он засунул себе за пояс, второй опустил в карман пиджака. Затем, не произнося ни слова, вернулся в холл.

Сполдинг подошел к столу. Штольц, снова оказавшийся в гостиной, последовал за ним. Леон спрятал чертежи в три пакета, которые лежали тут же, на столе.

– Мне не хочется даже думать о тех деньгах, которые получит за них наш общий друг, – сказал Дэвид.

– Думаю, вы не стали бы платить, если бы они не стоили того.

– Пожалуй, это так... Как мне представляется, нам ничто не мешает положить все три пакета в один чемодан. Вместе с заметками, сделанными нашим уважаемым экспертом. – Сполдинг взглянул на Леона, который стоял неподвижно в конце стола. – Вы согласны со мной, доктор?

Леон кивнул. Его глаза едва проглядывали из-под век. И, как заметил Дэвид, сегодня он был еще бледнее, чем обычно.

– Я не возражаю, – произнес Штольц. Три пакета вместе с заметками он спрятал в одну из коробок, остальные же две, пустые, закрыл аккуратно и положил их на крышку первой. Все это было проделано им с таким торжественным видом, словно он, стоя перед алтарем, совершал некий древний обряд.

Сполдинг сделал несколько шагов в сторону стоявших у окна телохранителей Леона.

– У вас был трудный день, как и у Леона. Поэтому было бы не грех и отдохнуть вам. А вахту пусть несут ваши гости. Думаю, в подобных случаях им платят сверхурочные, – сказал Сполдинг Джонни и Хэлу.

Хэл ухмыльнулся. Джонни по-прежнему был мрачен.

– Доброй ночи, господин Леон! Счастлив был познакомиться со столь выдающимся представителем науки, – произнес церемонно Штольц и отвесил ученому легкий поклон, как принято у дипломатов.

Охранник-радист, войдя из кухни в гостиную, кивнул молча немецкому атташе, и вслед за тем они оба покинули комнату.

Сполдинг улыбнулся Леону, но физик, не обратив на него никакого внимания, ушел в спальню, расположенную рядом с кухней.

Когда Дэвид вышел из дома, Штольц, стоя у машины, открыл ему дверцу.

– Очень странный человек ваш Леон, – заметил немец, усаживаясь со Сполдингом в «паккард».

– Может быть, но ученый он – уникальный. Один из лучших специалистов в своей области... Пожалуйста, попросите шофера остановиться по пути у какого-нибудь телефона-автомата. Я хотел бы позвонить радистам в посольство. Чтобы успокоить вас насчет шифровки.

– Отличная идея... Кстати, почему бы нам не пообедать вместе?

Дэвид посмотрел на сидевшего рядом с ним атташе. У того был довольный, самоуверенный вид. От его нервозности не осталось и следа.

– Сожалею, Herr Botschaftssekretar[69], но у меня уже есть другое приглашение.

– Не сомневаюсь, что от прелестной миссис Камерон. Ну что ж, нет так нет, я понимаю вас.