Кэйд и Инос пришлось сделать множество прощальных визитов. Обеим понадобилось крепко потрудиться. Добрый десяток юношей поклялись, что с первым же кораблем прибудут в Краснегар. Расставаясь с Кэйд и Инос, Эйгейз плакала и утешала себя, потребляя несчетное количество конфет. Ее отец был более сдержан. Инос радовалась, что его карьера не пострадала от того, что он помогал ей. Более того, авторитет Ипоксага настолько упрочился, что можно было не сомневаться, что он будет избран консулом. Тиффи стенал, что его сердце разбито, и клялся, что непременно оставит гвардию и укроет свое неизбывное горе за стенами храма. Инос заставила его отложить исполнение решения хотя бы на неделю. Она не сомневалась, что к тому времени чьинибудь нежные ручки исцелят несчастного.

Кэйдолан одна поехала прощаться с Сагорном и его компаньонами. Инос отказалась от этого визита.

Император предложил заключить договор о дружбе между Краснегаром и Империей. Инос развеселила сама идея практически бессмысленного пакта, но она была искренне благодарна хитрому, дальновидному старику, который умудрился одним росчерком пера поднять ее авторитет как правительницы и подтвердить неоспоримые права на корону Краснегара. Ознакомившись с таким документом, никому из ее подданных не придет в голову оспаривать ее притязания. Сагорн одобрил этот манускрипт. Эмшандар же, подписав пергамент, усмехнулся и заверил, что это единственный честный договор, который он когдалибо заключал, но благодарности не принял, сказав:

– Королева Иносолан, ты мне ничего не должна, это я в неоплатном долгу перед тобой. Если бы не ты, мастеру Рэпу незачем бы было спешить в Хаб. Я обязан тебе жизнью и моей Империей.

– Если быть до конца честными, то всем этим, сир, вы обязаны глупости Рэпа.

– Блаженны глупцы, ибо они не ведают сомнений. Но более всего и ему и тебе, вам обоим, я обязан жизнью моего внука.

– Шанди сейчас далеко. Вы будете скучать о нем.

– Вот для чего внуки – чтобы старикам можно было мечтать; обещание будущего в обмен на утерянное прошлое. – Хитрые глаза императора затуманились. – Знаешь, что сказал мне Рэп?

– Нет, сир.

– Величие! Он сказал, что предвидит величие Шанди!

Затем старый плут тихо посопел и заговорил о другом.

Плотно закутавшись в меховой плащ, Инос спускалась по ступенькам вместе с Кэйд. Их ждала запряженная карета. Инос ничуть не удивилась, увидев, что одинокий лакей на запятках ухмыляется ей, демонстрируя зубищи, которые могли бы украсить тяжеловоза, а его лицо имеет зеленоватый оттенок.

«Тем лучше, – подумала Инос, – холод не обеспокоит его».

Она прошла вперед, к кучеру, который оглаживал правую лошадь первой пары и чтото шептал ей в ухо.

– В Нордландии Праздник зимы отметят в ночь ближайшего полнолуния, – тихо сказала она.

Немалого труда ей стоило разузнать это в Хабе.

Рэп коротко кивнул и ободряюще улыбнулся.

– Само собой, они будут праздновать, не так ли? И произойдет это ночи через три.

– Пировать будут?

– Да.

– Рэп… Я так благодарна тебе. Если есть чтонибудь…

Улыбка на его губах погасла. Очевидно, с деловыми отношениями все было в порядке, а вот с личными – нет.

– Подумай как следует, Инос! – хмурясь, промолвил он. – Эта поездка определит всю твою дальнейшую жизнь. Долг и обязанности властителя лишат тебя свободы выбора, а слова благодарности ты можешь никогда не услышать.

– Народ примет меня?

Рэп пристально разглядывал ее несколько мгновений.

– После того, через что они прошли? Разумеется. К тому же я помогу. Но действительно ли это именно то, что ты хочешь?

– Да. Это второе мое величайшее желание.

Фавн сердито сдвинул брови, резко повернулся и продолжал шептаться с лошадью.

* * *

В огромном, вместительном экипаже расположилось четверо пассажиров. Карета громыхала по Эгринову проспекту, устремляясь к Западной дороге. Спасаясь от зимней стужи, путешественники кутались в меха и грели ноги с помощью горячих кирпичей.

Впавший в детство герцог Анджилки бессмысленно улыбался. Он мог вот так, не мигая, просиживать часами. Выныривал он из этой прострации только затем, чтобы, хныча, поклянчить еду или попроситься в туалет. Мастерство Сагорна оказалось бессильно вернуть Анджилки к нормальной жизни. Теперь бедняга будет коротать свой век как еще один наглядный памятник злу Калкора.

Кэйд целиком углубилась в чтение. Из своей необъятной сумки она, как только устроилась в карете, извлекла длиннющий свиток, густо покрытый витиеватым, неудобочитаемым почерком. Она его не столько читала, сколько изучала. Полгода назад, прошлым летом, она ни за что бы не смогла разобрать в нем ни словечка без очков и уж конечно не способна была бы на этот подвиг в прыгающем по мостовой экипаже.

Инос уселась в карету в совершенно расстроенных чувствах. Она глазела на проплывающие мимо великолепные здания, не видя их. Инос прибыла в Хаб и покорила столицу. Невероятное приключение близилось к завершению – Кинвэйл, Зарк, Тум, Илрейн, Хаб и в конце концов снова Краснегар. Ей предстоит организовать там жизнь заново, исцелить раны и свои и чужие, отыскать новых друзей или восстановить прежние связи, приспособиться к одиночеству и показному блеску властительницы. С на долгие годы перекрытыми перевалами сухопутного тракта Краснегарское королевство станет суровее, чем когдалибо, и все проблемы крошечного удела лягут на ее хрупкие плечи. Хуже того, рядом не будет Кэйд, чтобы посочувствовать в трудную минуту.

С колдуном любая забота станет мелочью, а без него любая ерунда превратится в неразрешимую проблему.

Она не могла и помыслить жить рядом с Рэпом и не любить его.

Столь же невыносимым было опасение, что его не будет рядом.

И еще, в конце концов, это ее королевский долг – преподнести стране наследника.

«Он сказал: “Какогонибудь другого крепкого парня”, – с горечью думала Инос, – но он единственный из крепких парней, который мне нужен».

Ей было велено «доверять любви». Что это – доброжелательное указание, каковым она считала его до недавнего времени, или насмешливая издевка, как уверял Рэп?

Четвертым трясся в карете секретарь герцога, Одлпэр. Это был почтенный лысеющий брюзга. Он придерживался презрительнонадменной манеры с любым собеседником.

Едва карета успела миновать зловещий Алый дворец, попрежнему венчавший собою Западный холм, Одлпэру опостылело молчание.

– Вот что, дамы, – заявил он, – давайтека сыграем в тали. Фишки у меня с собой. Ну, неужели никто из вас не желает?

– Эта игра мне не по вкусу, – откликнулась Инос, с необъяснимой ностальгией вспоминая оазис Высоких Журавлей.

Секретарь гаденько завздыхал: