стула. Достав из рюкзака оставшийся пакет, Сергей Петрович оставил рюкзак на столе и пошёл искать кухню.

На выходе из казармы ему встретился невысокий худой человек с двумя кубиками на краповых петлицах.

– Молодой человек, не подскажете, где здесь кухня?

– Я не молодой человек, а сержант госбезопасности. И ты, штатская крыса, должен обращаться ко мне так, как положено!

– А я и обращаюсь так, как положено. Кстати, после кухни я зайду к тебе в кабинет и мы выясним, кому, что, куда и как положено.

Сергей Петрович молча развернулся и пошёл искать, у кого бы ещё узнать про кухню, а госпитальный особист ошалело уставился ему в спину.

Как оказалось, кухня находилась в соседнем бараке. Повар, пожилой мужчина в хирургическом халате, из-под которого выглядывал ворот гимнастёрки с перекрещёнными винтовками на петлицах, взяв записку из отдела кадров, сразу предложил Сергею Петровичу пообедать. Тот не стал отказываться и прошёл в указанную комнату, где уже обедали 5 или 6 человек в белых халатах. Все с интересом посмотрели на него, но вопросов задавать не стали. На обед подали тарелку густого перлового супа, порцию тушёной картошки с мясом и стакан компота из свежих яблок, тарелка с нарезанным хлебом, накрытая салфеткой, стояла на столе. Всё было вкусным и сытным. Закончив есть (за это время сотрапезники полностью сменились, в основном это были женщины, видимо, медицинские сёстры) Сергей Петрович вернулся в штабной корпус, но пошёл не к начальнику госпиталя, а без стука открыл дверь с табличкой «Особый отдел».

Давешний сержант госбезопасности сидел за письменным столом лицом к двери и спиной к окну, так, что его лицо было в тени.

– Садись.

В комнате был только один свободный стул, он стоял напротив стола метрах в полутора от него, как в допросной, в которой Сергей Петрович побывал пару месяцев назад. Больше в кабинете сесть было некуда. Сергею Петровичу такая диспозиция не понравилась, он взял стул, к счастью, не привинченный к полу, поставил его вплотную к боковой стороне стола и сел на него левым боком к особисту. Тот удивлённо посмотрел на него, но ничего не сказал.

Перед начальником особого отдела лежала тоненькая папочка, очень похожая на ту, которую Сергей Петрович отдал в отдел кадров.

– Фамилия, имя, отчество.

– Рябов Сергей Петрович.

– Дата и место рождения.

– Насколько я понимаю, перед тобой лежит моё личное дело. Всё, что надо, там написано.

Особист слегка опешил, но быстро взял себя в руки и с нажимом произнёс.

– Дата! И! Место! Рождения!

– А ты в курсе, что не имеешь права задавать мне подобные вопросы?

Особист аж зашипел:

– Кто ты такой, чтобы мне что-то указывать?

Сергей Петрович молча достал левой рукой из правого кармана гимнастёрки удостоверение, раскрыл его и показал особисту. Тот побледнел, вскочил и попытался что-то сказать, но вместо слов раздался какой-то сип.

– Сидеть!

Особист плюхнулся на стул. Сергей Петрович убрал удостоверение в карман и застегнул пуговицу.

– Если об этом удостоверении кто-то узнает, ты пойдёшь в штрафбат. А бойцом или командиром – не мне решать. Теперь по поводу вопросов. Это тебе.

Сергей Петрович протянул особисту пакет, который держал в правой руке. Тот вскрыл пакет, вынул приказ на бланке НКВД, прочитал его и ошалело уставился на Сергея Петровича.

– И что мне с ним делать?

– Вот там, в сейфе, лежат папочки с делами на всех сотрудников госпиталя. Положи эту бумагу в мою папочку. А потом складывай туда же доносы, которые будут на меня писать. Но только приказ должен быть всегда сверху. Чтобы любой проверяющий увидел его сразу.

– Есть положить в папочку.

– А теперь слушай внимательно. Твоя задача не мешать людям работать, а помогать. Если я ещё услышу, что ты мотаешь людям нервы пустопорожними допросами, я доложу об этом моему начальству. Если я узнаю, что ты, без достаточных оснований, пытаешься обвинить в предательстве кого-нибудь из раненых, проливших кровь за Родину, я пристрелю тебя собственноручно. А потом объясню МОЕМУ начальству, почему я это сделал.

Особист покосился на кобуру на поясе Сергея Петровича, снова побледнел и растерянно спросил:

– А что же мне здесь делать?

– Во-первых, гасить конфликты в коллективе. Это твоя работа, а не начальника госпиталя. А во-вторых, спускать на тормозах доносы, которые будут писать как сотрудники госпиталя, так и лечащиеся в нём раненые.

Особист слегка воодушевился:

– А как же их рассматривать без допросов?

– А ты начни с допроса доносчика. Или сразу устрой ему очную ставку с тем, на кого он этот донос написал. Не сомневаюсь, это будет забавное зрелище.

– Но не все же сообщения подписывают!

Сергей Петрович усмехнулся:

– А анонимки я бы вывешивал на доске объявлений с просьбой, чтобы те, кто что-то об этом знает, зашли к тебе и поделились информацией. Это я так сказал, правильную формулировку сам придумаешь.

– Есть придумать. А с этим что делать?

Особист приподнял папочку и достал из-под неё исписанный лист бумаги.

– Что это?

– Информация, что Вы принуждаете медсестру первого хирургического отделения Есину к сожительству. Без подписи.

– Ухты, уже успели, – восхитился Сергей Петрович.

– С этим просто, положи в папочку и забудь. Но вывешивать подобную грязь на всеобщее обозрение…

Сергей Петрович задумался.

– Я думаю, что пока нет жалобы пострадавшей стороны, подобную постельную чушь можно списывать как не подтвердившуюся. А если будет жалоба… Что там по УК положено за изнасилование? Вот и всё. Ладно, честь имею.

Сергей Петрович поднялся, козырнул и пошёл в соседний кабинет.

– Разрешите?

– Заходите, присаживайтесь. Что-то Вы долго.

– Да так, то да сё. На кухню попал как раз к обеду, потом с особистом пообщался. Кстати, этот кашевар неплохо готовит, не хотите взять его в штат?

– Представление на повара уже отправили в штаб. А что с особистом?

– Молодой и прыткий. Но думаю, сработаемся. Главное, поставить перед ним правильную задачу.

– И как Вам это удалось?

Сергей Петрович пожал плечами.

– Я не знаю, что написано в той бумаге, которую я ему передал.

– Ладно, будем считать, что с этим разобрались. Теперь о Вас. Я не могу задавать Вам вопросы о прошлом, но мне нужно понимать, чего ожидать от Вас в будущем.

– В смысле?

– В смысле, что Вы сможете делать у нас как врач.

– Я не знаю, какой здесь контингент пациентов, думаю, что в основном это гнойные раны. Я уверен, что смогу их перевязывать, вскрывать затёки и накладывать вторичные швы. Возможно, по поводу швов придётся, по началу, с кем-то советоваться. Могу ассистировать на полостных операциях и ампутациях. Если