Однако надо признаться, что на тот момент разумной альтернативы плану Натаниэля, собственно, не имелось. Ноуда был слишком могуществен для того, чтобы остатки правительства (довольно жалкие) могли его уничтожить. Так что посох действительно был единственным шансом. Однако в памяти у меня неприятно зудела фраза Факварла: «Вашему нападению он только порадуется, оно пойдёт ему на пользу». Можете считать меня пессимистом, но мне эта фраза показалась несколько зловещей[111].

Впрочем, тревожиться об этом было уже поздно. Посох сравнивал с землей целые города. Если повезёт, он и нас не подведет.

Китти и её разношерстная компания направились в одну сторону и скрылись под пальмами, мы с Натаниэлем отправились в другую. На этот раз мы не стали подниматься по лестнице, а остались на первом этаже. Вдалеке, справа, слышался рёв и вопли. Ага, значит, всё в порядке: Ноуда никуда не делся.

«Ну и каков наш план?» — промелькнула моя мысль в голове Натаниэля.

«Надо отвлечь Ноуду, увести его подальше от простолюдинов, а потом напасть. Как бы нам это сделать?»

«Я бы рекомендовал раздразнить его. Это обычно действует».

«Ну, это я предоставлю тебе».

«С другими духами тоже надо разобраться, — заметил я. — Сначала или потом?»

«Сначала. А не то они перебьют простолюдинов».

«Ты управляй посохом. А я буду переносить нас с места на место. Имей в виду, сейчас нам придётся быть очень шустрыми».

Он махнул рукой.

«Ничего, несколько прыжков и скачков я как-нибудь переживу».

«Ну что, готов?»

«Остальные, наверно, уже на местах. Да, пош… А-а-а!»

Летать я до сих пор не пробовал, потому что на это уходит масса энергии, но это был крайний случай, самое время выложиться полностью. А потом, у Факварла это, похоже, получалось без особого труда! Поэтому я без долгих разговоров стартовал с дорожки вверх и устремился к вершинам пальм. Был неприятный момент, когда я подумал, что мальчишка вот-вот выронит посох. Был ещё более неприятный момент, когда мне показалось, что его вот-вот стошнит. Однако он удержал посох и превозмог тошноту.

«Да что с тобой такое?»

«Я… я никогда не летал».

«Это ещё что! Вот попробовал бы ты сделать мертвую петлю на ковре-самолете! Тут бы ты точно весь позеленел[112]. Ну ладно, впереди показался враг. Посох на изготовку!»

Мы вынырнули из пальмовых крон, и в лицо нам ударил свет электрических ламп. Вокруг тянулся огромный стеклянный купол, а над ним раскинулся ещё более огромный купол ночи. А впереди — площадка со сбившимися в кучу пленниками и стоящими на страже духами. Все примерно так же, как и раньше. Возможно, пленников слегка поубавилось, но сказать наверняка было трудно. В целом же изменений произошло на удивление мало. И причина этого корчилась на крыше карусели.

Бедный Ноуда страшно мучился со своей оболочкой. Тело Мейкписа просто не выдерживало нагрузки. Почти из каждой поверхности упрямо перли отростки того или иного вида, раздирая одежду в ленточки. Тут были и рога, и шипы, и гребни, и перепонки, и крылья, и щупальца, и полипы всех цветов радуги. Другие выступы оставались под кожей, деформируя тело, покрывая его сетью хребтов и ущелий, так что узнать в этом облике человека сделалось уже затруднительно. К прежним ногам добавилось три новых, в разных стадиях развития. Одна рука, похоже, обзавелась дополнительным локтевым суставом — она извивалась туда-сюда, делая замысловатые жесты. Лицо смахивало на рыло морской свиньи. По бокам торчали мелкие колючки[113]. Глаза совсем исчезли, превратившись в огненные провалы.

Изо рта, который теперь растянулся от уха до уха, вырвался жалобный рёв:

— Ах, как больно! Со всех сторон железо, оно щиплется! Приведите сюда Факварла! Приведите его сюда, ко мне! Его советы были — о-о! — совершенно неудовлетворительными. Я желаю наложить на него взыскание!

Дух в теле Руперта Деверокса подобострастно ответил снизу:

— Мы не знаем, где Факварл, владыка Ноуда. Похоже, он куда-то удалился!

— Но я же отдал строжайшие распоряжения: он должен — о-о! — присутствовать при мне, пока я питаюсь! Ох, какая боль у меня в брюхе! Это пустота, её надо чем-то заполнить. Болиб, Гаспар — приведите мне ещё парочку людей, чтобы мне было чем отвлечься.

Именно в этот момент мы с Натаниэлем спикировали с высоты вниз. В лицо нам бил ветер, пальто развевалось у нас за спиной. Мы нанесли три удара и подстрелили трёх духов. Мы сделали это так стремительно и так точно, что дрожавшие внизу люди и не заметили, как они исчезли.

Прочие духи вскинули головы. Свет ламп под потолком слепил их — ответные атаки ушли мимо и взорвались под стеклянной крышей, никому не причинив вреда. Мы прошли над ними на бреющем полете. Посох полыхнул раз, другой — ещё два гибрида исчезли. Разворот — настолько резкий, что Натаниэль на миг занял горизонтальное положение в воздухе; внезапное тошнотворное падение вниз, чтобы увернуться от Распотрошения, прошедшего у нас над головой. Ещё выстрел — и на этот раз промах. Гаспар, дух, которому досталась незавидная судьба пребывать в теле Руфуса Лайма, сам взмыл в воздух. Он летел нам навстречу, пуляя Взрывами. Мы сделали вираж, пролетели за купой деревьев; когда мы взмыли над ними, их вершины окутались пламенем. Люди внизу внезапно ударились в панику и кинулись врассыпную. Краем глаза мы заметили Китти и волшебников, выбегающих из-за деревьев.

Ноуда раздраженно прыгал с ноги на ногу на крыше своей карусели.

— Что это за вторжение? Кто на нас напал?

Мы пронеслись мимо на рискованном расстоянии.

— Это Бартимеус! — крикнул я. — Помнишь меня?

Мы внезапно свернули ввысь, в сторону купола: навстречу нам взмыло тело Руперта Деверокса, из его рук вырывалось синее пламя. Влезла мысль Натаниэля: «Это так ты его дразнишь? «Помнишь меня» — и все? Я и то лучше бы справился!»