– Ты, ты… – задыхался от праведного гнева Гнус. – Ты не понимаешь, салага, с кем связался! Я ж тебя… Да ты у меня…

– А еще, козлик, – Хантеру было нечего терять (Оксанка подалась в генеральский пищеблок), – сдается мне, ты – из Полтавы, землячок мой? Так у меня там полным-полно друзей, которые легко исполнят мою просьбу: донесут твоей жене, как ты Макитру, походно-полевую жену Михалкина, петрушишь в свободное от поисков шпионов время. Как тебе такая перспективка? – гремел Хантер, подступая к испуганному майору.

– Что за шум и гам? – послышался знакомый голос перед палаткой – в клуб зашел Тайфун с довольной физиономией.

– Вот, – начал привычно блефовать Хантер. – Набросился майор Иванов на меня с пистолетом, хотел застрелить! Угрожал, дескать, если не сознаюсь в государственной измене и в покушении на генерала Галушко, он мне яйцо отстрелит! А я ж без оружия… – натурально пожаловался он.

– А я – единственный свидетель! Я все слышал собственными ушами, все видел собственными глазами! Сейчас я направляюсь к генералу Захарову, – поддержал игру Тайфун. – И, по распоряжению члена Военного Совета нашего войскового соединения, проведем партийное расследование по факту превышения служебных полномочий начальником особого отдела, коммунистом, майором Ивановым, на почве бытовой распущенности и беспорядочных половых связей! – Спецпропагандист щедро сыпал перлами персональных партийных дел.

– Слушай, майор, – Гнус хрипло обратился к Тайфуну. – Пусть старлей выйдет, а мы с тобой один на один переговорим…

Хантер вышел из душной палатки, с удовольствием раскурив потухшую сигарету на свежем воздухе. Ветерок высушил пот и успокоил напряженные нервы. Клубные переговоры заняли не больше трех минут – Тайфун оказался настоящим мастером переговорных процессов. Ничего не говоря и не глядя на старлея, Гнус стремглав выскочил из палатки, рванув к вертолетной площадке.

– О чем трепались? – поинтересовался Александр.

– О политике вашего взаимного ненападения, ха-ха-ха! – громко захохотал майор, и только сейчас Хантер понял, что тот основательно «под градусом». – Ты – ничего не помнишь, он – тебя не знает. Если он нарушит свое обещание – я сдаю его по полной программе. В тебе я не сомневаюсь, что смальца в твоей голове хватит, чтобы не лезть поперек батька в пекло, то есть не дразнить спящего тигра, теребя его за усы, – продемонстрировал Тайфун знания украинско-китайского фольклора.

– Добро, – согласился Хантер. – Я к нему теперь ни на сантиметр, пусть живет, шакал!..

– Это правильно, – согласился майор. – А ты молодцом держался, я минут десять вас слушал, удивляясь – как ты вежливо разговариваешь. Афорин! – похвалил он старлея. – А чего в конце сорвался?

– Ночь любви, к сожалению, была очень коротка, – улыбнулся тот. – Была б это зимняя декабрьская ночь, а еще лучше – полярная! На большее смальца, как ты говоришь, не хватило! – засмеялся старлей. – А чего это ты в разгар рабочего дня, на ПКП армии, так на грудь принял? – спросил он земляка, которого потихоньку все больше развозило.

– Мулла Сайфуль – мертв! – пьяно улыбаясь, радостно сообщил спецпропагандист.

– Как это мертв? – задал глупый вопрос Хантер и тут же поправился. – Когда?

– Сразу же после того, как возвратился от нас, – пошатнулся майор. – Приехал наш голубь мира, его обыскали, поскольку возвратился после переговоров с кяфирами, нашли зашитое в халате «подметное письмо» и, не мудрствуя лукаво, сделали служителю Аллаха харап, повесив на дереве…

– Повесили? Муллу? Не может быть?! – наигранно удивился Александр, на самом деле он уже хорошо изучил местные дикарские традиции.

– Даже за шею! – подтвердил Тайфун. – Теперь душе кровожадного убийцы никогда не попасть в райские сады ангела Ридвана!

– Туда ему и дорога! – согласился Хантер, довольный финишем земного пути опасного неприятеля. – Что же теперь?

– А теперь, мой юный друг, – майор применил выражение рафика Давлета, – эту местность на ближайшие полгода ожидает дикая азиатская резня. Найгуль, отец Наваля, будет мстить инженеру Хашиму, чьи люди повесили муллу. Кровавая местная вендетта на несколько месяцев выведет данный ареал пуштунских хейлей из орбиты вооруженного противостояния с шурави и народной властью. Более того, – несмотря на опьянение, мозг Павла Николаевича работал четко, – инженер Хашим уже обратился к нам за помощью, чтобы завалить Найгуля!

– А Наваль? – Хантер поинтересовался судьбой «крестника». – Живой?

– Наваль твой владеет удивительным даром избегать смерти, – пьяно захохотал майор. – Убежав от головорезов Хашима, именно он теперь является командиром отряда гази, воюющих на стороне Найгуля.

– Интересно получается! – хлопнул в ладоши Хантер. – Ты, Павел Николаевич, наверное, иди-ка к моей БМП, приляг там на бережку – отдохни, а то, я смотрю, ты немного подустал…

– Не без того… – согласился Тайфун. – Ввалил на радостях кружак неразведенного медицинского спирта! Да еще ночь не спал, радио внимал, дабы визги-писки ваши котячьи не слышать!

– Кто на что учился, – улыбнулся Александр, поддерживая майора, чтобы не упал.

На их счастье, откуда-то вынырнул замполит охранбата Быстряков, и Хантер быстро передоверил Тайфуна капитану. Вскоре Чабаненко, при бдительном сопровождении Черпака был препровожден на берег ручья, где и вырубился, забывшись богатырским сном, под охраной гвардейского десантного экипажа. Возвратившись к клубу, Александр встретил возле палатки плюгавого капитана в очках, в тяжелом бронежилете и каске. В руках он держал желтый кожаный портфель, что вполне мог бы стать предметом гордости председателя колхоза-миллионера или секретаря парткома «номерного» завода.

– Капитан Серебряков, старший следователь военной прокуратуры, – представился очкарик. – А вы, стало быть, старший лейтенант Петренко?

– Так точно, – согласился Хантер, рассматривая несуразного военюриста, на котором военная амуниция висела, как седло на корове. – Чем могу быть полезным? – не смог удержаться он от подколок.

После душевной беседы с типичным представителем спецслужб, Александр осознавал, что подобная тактика (воспоминания о ночи на воде) уже не принесет ожидаемых плодов. Поэтому решил держаться независимо и несколько нахально – терять все одно нечего.

– А вот это мы с вами, – сообщил следователь, – общими усилиями, и выясним.

– Началось в колхозе утро! – грустно вымолвил старший лейтенант. – Опять за рыбу гроши…

– Следствие покажет, – сухо сообщил капитан, что в травмированных Сашкиных мозгах прозвучало почти как «фирменное» заверение врача-патологоанатома: «Вскрытие покажет!»

Место в клубе оказалось занятым – политотдельцы загнали туда толпу солдат и сержантов срочной службы с целью проведения так называемого боевого и политического информирования. Александр недоверчиво взирал на сие действо – за относительно небольшой отрезок времени пребывания на войне, он, с одной стороны, научился воевать, а с другой – напрочь забыл о партийно-политической бредятине.