litbaza книги онлайнРоманыАлександр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Ольга Эрлер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 157
Перейти на страницу:

— Ты уже в курсе… — не то спросил, не то сказал он.

Она промолчала.

— Судя по тому, что ты не встречаешь меня со скалкой в руках, я смею надеяться… — Он медленно улыбнулся и протянул к ней руки.

Таис, задохнувшись от счастья, как подхваченная порывом ветра былинка, понеслась к нему, не чувствуя ни себя, ни мира вокруг. Он закружил ее, смеясь, и они повалились на кровать, обрывая ширмы алькова и опрокидывая стоящие вокруг фрукты и цветы. Бурно и радостно утолив любовный голод, они постепенно обрели дар речи, зрения, слуха, чувство земного притяжения и ориентации в пространстве.

— Ты, наверное, голоден, мой милый. Ты ел сегодня?

— Утром, да, ел, точно.

— Что же ты вечно такой беспризорный — голодный, усталый. Совсем себя не жалеешь.

— Да я занят был… Хотел побыстрее переделать все неприятные дела. Но их не переделаешь.

Таис принесла ему еду в постель; перепелок, которых он особенно любил, овощи, напитки на золотом подносе. Села напротив, скрестив ноги, и смотрела, улыбаясь, как он ест.

— Кто тебе сказал, Птолемей?

Таис кивнула.

— Извини, детка, моя вина, мне надо было найти время поговорить с тобой. Ты очень расстроилась?

— Я плакала сегодня, но не из-за этого.

— Плакала?

— Я понимаю тебя, Александр. И, конечно, не ревную. Ревность — это привилегия Гефестиона. Я не имею ни права, ни основания. Я понимаю тебя и поддерживаю во всем. Видишь, какая я стала благоразумная? Я перечитала твое письмо «Я люблю представлять себя свободным человеком». Потому я плакала.

Александр кивнул:

— Я помню это письмо. Оно писано не в лучшие времена. Тогда мне приходилось «представлять» больше, чем обычно. И еще кое-что связано с этим письмом, о чем ты не знаешь, — сказал он после некоторого раздумья и серьезно посмотрел ей в глаза. — Я написал его и отправил, а ночью мне снится сон: Леонид, такой странный… говорит мне во сне: «Береги Таис, ты у нее один». А мне удивительна его серьезность, и я пытаюсь шутить: «Конечно, а как же ты, Леонид?» А он отвечает: «А меня больше нет среди живых». Я проснулся и не мог больше спать. А утром узнал, что его отряд попал в засаду, и Леонид погиб смертью героя. Его последняя забота была о тебе.

— И о тебе… — прибавила пораженная Таис и прижалась к Александру.

— Золотой был человек, редкий. Редкие люди и встречаются редко. Я часто думаю о нем… — они замолчали надолго, крепко обнявшись.

— Ну, а теперь о хорошем, — оживился-таки Александр. — Поедем летом к морю, детка.

— О!

— Надо заняться дельтой Тигра и Евфрата, выходом в залив. Судоходны ли они до конца и, если нет, что можно сделать для этого. Я думаю, надо пересаживаться на корабли.

— О! Далеко идущие, то есть далеко плывущие планы?

— Водные пути… Им принадлежит будущее. Торговля, заморские страны… Да и ты любишь воду.

— Это, конечно, аргумент, — усмехнулась Таис.

— Гораздо больший, чем тебе кажется! Есть ли море в ойкумене, в котором ты еще не искупалась? Не освятила своим пребыванием. Так что, освятим тобою все возможные моря, — улыбнулся Александр.

— А как же свадебное путешествие с новой женой?

— Нет, скорее, бегство от новой, да и от старой. Кстати, по пути к тебе шел мимо окон Роксаны, хотел прошмыгнуть, тихо, но не вышло. Она меня увидела и так взглядом испепелила, просто как Медея, я спиной чувствовал. Думал, одежда загорится. — Александр потряс головой. — Хоро-о-ший я муж! Надо бы зайти… когда-то.

— Она знает о разрастании семьи?

— Конечно, у них своя система оповещения.

— Что же делать? Она же знает, что царь царей может взять себе новую жену, если нет детей.

— Ну, так она и знает, почему их нет. Откуда им взяться, если я каждую свободную минуту у тебя. Испытываю к тебе сильную слабость. И после тебя… — Он рассмеялся. — Но не будем терять время на разговоры о постороннем. Расскажи мне лучше, как ты жила это время? — лукаво улыбнулся Александр и придвинулся к ней поближе.

Но, как правильно показалось Таис, не для того, чтобы лучше слышать ее рассказ. Поэтому она уложила его в два предложения и, в свою очередь, придвинулась к Александру. Когда двигаться дальше стало некуда, они почувствовали себя совсем-совсем хорошо…

— Спасибо, что у тебя хватает терпения и сил десять лет сопровождать меня в моем скитании по земле, утомительном и трудном. Я знаю, что это не то, чего бы ты хотела в жизни…

— Любимый! Что ты!

— Ты заслуживаешь лучшей доли.

— Нет лучшей доли. И нет женщины, счастливее меня! Ты делаешь все возможное и невозможное, чтобы мне было хорошо. Я ни за что не променяю свою сумасшедшую жизнь с тобой на какую-то другую! Я хочу только, чтобы она длилась вечно. Леонид прав. — Таис виновато взглянула на Александра полными слез глазами. — Ты все, что у меня есть в жизни; я вошла в тебя и живу в тебе, все в моей жизни — ты, и ты — во всем. И мне хочется удержать все это, схватить и держать руками, зубами. Я знаю, что я без тебя умру. Это не значит, что я боюсь умереть. Нет, я не хочу быть, боюсь быть без тебя. Это ужасно, извини меня. Ты хочешь видеть меня танцующей, счастливой и веселой, а не плачущей. Я только мучаю тебя. Гефестион — ревностью, я — слезами, нервами. Что за дурацкая натура у меня!

Александр медленно улыбнулся:

— Я обожаю твою дурацкую натуру. Надеюсь, и тебя больше не шокируют тайные закоулки моей души? Хотя одно меня все же удивляет, — сказал он с ухмылочкой, без которой у него ничего не обходилось, — то, что я тебя люблю, как в первый день. Нет, сильнее. Так вообще-то не бывает, если подумать… Что-то здесь нечисто. — Он покачал головой. — Думаешь, мне не хочется умереть в твоих объятиях, потому что я не выдерживаю этой сладкой муки? Тоже рыдал бы да рыдал, представляешь картину?

— Ах, ты! — Таис, улыбаясь сквозь слезы, прижалась к нему. — Мне нравится идея провести время у моря, — вздохнула она вполне счастливо, — «у теплого, синего моря…» Хорошо, что у нас общие песни… — А потом рассмеялась, вскинув голову; — Ура, мы поедем к морю!

Итак, все по велению Александра энергично готовились к событию событий, празднику праздников, свадьбе свадеб. В водовороте подготовки, в ожидании очередной небывалости забылись начальные сомнения по поводу целесообразности грядущего мероприятия. Все невесты получили приданое из щедрых рук Александра, со всех краев съезжались гости, для грандиозного представления собирались лучшие артисты и музыканты. Царь, его 80 гетайров и 10 тысяч солдат праздновали за одним столом, как равные, свои свадьбы. Да, такое могло прийти в голову одному Александру.

«Муравейник» в огромном лагере напоминал Таис времена перед грандиозными битвами прошлых лет или запарку перед выступлениями в поход — все были охвачены одним движением, заражены Александром — натурой увлекающейся, быстро возгорающейся и способной воспламенить других. Таис, как ни странно, нравилась эта идея. Не тем, что Александр «приобретет себе на шею», как выражался Гефестион (а он любил коверкать поговорки), новую жену, а гетайры, в большей части против своей воли, жен-персиянок. Ей нравилось ее скрытое глубинное содержание. Люди, недавние враги, собираются за общим столом, протягивают друг другу руки, в которых нет оружия, пусть даже таким спорным, механическим способом, пытаются жить вместе, сосуществовать. Это начало!

1 ... 116 117 118 119 120 121 122 123 124 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?