– Уф,– облегченно вздохнул куратор.– Ты. Собственной персоной. Ладно, ребятки мои, пошли отсюда…

О том, что за предмет скрывался под названием «лучший подарок прекрасной даме», мы узнали случайно.

Через неделю после возвращения на Базу мы с толстяком шли мимо резиденции главы нашего филиала. Встреченные по пути коллеги из других бригад почтительно поглядывали на свеженькие нашивки, а один из них так засмотрелся, что чуть не врезался в меня и испуганно брякнул:

– Ой! Извините! Я… словом, уважаю!

– За что? – ухмыльнулся я.

– Сам знаешь! – многозначительно буркнул смешавшийся черт и поспешил ретироваться.

О том, какие слухи курсировали по Базе, можно было только догадываться. Любая секретная информация есть толчок полету воображения, а сверхсекретная, соответственно, полету сверхвоображения. Как водится, при каждом последующем пересказе история обрастала новыми подробностями, и теперь все знали про нас все, причем это самое «все» было у всех разное. Хотя в принципе… какая разница! Купание в народном поклонении есть процедура приятная и полезная для здоровья. Вон как лоснится от счастья Третий, прямо пончик в меду!

Сидящие на травке гномы при виде нас засвистели и замахали короткими ручками, и мы тоже, как воспитанные черти, махнули в ответ.

Случайно протащивший эту ораву «зайцев» полевой работник воспользовался моим советом. Поначалу вся семерка неподвижно красовалась посреди газона в ярких колпаках всех цветов радуги и с выпученными от возмущения глазами. Но потом малышей пожалели, заклятие сняли и разрешили двигаться в пределах ограждения.

Оформить мелкоту как временных ремонтников куратору не позволило начальство, но они и безо всякого оформления постоянно притаскивали откуда-то выброшенные вещицы и с азартом ковырялись в них, зачастую получая в итоге совсем не то, что имелось в виду первоначально.

Да что далеко ходить! Я сам лично приобрел вчера у них чудесный миниатюрный кинжальчик для назидательных бесед с другом, и только внимательно рассмотрев его дома, узнал в оружии собственный кухонный нож, поломавшийся от неосторожного обращения год назад и сразу после этого выброшенный на помойку.

Прав был утилизатор. Рукастые, мерзавцы, этого не отнять.

В данный момент семеро гномов уже обжились настольно, что раскинули посреди травки палатку, в которой ночью спали, а днем торговали продуктами своего труда. Вид гнома, выглядывающего из палатки и едва заметного над импровизированным прилавком, уже стал привычен до такой степени, что мало кто представлял себе газон без этого украшения в центре.

Засмотревшись на гномов, Третий совершенно не заметил, как чуть не сшиб с ног изящную чертовку с белокурыми кудряшками и в полевом камуфляже.

Вторая. Точнее, Вторая, топчущаяся под окном резиденции главы филиала и притворяющаяся невинным кустиком.

– Ты? – изумился толстяк.– А почему здесь?

– Тсс! – Наша красавица с досадой приложила палец к губам.– Она сейчас у него! Разговаривают! До смерти охота посмотреть на «лучший подарок прекрасной даме»! Что бы это могло быть, а? Ой!

Дыра сложной формы образовалась в стекле под мелодичный звон, выпуская через себя истошный дамский визг, басовитый вопль главы филиала и компактную коробочку полированного дерева. Весело пролетев над нашими головами, сей предмет плюхнулся аккурат перед гномьей палаткой, взбив траву вокруг себя ершистой бахромой.

– Не трогать! Мое! – прорычала Вторая таким зверским голосом, что гномы в мгновение ока прыснули в палатку и задраились изнутри. Изящные новенькие туфельки чертовки поскакали по газону, глубоко проваливаясь в грунт тонкими шпильками.

Естественно, внутри коробочки лежало оно – круглое, блестящее, с характерной царапинкой на ободке и ржавым пятнышком сбоку в виде бантика. Омолаживающее зеркальце. Правда, уже расколотое. На множество частей.

Артефакт, сдуру заказанный у «Прометея» и безвозвратно посеянный в недрах капсулы, вернулся, как бумеранг. Сложная многоходовая политическая комбинация? Ха! Использование служебного положения в личных целях – вот как это называется!

Вторая немузыкально взвыла и длинными страусиными скачками бросилась обратно к окну, подслушивать.

– Позвольте! – вскинулся Третий.– Получается, что глава филиала заполучил подарочек за наш счет?! Зеркальце-то вовсе не из сокровищницы! Кровными полевыми денежками оплачено!

– Молчи уже,– пришикнул я.– Будешь кричать на каждом углу, кто-нибудь из бухгалтеров услышит и действительно вычтет из зарплаты! Тебя ведь уже по поводу странного счета с неразборчивой подписью допрашивали?

Третий кивнул.

– И что ты сказал?

– Ничего не помню.

– Вот и не помни! – отрезал я, для наглядности показывая кулак.

– Кто же эта чертовка? – нетерпеливо подпрыгивая под окном, проскулила Вторая.– Ей такой кавалер такой подарок вручает, а она… Швыряется, дурында, артефактами, словно это мусор. Не ценит дурочка своего шанса! Ох, не ценит, негодяйка везучая! Вот я бы на ее месте… так не капризничала!

– Конечно нет. Ты бы по-другому капризничала,– согласился я, решив не напоминать тот разговор, в котором омолаживающее зеркальце было названо «гнусным намеком на возраст, которое надо бросить в морду дарителю».– Вы, прекрасные дамы, все с заскоками. Да и непрекрасные, если задуматься, тоже…

– Смешно,– грустно сказал Третий.– Не закажи мы у «Прометея» свои безделушки, то и в замок можно было бы не лететь.

– Точно! – подтвердил я.– Жили бы себе спокойненько. Правда, портовый город Тор не заполучил бы тогда свою главную архитектурную достопримечательность – «блю…», пардон, я хотел сказать «плюющего мальчика» на площади перед графским замком. А так он есть. Рыжеволосый красавец.

– Ладно тебе… – потупился скульптор.– И все-таки, надо признать, Тор неплох. Нет, я, конечно, ничего не помню! – быстренько поправился он, воровато оглянувшись по сторонам.– Но некоторые моменты из того, что не помню, вспоминаю без отвращения.

– Ага. И я даже догадываюсь, какие. Например, запеченных крабов в сливочном соусе!

– И заливную телятинку… – признался Третий.

– Винцо неплохое! – со знанием дела вставила Вторая, облизывая верхнюю губку.

– А уж хрустальное медузье мясо, мм!..– зажмурился от удовольствия толстяк.– А вот интересно, доведется ли нам когда-нибудь еще…

– Пятый! – Голос куратора отрубил окончание нашего мирного и приятного диалога, словно острый топор хрупкую щепку.– Это безобразие!!! Что творится у вас в комнате?!

– А что там творится? – напрягся я, судорожно вспоминая, не забыл ли перед уходом припрятать компромат – шелковый паучий галстук Ифитореля. Вроде не забыл…

– Из-под двери вашей комнаты лезут мыши! – заорал куратор, для полноты впечатления пришлепывая ладонью по чему-то твердому.– Мыши! Толпами! Стадами!!! С каких это пор в преисподней…